Черное солнце 2: Обстоятельства (СИ) - "shizandra" - Страница 21

- Хочу… - выдохнул Никита в его губы и разжал ноги, опуская их на кровать. Взгляд Влада заметался по комнате, но Никита взял его лицо в свои ладони, принуждая заглянуть в глаза. – Нет.

В зрачках Влада поднялась огненная стена, и Никита, предвидя возражение, вдруг взял его руку и погрузил в рот пальцы, увлажняя и облизывая их. Влад зашипел, и Никита отпустил его. Откинулся на подушки, расслабляясь. Влад растягивал его нетерпеливо, но осторожно. Дразнил лишь тенью настоящего удовольствия, каждый раз останавливаясь в миллиметре от простаты. Никита бился, подавался вперед, но Влад каждый раз успевал убрать пальцы. И сжалился только, когда изнемогающий от желания Никита начал сбивчиво умолять. Когда он вошел в тело плавным, каким-то бесконечным движением, Никита вскрикнул. Забился, подаваясь вперед, желая получить Влада как можно глубже. И тот, словно угадав это желание, рывком поднял его с постели и усадил на свои колени, разведя его бедра на максимум и входя так глубоко, что больше уже невозможно. Никита отчаянно застонал, впиваясь зубами в его плечо. Они двигались в бешеном ритме, вжимаясь друг в друга и яростно целуясь. Ногти Никиты разрисовывали спину Влада красными узорами, а тот давил на его затылок, не давая отстраниться, уйти от болезненных, голодных поцелуев, лишающих воздуха. Но когда первая волна дрожи накрыла Никиту, он отпустил истерзанные губы. Сжал его талию сильнее и тихо шепнул в шею:

- Покричи для меня…

От жаркого дыхания, от слишком сильного проникновения под веками Никиты вспыхнуло солнце. Крик забился в горле, а потом вырвался наружу. Влад поймал его губами, выпил вместе с дыханием. Никита выгнулся в его руках в немыслимую дугу, а потом ослеп от дикого, выворачивающего кости наслаждения.

Тишина показалась оглушающей. А потом начали проявляться звуки, следом за ними – ощущения. Тиканье часов, стук сердца, согревающее плечо дыхание, обнимающие руки. На осознание действительности ушло, как показалось, бесконечно много времени. А потом Никита дернулся, пытаясь выломаться из рук Влада. Но тот только сжал их сильнее. Подгреб под себя, прижал спиной к обнаженной груди и выдохнул:

- Ты – мое слабое место. Ты самое дорогое, что у меня есть. Лучше быть вдалеке от тебя, но знать, что ты жив. Прости… Мне пришлось сделать это.

Спокойный голос, тихий. Полный запредельной тоски и вины, от которых сердце Никиты забилось где-то в горле.

- О чем ты говоришь? – больше не пытаясь отодвинуться от Влада, он развернулся в кольце его рук. И тут же получал нежный поцелуй в губы. Ответил, а потом отстранился, глядя на Влада требовательно и неверяще. И тот начал говорить. Сжато, не пытаясь оправдаться, он всего лишь выдавал информацию, предоставляя Никите делать выводы самому. Про письмо, свой страх… Про Сашу и его родителей…

- …Прости. Я дурак и мальчишка, я знаю, что принес тебе боль, но не мог рисковать твоей жизнью, - Влад смотрел на него прямо, и глаза светились такой любовью, что Никита не выдержал, хотя несколько минут назад был готов убить его. Приник к нему, обнимая в ответ:

- Я тебя ненавижу. Почему ты не рассказал мне обо всем?

- Прости. Я думал только о том, чтобы отвести удар от тебя. И потом… Ты бы уехал, если бы все знал?

- Нет, - Никита ответил твердо, не раздумывая.

- Я надеялся заняться поисками автора этого письма после того, как улажу вопрос с твоей безопасностью. Но ты сбежал. И нам с Климом в срочном порядке пришлось стряпать статью про свадьбу, чтобы теперь уж точно ни у кого не оставалось сомнений.

Никита только покачал головой:

- А все-таки ты дурак, Янковский…

- Я знаю, - выдохнул тот в его плечо, целуя. – Мне уже сказали.

Никита тепло усмехнулся:

- Дай догадаюсь. Марк?

Влад молча кивнул, а потом, поцеловав его, встал с кровати и начал одеваться.

- Влад?.. – глаза Никиты наполнились недоумением и легким страхом. Потерять его после того, как снова обрел?

