Пепел крыльев ангела: Проклятое поколение (СИ) - "shizandra" - Страница 28

Склад были огромен. Тусклый свет еле освещал ангар, в котором стояли контейнеры и ящики, рефрижераторы и пустые коробки. Гулкое эхо разносило по помещению гудение ламп и работающих моторов холодильников. Здесь даже дыхание казалось слишком громким. Олле…

Где-то на другом конце хлопнула дверь, и рассыпались дробью звуки шагов. Два, четыре, шесть… Группа захвата?

- Олле, - приглушенный голос был незнаком. – Олле, тебя отец ищет.

- Отец? – ЭТО Олле? Вот эти вот холодные мурлыкающие нотки – это Олле? Звучит в голосе шорох стали. – Или вы?

Где он? Голос заполняет ангар и не понять где его источник.

Метнулась вдали тень, и тут же раздался выстрел.

- Не стреляй!!

- Не подходи ко мне. – Это спокойствие в голосе… Колкое, как кромка льда. – В следующий раз я не промахнусь.

- Все. ВОН!.. – Колин. Это уже не шорох, это лязг металла о металл. Властный, полный холодной ярости. Голос истинной альфы. Он даже не приказывал, он вынуждал к подчинению всех без разбора. И бет, и даже альф. Будто обладателю этого голоса право подчинять и повелевать было дано от рождения, раз и навсегда. – В МЕНЯ тоже не промахнешься, Олллллле… - Колин покатал имя на кончике языка, как тающую карамель. Вкусно. Какая замечательная омега…

Снова шорох чуть в стороне, метнувшаяся тень, рывок в сторону, уходя с линии гипотетического огня. Успеет или нет, но подставляться не стоит. А тело действует не на осознании. На чистых инстинктах действует. Рывок. Перекат, полный присест с упором в пол за углом. Так, чтобы не видели, не пристрелили ненароком. Напряженные беты или… Олле.

- Где ты, Олллллле… иди ко мне… - вдоль позвоночника по спине волнующая щекотка. Стекает вниз, наливаясь внизу живота жаром. Томительным, плавящим кости жаром.

- Ты тоже меня хочешь, Кол? – голос Олле звенел и не понять от чего. От нечеловеческого напряжения или возбуждения омеги в течке. – Хочешь? – щелчок взводимого курка показался оглушительно громким. – Тогда иди и возьми. Если осмелишься. – Он смеялся. Смеялся открыто, нагло, вызывающе. Дразнил, играя голосом, позволяя звучать в них бархатным ноткам. Словно всполохи алых маков на черном. – Хочешь быть у меня первым, Колин?

- А ты моим быть хочешь? – Не приказ и не веление, но в голосе Колина была все та же властность. Она никуда не делась, только облеклась мягкостью и нежностью. Настоящей, неподдельной нежностью. Альфа чуяла омегу. Альфа никогда не причинит настоящей боли омеге.

Он там, среди контейнеров, расставленных на поддонах. Пойди и возьми. Огрызающегося выстрелами. Кстати… минус четыре патрона. Осталось восемь. А расстояние между контейнерами значительно меньше расстояния между домов. Для прыжка так и вовсе не расстояние.

Отшаг, крохотный разбег, и он с легкостью втянул себя на первую горку ящиков, стянутую пленкой и металлическими полосами, для придания жесткости конструкции. Сверху видно лучше. Вон он. В середине. На пятачке пятью контейнерами дальше вглубь помещения.

Колин пригнулся, стараясь дышать не слишком глубоко. Запах вышибал остатки самоконтроля. Манил. Звал. Вот я, возьми меня, если осмелишься…

- Ты же хочешь меня, Олле… я чувствую… прекрати дурачиться, нежный мой, иди ко мне…

Прыжок, перекат и он вцепился в оплетку, затормозив собственное движение, едва не сверзившись с контейнера. Слишком мало места для ТАКИХ маневров.

- Твой? - Олле повернулся на звук его голоса. Склонил голову к плечу, жарко и зло улыбаясь. - Только МОЯ альфа получит меня.

- Тогда… давай поиграем, - выдохнул Колин и рывком ушел на следующий контейнер. Просто взять и свалиться на него нельзя. Правда пристрелит. Чтобы понимать это, его выдержки еще хватало. Но рефлексы мало-помалу перетягивали все на себя. Догнать. Обезоружить. Сделать своим.

…Ближе на несколько шагов. Беты замерли, не шевелясь. Кажется, они даже забыли, как дышать. И никто из них не поднял оружия. Хорошие беты. Значит никто из них не получит по… не важно… Прыжок и вышибает дух от близости, от запаха, от звука дыхания. Еще прыжок. На сей раз в сторону, чтобы не показывать насколько близко.

