Мэйфейрские ведьмы - Райс Энн - Страница 69
- Предыдущая
- 69/177
- Следующая
Другие «смазливые мальчики», о которых так много говорили, нам неизвестны. У нас есть только непроверенные слухи, по которым все они были очень красивыми и, как говорится, оболтусами. Постоянные горничные и кухарки относились к ним с большим подозрением и даже презрением. Большинство историй об этих молодых людях по существу умалчивают, были ли они любовниками Мэри-Бет или нет. В рассказах говорится примерно следующее: «Был еще там один из ее парнишек, знаете ли, один из тех красавцев, которыми она вечно себя окружала, и не спрашивайте меня зачем. Ну так вот, сидит он на крыльце, стругает палочку, знаете ли, а я возьми и попроси его снести вниз корзину с бельем – так нет же, мы такие гордые, мы выше этого, но в эту минуту в кухню входит хозяйка, и пришлось ему идти как миленькому, не осмелился он при ней препираться, будьте уверены, а она улыбнулась ему, как обычно, и сказала: „Привет, Бенджи“».
Кто знает? Может быть, Мэри-Бет просто нравилось смотреть на них.
В одном мы можем быть уверены: с того дня, как она встретила Дэниела Макинтайра, она полюбила его, хотя он, безусловно, начал свою роль в истории семьи Мэйфейров как любовник Джулиена.
Несмотря на утверждение Ричарда Ллуэллина, нам известно, что Джулиен познакомился с Дэниелом Макинтайром где-то около 1896 года, тогда же он начал вести важные дела с этим новым знакомым, который оказался подающим надежды юристом, работавшим в фирме, основанной дядей Дэниела примерно за десять лет до того.
Когда Гарланд Мэйфейр окончил юридический факультет Гарвардского университета, он пошел работать в ту же фирму, позже к нему присоединился Кортланд, и оба трудились с Дэниелом Макинтайром, пока того не назначили судьей в 1905 году.
На фотографиях того периода Дэниел предстает бледным, стройным, светловолосым. Он был красив, почти так же, как более поздний любовник Джулиена, Ричард Ллуэллин, почти так же, как брюнет Виктор, погибший под колесами кареты. Черты лица всех трех мужчин отличались исключительной красотой и выразительностью, а у Дэниела к тому же были замечательные ярко-зеленые глаза.
Даже в последние годы своей жизни, превратившись в тяжеловесного, краснолицего от пьянства старика, Дэниел Макинтайр выслушивал комплименты своим зеленым глазам.
О молодости Дэниела Макинтайра нам известны лишь сухие и скупые факты. Он выходец из «старой ирландской семьи» иммигрантов, приехавших в Америку задолго до великого картофельного голода сороковых годов{20}, поэтому сомнительно, что его предки были бедными.
Его дедушка, торговый агент, сколотивший миллионное состояние, построил в 1830 году на Джулия-стрит великолепный дом, где вырос отец Дэниела, Шон Макинтайр, младший из четырех сыновей. Шон Макинтайр стал известным врачом и умер от внезапного сердечного приступа в возрасте сорока восьми лет.
К тому времени Дэниел уже был практикующим юристом. Он вместе с матерью и незамужней сестрой переехал в особняк на окраину города, на Сент-Чарльз-авеню, где и прожил до кончины матери. Ни один из домов Макинтайров не сохранился.
Дэниел по всем статьям был блестящий юрист в сфере бизнеса, и тому есть многочисленные доказательства – он не раз давал дельные советы Джулиену по поводу различных предприятий. Он также успешно представлял Джулиена на нескольких очень важных гражданских судебных процессах. Гораздо позже один из клерков фирмы рассказал нам маленькую историю, касающуюся одного такого процесса: Джулиен и Дэниел сильно поспорили, причем Дэниел без конца повторял: «Прошу тебя, Джулиен, позволь мне решить вопрос законным образом!» На что Джулиен каждый раз отвечал: «Ладно, если ты так заупрямился, действуй. Но, уверяю тебя, я легко сумел бы заставить этого человека пожалеть, что он родился на белый свет».
В архивах имеются данные, что Дэниел проявлял чрезвычайную изобретательность, помогая Джулиену поступать так, как тот желал, и разыскивая информацию о людях, мешавших ему в бизнесе.