Но Влад только покачал головой:

- Пока мы его не поймаем, вам придется остаться здесь. Я не могу так рисковать. В тебе вся моя жизнь, а я не самоубийца. Мне нужно вернуться домой до рассвета: для всех остальных я никуда не выезжал.

Никита еще с пару секунд просто смотрел на него, а потом свернулся клубком: внезапно стало так холодно… И страшно. Обидно и больно.

- Прости, - Влад, уже одетый, присел рядом, обнимая. Коснулся губ поцелуем. – И помни: кто бы что не говорил, что бы ни случилось, я люблю тебя. Всегда любил и буду любить. Без тебя меня нет.

Никита слабо улыбнулся, чувствуя, как внутри разливается знакомое и такое родное тепло, а потом нахмурился:

- А как же твоя свадьба с этой… Юлей?

На лицо Влада легла тень:

- Ты – мой супруг. Причем официальный. О какой свадьбе мы говорим? Все это лишь отвлекающий маневр, полностью сфабрикованный мной и Климом. И даже Юля эта – какая-то его родственница.

Никита медленно выдохнул. А потом взял руку Влада и прижался губами к его ладони, шепча почти на грани слышимости:

- Я не смогу без тебя. Теперь не смогу.

Влад переплел их пальцы и с силой сжал:

- Ты должен. Любимый мой, ты сильный, сильнее меня. К тому же теперь у нас есть Саша. И когда все это закончится, у нас будет полная семья, как мы и мечтали. Ты, я и наш сын.

Никита с силой прикусил губу:

- Хорошо… Я сделаю все, что ты скажешь, только будь осторожнее. Ради этого.

Влад облегченно и благодарно улыбнулся, а потом снял с шеи старинный золотой крест и одел его Никите:

- Он оберегал меня все это время. Теперь он будет беречь тебя.

Глаза Никиты стали просто огромными, а пальцы погладили рельеф распятия:

- Влад… Но это же ваш фамильный…

- Да, - Влад обезоруживающе улыбнулся. – Его дарили любимым. И я дарю его тебе. Люблю тебя… - тихо выдохнул он. Крепко поцеловал на прощание, а потом исчез, словно его и не было.

Никита выдохнул и снова свернулся в клубочек, чувствуя себя странно. Так дико, запредельно хорошо. И страшно до остановки сердца.

- Только будь осторожней… Пожалуйста…

20.

Никита, Ник, любимый… Так хочется быть рядом с ним сейчас. Чтобы можно было молча любоваться и тихо завидовать самому себе… Но он так далеко…

Влад обласкал взглядом тонкое, красивое лицо смотрящего на него с фотографии на столе Никиты и выдохнул. Совершенно нерабочее настроение. Вроде во всем разобрались, а все равно… Страшно. Не так, как было в те дни, когда он метался в панике, враз лишившей его возможности нормально думать, но все-таки… Ник нашел идеальное убежище. Даже ему не пришло бы в голову искать его там. И если бы не упертый Артем, кто знает, что было бы сейчас. Но как Даня согласился? Жаль, что в то посещение он не зашел к нему. Но тогда ни о чем, кроме Никиты, вообще не думалось. А уж когда увидел его лежащим на кровати, то вообще все мысли из головы исчезли. Но Даня… Удивил.

Влад со вздохом отодвинул от себя требующие его резолюции бумаги и повернулся к окну. Столько лет прошло. Даня его давно простил, а вот он сам себя? Тогда, десять лет назад было легко не думать о том, что сделал. Когда надо было воевать за право быть с любимым человеком, не прячась, и отстаивать уже один раз занятое положение. Грязь, интриги – все это настолько поглотило его, что он почти забыл о Дане. А когда вспомнил… Пришла вина. И не в том, что Даня стал инвалидом, а в том, что провоцировал его. Хотя кулаки сжимались до сих пор, стоило только вспомнить, в каком состоянии он забирал Никиту после того изнасилования. Наказать Даню стоило. Но… не так. Ему понадобились почти пять лет, чтобы понять это. И еще три года – смириться с тем, что уже ничего не изменишь. Влад до сих пор помнил, как приехал навестить Даню в первый раз после… всего. С громко стучащим сердцем он переступил порог и остановился, разглядывая сидящего перед ним человека. Вопреки опасениям, Даня не опустился. Чистый, аккуратный, он сидел в своем кресле и смотрел на Влада чернеющими глазами. Молча. Расположившийся рядом мужчина, на которого Влад даже не обратил внимания, встал, представился психологом из клиники, помогающим адаптироваться к новым условиям жизни, и после сухого, но вежливого ответа Влада ушел.