- Брось пистолет, Олле. Смирись с тем, что ты МОЙ.

Олле рассмеялся. Красиво, звонко, томно. Крутанулся на месте и ушел вдруг в тень.

- Кооол… Это уже скучно. Вы все смотрите на меня, и у вас стекленеют глаза и текут слюни. Мой запах сводит вас с ума. Свободная омега - сладкая омега, да, Кол? Скольких таких, как я ты поимел в своей Калифорнии? Я не собираюсь становиться одним из них.

- Тебе полегчает, если я скажу, что не спал с омегами, Олле? – не рисуясь и ни капли не солгав. Именно так. Ни с одной омегой. Это было ненужно. Это было лишним. Это было… невозможно. До сих пор. – У меня не стекленеют глаза, Олле, но ты ведь и так знаешь. Иначе я пер бы на убой, как баран…

Все. Хватит слов. Колин рванулся, снова перекатился по плоской «крыше» очередного контейнера, оказываясь практически над головой Олле. Можно как угодно долго играть в кошки-мышки. Но пора заканчивать. Нельзя свешиваться. Нельзя прыгать вниз, сталкиваясь лоб в лоб.

Он соскользнул сбоку. Тихо, неслышно. И почти пополз, перебираясь у самого пола, настигая неотвратимо. Олле был. И сжимал пистолет красиво, правильно сжимал. Не по-киношному. Только это не поможет. Рывок… Пальцы с силой сжимают запястья, отводя оружие, и не жалея выкручивают руки. Раз, другой ударить хрупкой плотью о жесткий пластик контейнера, чтоб ослабели пальцы, сжимающие оружие. И тогда – губами впиться в губы, целуя, утверждая свое право. А когда пистолет с грохотом падает на пол – последним усилием запульнуть его под поддон.

Бешеный, отчаянный рык превратился в стон. Олле дернулся с силой, выгнулся, еще сопротивляясь, но губы уже отвечали. Неумело, но страстно, жадно. Опустились ресницы, пряча огонь в глазах, а тело напряглось, кажется, до звона.

Дробный стук шагов, замелькали вокруг темные тени, за плечом Олле появился силуэт, и Хэмсворт-младший вдруг обмяк, словно проваливаясь в сон.

- Унеси его, - Том появился откуда-то сбоку, когда Юджин, одним быстрым движением отключивший Олле, принял в объятия оседающего парня. Бледный до синевы, Хиддлстон смотрел на Колина нечитаемым взглядом. - Спасибо за помощь, Колин. Но, думаю, нам всем лучше разойтись. Поднимайся наверх, я позабочусь об Олле.

- Он мой, - хрипло повторил Колин, тем не менее отпуская Олле, хоть все внутри бесновалось и протестовало. Его за малым не трясло от возбуждения, в глазах мутилось, кровь шумела в ушах, и его альфа, внутренняя альфа выпустила клыки, глядя на старшую омегу. – Но я разрешаю вам позаботиться о нем…

- Спасибо за разрешение, но я в нем не нуждаюсь, - усмехнулся Том. Он не боялся Колина, Но страх в нем был. Билась паника, почти ужас. А еще бешенство, от которого, казалось, даже прохладный воздух склада начал нагреваться. Его лицо было бесстрастно, похоже на посмертную маску, но костяшки сжатых в кулаки пальцев выдавали его состояние с головой. - Олле мой сын, а твой гон пройдет. Прими холодный душ и успокоительное. - Он развернулся и неторопливо направился вслед за Юджином, на ходу отдавая приказания об отмене общей тревоги.

***

…Тома затрясло, когда он вышел из лифта. Прислонившись к стене, он зажмурился, судорожно дыша и пытаясь взять себя в руки. Но память, словно издеваясь, раз за разом демонстрировала застывшую картинку-кадр. Прижавшиеся друг к другу тела, слившиеся губы. Олле… и Колин. «Он мой. Но я разрешаю вам позаботиться о нем». Том бы заткнул уши, но это не изгонит голос из его головы. Так похожий на голос Криса, так… Словно Олле и, правда, омега Колина. НЕТ!! Нет… Они братья. Пусть не он – отец Колина, но они все равно братья. Нельзя так, это невозможно, нет! Вот только… Олле отвечал.

- Том. – Юджин появился незаметно. – Он пришел в себя. Думаю, тебе лучше вернуться к нему.

- Что с ним? – Том вскинулся, мгновенно выкидывая из головы прочие мысли.

- Кажется, в истерике. Мои ребята еле держат его, но они тоже не железные.