Девятнадцать стражей (сборник) - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 5

Нимуэ нажимала на переключатель, а я аккуратно вставлял и вынимал меч.

– Выходит, ты – король, – с ухмылкой заявила она.

– Нет, не я. Не выйдет из меня правителя.

– Почему? Что для этого нужно?

– Узнаем, когда увидим. Нам нужен мальчик с властительным видом. Такой парень, за которым пойдут люди, уставшие от войн.

– И ты уверен, что найдешь такого?

– Если не найду, значит, во вселенной что-то поломалось.

У нее появилась привычка так по-особому ухмыляться. Не то чтобы совсем насмешливо, но мне все время становилось немного не по себе.

– И он будет тебя слушать?

– Это в его же интересах! Я здесь волшебник. И ни единый муж во всей стране не сумеет меня перехитрить, девочка моя.

– Хотела бы я быть такой же умной, как ты, Мервин, – сказала она и снова ухмыльнулась.

Вот ведь дурочка…

Но вернемся к настоящему. Путешествие во времени! Сосредоточиться. Скалы, прибой, берег. И меч в камне.

Постой-ка… постой…

Кажется…

Да.

Вот этот подходит.

Худощавый юноша, вовсе не хвастливый, но к камню идет так, будто уверен в своей судьбе. Одежда потрепанная, но это не беда, не беда, с этим мы позже разберемся.

Люди ему дают дорогу. Поверить не могу! Просто вижу, как раскрывается Предназначение, точно шезлонг.

Под капюшоном лица толком не разглядеть. Широкий такой капюшон, какой носят крестьяне, но смотрит парень прямо на меня.

Неужто подозревает? И неужели он – настоящий?

Где же он прятался все эти годы?

Ладно, сейчас это не важно. Нужно ловить момент. Чуть-чуть переместить свой вес, чтобы нажать ногой на прикопанный переключатель и обесточить камень.

Господи боже, да он даже не пытается прикладывать усилия. И вот вверх взлетает меч – красота да и только.

И все ликуют и кричат, а он размахивает клинком в воздухе, и солнце выглянуло из-за облаков и так все осветило, что даже я сам не устроил бы лучше. Дзинь!

Вот и все. Теперь-то им придется прекратить свары. У них теперь есть король, и никто с этим не посмеет поспорить, потому что все видели чудо. Светлое будущее и все в том же духе.

И разумеется, ему потребуются советы какого-нибудь очень похожего на меня мудреца.

И вот он отбрасывает капюшон, и… ее светлые волосы рассыпаются по плечам, а толпа замолкает, будто вмиг заледенела.

Но это вам не кисейная барышня. Она улыбается, как тигрица, и выглядит так, будто может этим мечом кому-то серьезно испортить жизнь.

Думаю, «властная» – подходящее слово.

Она их провоцирует, мол, возражайте – и никто не решается.

Все видели чудо.

И не очень-то она похожа на человека, которому нужны советы. Слишком уж умна, как на мой вкус. И взгляд такой же, как тогда, когда я ее впервые увидел в замке Эктора, словно душу читает. Господи помилуй всех мелких королей, которые не будут ей беспрекословно послушны.

Я искоса гляжу на Нимуэ. Она невинно улыбается.

Не могу вспомнить. Она ведь сказала «ребенок», но, кажется, не говорила «сын»?

Я-то думал, что управляю мифом, а выходит, оказался просто одним из актеров.

Наклоняюсь к уху Нимуэ:

– Просто ради интереса… как ее зовут? Я в первый раз не расслышал.

– Урсула, – по-прежнему с улыбкой отвечает она.

Ага. Ursula – по-латыни «медведица». Мог бы и сам догадаться.

Ну и ладно. Ну и ничего. Лучше подумать, где бы добыть добрую выдержанную древесину на Круглый Стол. Хоть режь меня, не знаю, кто же будет за ним сидеть. Но уж точно не тупоголовые рыцари в жестяных трусах.

Если бы я не вмешался, ей бы никогда не представился шанс, да и теперь – какие у нее шансы? Какие шансы?

Я посмотрел ей в глаза, встретил ее взгляд.

Я вижу будущее.

Интересно, как скоро мы откроем Америку?