11 февраля 1897 года, в день смерти матери, Дэниел покинул дом на Сент-Чарльз-авеню, оставив сестру на попечение сиделок и горничных, а сам поселился в роскошном четырехкомнатном номере старой гостиницы «Сент-Луис». Там он начал жить «как король», если судить по рассказам посыльных, водителей такси и официантов, которые получали огромные чаевые от Дэниела и подавали ему дорогие блюда в его гостиной, выходящей окнами на улицу.
Джулиен Мэйфейр был самым частым гостем Дэниела и нередко оставался в его номере ночевать.
Если такое положение дел вызывало у Гарланда или Кортланда неодобрение или какую-либо враждебность, нам ничего об этом не известно. Они стали партнерами в фирме «Макинтайр, Мерфи, Мерфи и Мэйфейр», и после ухода в отставку двух братьев Мерфи и назначения Дэниела на судейский пост Гарланд и Кортланд образовали фирму «Мэйфейр и Мэйфейр». В последующие годы они направили все свои усилия на управление состоянием Мэйфейров и участвовали с Мэри-Бет в различных предприятиях как почти равноправные партнеры; хотя в некоторые свои дела Мэри-Бет не посвящала ни Гарланда, ни Кортланда.
К этому времени Дэниел уже крепко пил, так что служащим отеля часто приходилось помогать ему добираться до номера. Кортланд тоже все время приглядывал за ним, а когда Дэниел приобрел автомобиль, Кортланд без конца предлагал отвезти его домой, чтобы уберечь от аварии, в которой он мог бы погибнуть или кого-нибудь покалечить. Видимо, Кортланд испытывал к Дэниелу большую симпатию. Он все время защищал Дэниела перед другими родственниками, и с течением лет необходимость в такой защите все возрастала.
У нас нет данных о том, что Мэри-Бет поддерживала с Дэниелом знакомство в этот период. Она уже достаточно активно занималась бизнесом, но у семьи всегда было много юристов, деловых партнеров, и нам не известны факты, свидетельствующие о том, что Дэниел заходил тогда в особняк на Первой улице. Возможно, его смущали их отношения с Джулиеном, возможно, он придерживался чуть более пуританских взглядов, чем остальные любовники Джулиена.
Но он, безусловно, был единственным любовником Джулиена, о котором мы знаем, что он сделал собственную профессиональную карьеру.
Каково бы ни было объяснение, он познакомился с Мэри-Бет Мэйфейр в конце 1897 года, и описание этой встречи в Сторивилле, полученное от Ричарда Ллуэллина, – единственное, которым мы располагаем. Мы не знаем, действительно ли они сразу полюбили друг друга, как утверждает Ллуэллин, зато нам известно, что Мэри-Бет и Дэниел начали часто появляться в обществе вместе.
Мэри-Бет было к тому времени около двадцати пяти лет, и она проявляла чрезвычайную самостоятельность. Не секрет, что малышка Белл – ребенок таинственного шотландского лорда Мэйфейра – родилась не совсем полноценной. Очень милая и дружелюбная, она явно была не способна научиться простейшим вещам и всю жизнь реагировала на происходящее очень эмоционально, как четырехлетний ребенок, – во всяком случае, так в дальнейшем говорили ее родственники, которым не хотелось использовать слово «слабоумная».
Все знали, конечно, что Белл не подходила на роль главной наследницы легата, так как она не могла выйти замуж. В то время родственники обсуждали эту проблему совершенно открыто.
Другим предметом разговора служила еще одна семейная трагедия – разрушение плантации Ривербенд, поглощенной рекой.
Дом, построенный Мари-Клодетт еще до начала века, был сооружен на кусочке земли, выступающем в реку, и где-то около 1896 года стало ясно, что река вознамерилась забрать себе этот участок. Перепробовали все, но изменить что-либо оказалось невозможным. Пришлось построить неподалеку дамбу, а затем все-таки покинуть дом, земля вокруг которого медленно уходила под воду; однажды ночью дом обрушился в топь, и через неделю от постройки и следа не осталось, словно ее никогда и не было.
Для Мэри-Бет и Джулиена это явилось, несомненно, настоящей трагедией. В Новом Орлеане много говорили о том, что они консультировались с инженерами, пытаясь отвратить неминуемое. Во всех обсуждениях принимала участие престарелая мать Мэри-Бет, Кэтрин, которой не хотелось переезжать в Новый Орлеан – в дом, построенный для нее много лет назад Дарси Монеханом.
- Предыдущая
- 69/177
- Следующая