– Темная вода, близкая беда, крапива-лебеда…

Снова я сбилась! Проклятая трава! Так и норовит спустить петлю – и жалить, жалить, жалить…

Ну крапива, ну змея – не зря женского рода! Как еще ей обратить на себя внимание? Только ядом. Зацепит, ужалит, хлестнет – может, хоть кто-то глянет… пусть и с омерзением.

Так смотрели на меня они – королевичи, сыновья, братья. Наследники королевы Оды и ее ярла. Ведь кто я? – ничтожная пустышка, и кто они? – шестеро сыновей, все перевертыши-лебеди, высокая кровь! Впервые сейд – великая волшба женщин – покорился мужчинам, пусть и юным. Как гордился отец, как счастлива была мать! – не наследницы, а наследники… неслыханная в наших краях вещь. Оборотни короны.

Экая честь…

Теперь – по порядку. Узелок за узелком, ряд за рядом, день за днем – все молча. Без тишины и старания сеть не сплести. Волшбу тем более. Каким бы ни было начало – в конце все будет по-моему. Я же дева. Старшая в роду. Значит, буду править. Как мама, как бабушка, как Фрейя-Праматерь. Так заведено. Ваны правят, асы подчиняются – ибо без жены нет ни младенца, ни мужа, ни старца.

Так пребудет до конца времен. И дальше.

Сказано: доброй хозяйке – крепкую опору. Мать моя, королева Ода, была доброй хозяйкой.

Сказано: жена да освободит ненадежную опору навеки, для моря и брани. Если сама не желает быть ни в море, ни на поле брани.

Ода бывала на этом поле не раз и не два. Там и нашла себе мужа, воина из-за моря – не иначе как из тех мест, куда улетают ласточки, слишком темны были его глаза. Говорят, воина этого едва не погубил некий колдун – уж очень сам хотел стать мужем королевы. Да только все кончилось для ворожбита печально: мать продырявила его стрелами. Чтобы другим было неповадно. Ибо ваны правят, асы подчиняются – и нет без жены ни мужа, ни младенца.

Потом родилась я.

К четвертому году моему все поняли – я не могу накидывать перья, не могу предвидеть, не могу повелевать ветрами, не могу говорить с морем… Разочарование. Пустоцвет. Сухое древо. Что делать с такою недокоролевной?

Правильно – укрыть от людского взора. Понадежнее. В саду у женщины, воспитавшей не одно поколение перевертышей. У Грид, известной также как Птичница. Но правильнее было бы назвать ее тюремщицей. Каргой. Колдуньей. Зловорожьей ведьмой – тем более что в ее жилах явно текла великанья кровь.

Не вольно было отцу и матери запирать меня здесь. Что за варварский обычай – держать наследницу в саду за стеною? Прятать. Обидно и нечестно.

А затем появились они – братья. Шестеро мальчиков. Тройня. Двойня. И последний, младший, самый красивый – с глазами, как лесное озеро, и золотыми волосами. К четвертому году жизни королевичи обучились накидывать перья, говорить с морем, приказывать ветру и видеть ясно – во все стороны трех миров. Им ставили алтари, про них слагали висы. И первым именем у всех было «Сван» – лебедь.

Потом не стало мамы. Оды. Королевы.

А дальше все как обычно – да любой скальд вам про такое споет. Младшая сестра моей матери заняла трон. И зачем-то взяла себе в ярлы нашего отца. Так и появилась у меня тетка-мачеха, она же королева. И это все неправильно – ведь править должна была я.

У Птичницы в саду, укрытая от всех, искала я веселья, мести и мудрости, а обрела умение, и не последнее – научилась гальдру, великой магии мужей. Стала окрашивать знаки – писать руны кровью, и сад перестал быть темницей, покорился. Все травы, кусты и деревья поклонились мне – все, кроме роз. Их напоила я своей печалью до смерти: горе гордых самое горькое.

Я решила явиться во дворец не мешкая, в полном облачении, подобно воительницам древности и Девам Валгаллы, показать отцу, чего стоит старшая дочь.

Я расписала знаками лицо и тело. Я облачилась в доспехи моря и леса. Я опоясалась древним ремнем из бронзовых бляшек, взяла копье. И сто раз об этом пожалела. Копье было тяжелым, и нести его было неудобно.

Отцовы черные псы, едва завидев меня, взвыли, но кто стал бы слушать глупых тварей! Я превратила их в кусты – в дерезу. Ласточки накинулись было на меня на мосту, но я превратила их в одуванчиковый пух – невесомый и неопасный.