Выбери любимый жанр

Тридцать дней (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 53


Изменить размер шрифта:

53

А затем образ воздушника сменил другой мужчина, тоже светловолосый, но с синими глазами-озерами. Я будто заново увидела его в путах, и мне показалось, что с ним я начала с того, чем закончила с Торном. Вспомнила всё, через что протащила гордого воина, заставляя скрежетать зубами, порой плакать, как дитя, опуская его на самое дно его страхов. Новый стон сорвался с искусанных губ. Жгучий стыд затопил меня в одно мгновение, к нему присоединились сожаление, досада и тоска, потому что… потому что я действительно ни с кем и никогда не возилась так, как с этим мужчиной. Шла к нему раз за разом, как одержимая, терзая, уничтожая и заставляя продолжать жить. Не отпускала, не желала расставаться потому, что…

— Скай, — прошептала я. — Ска-ай.

— Я здесь, Игнис, — услышала я и зажмурилась, испугавшись, что начала бредить. — Тьма…

Я вывернулась, скривилась от боли в потревоженном теле и неверяще уставилась на мрачного водника, рассматривавшего меня.

— Животное, — глухо произнес Скай. После кашлянул, прочищая горло, и наклонился ко мне, отчеканив: — Мы уходим. — Вдруг замер, так и не дотронувшись до меня, и негромко спросил: — Ты хочешь уйти отсюда?

Протянула к нему руки с трупиком Искры и скривилась от новой порции слез:

— Он убил Искру. Он…

— Готова?

— Да, — шепнула я. — Я готова.

И мир исчез, растворился в потоке прохладной воды, дарующей успокоение израненному телу. Сознание помчалось по течению, увлекаемое Скайреном Аквеем, более не сопротивляясь и не сожалея о дурмане пустых лет, прожитых рядом с Вайторисом. Теперь я готова была не только покинуть его, но и больше не отталкивать от себя воспоминания, рвущиеся из глубин моего существа. Чтобы не открылось мне, я готова была это принять.

Глава 9. Дни десятый и одиннадцатый

«Земля — колыбель всего сущего. Воздух, вода, огонь — все они могут создавать формы, но одеть ее в плоть, наделить красками, определить условия существования может только земля. Однако без иных составляющих не будет жизни. Лишь воссоединив все стихии, возможно добиться результата, который будет развиваться и совершенствоваться. Но и союз любой из стихий с землей может создать невероятную, по своей сути, форму жизни. Например… Ирис? Ты уснула? Маленькая хитрюга. Ирис!»…

— Игнис.

Веки дрогнули, поддались тяжело, видение-сон всё еще держали в крепких объятьях. Мое сознание по-прежнему цеплялось за зеленый луг, раскрашенный разноцветными брызгами цветов. Обоняние помнило их аромат, слух еще ловил возмущенный мужской голос, в котором веселых ноток было намного больше, чем сердитых. Ощущение, что моя голова покоится на уютном колени того, кто только что рассказывал мне что-то интересное и нужное, было столь ярким, что прохлада окутавшая тело показалась нелепой и неуместной.

— Игнис…

Этот голос слышался, будто издалека, но я узнала его, несмотря на искаженное звучание. Надо мной сомкнулась толща воды, над ней склонился молодой светловолосый мужчина, смотревший на меня глазами-озерами. Скайрен Аквей… Из носа вырвался пузырек воздуха, еще один, и я распахнула рот, чтобы вдохнуть. Тут же вода хлынула в рот, и меня выдернули на поверхность. Я отчаянно закашлялась, махнула рукой, что-то задев.

— Опять, — с удовлетворением произнес Скай. — Я тебя исцеляю, ты меня бьешь. Никакой благодарности, что еще ожидать от самой Игнис…

— Ирис, — просипела я, прерывая его. — Мое имя — Ирис. Настоящее имя.

— Ирис, — эхом отозвался Аквей и повторил, явно смакуя: — И-ирис. Красиво. — Я отдышалась и повернула к нему голову, тут же попав в плен солнечных бликов. На губах водника играла улыбка. — Здравствуй, Ирис.

— Здравствуй, Скай, — прошептала я, не сводя с него взгляда.

— С возвращением, — он окончательно вытянул меня из воды и перенес на мягкую зелень, покрывавшую берег лесного озера.

— Я еще где-то в пути, — немного смущенно улыбнулась я, наконец, опустив взгляд.

Аквей накинул мне на плечи плащ, давая согреться после холодных озерных вод. Солнце висело уже совсем низко, и закатные лучи окрасили небо сочными розовыми росчерками. Я некоторое время любовалась чарующей картиной заката, после вдохнула полной грудью и вздрогнула от неожиданности, когда что-то теплое и мягкое ткнулось мне в ладонь, утонувшую в густой зелени травы. Опустила взгляд и застыла, неверяще рассматривая темно-серый столбик с шевелящимися усиками. Черные глазки-бусинки ответили преданным взглядом.

— Искра, — сдавленно выдохнула я. Осторожно, боясь сжать сильней пальцы, я подняла ее, с минуту рассматривала зверька, а после прижала к груди, счастливо рассмеявшись. Живая… Живая! Но как? Как это возможно, когда я держала в руках ее мертвое тельце? В нем не было ни капли жизни! Я вскинула взгляд на улыбающегося водника. — Как?

Он пожал плечами, вдруг став серьезным. Опустился напротив меня на траву, сорвал травинку и сунул ее в рот. «Любая форма жизни имеет ценность, Ирис. Будь то сорняк или же надоедливый комар. Погасить живую искру можно, лишь имея на то основания», — эти слова всплыли в голове сами собой, и я с неудовольствием взглянула на Аквея, перегонявшего травинку из одного угла рта, в другой. Он истолковал мой укоризненный взгляд по-своему.

— Правда, не знаю, Игн… Ирис. Когда я забрал тебя из Черного замка, я был в таком бешенстве, что едва удержался от желания броситься искать рыжего.

— Как с Венном, — вдруг поняла я.

— Да, — кивнул Скай. — Нечто подобное. Как и в тот раз, когда я создал Венна, во мне бурлила сила. Распирало. Должно быть, гнев как-то способствует ее увеличению. Только с Венном всё вышло случайно, и форма змея вышла из-за того, что я думал: «Раздавлю змею». Скорей всего, это и способствовало формированию образа. С Искрой же вышло иначе. Тоже не совсем осознанно, и попроси меня повторить, вряд ли это выйдет. Просто я вспоминал, как ты показала ее тельце. Твои слезы… В общем, я держал ее в руке и думал, что хотел бы облегчить твои страдания и вернуть крысе жизнь. В голове появился так ясно сложилась картинка, как ее кости встанут на место, ткани исцелятся, она вздохнет и откроет глаза. Шевельнет лапками, дернет хвостом… Тьма, не знаю, как объяснить. Ток магии получил направление и четко сформированный мысленно образ ожил. Я смотрел на то, как дергается хвост и думал, что схожу с ума, грежу наяву. Но вот Искра переворачивается в моей руке, пищит и… Ирис, она меня укусила! Вы не умеете быть благодарными. Одна укусила, вторая избила. Ну, ладно, без спасибо я могу обойтись, но увечить-то зачем?

Он говорил. Говорил много, немного бессвязно, иногда едва не захлебываясь, и я поняла, что Скайрен Аквей только сейчас начал расслабляться. Всё скопленное напряжение и тревога покидали водника в это мгновение. Я смотрела на него и никак не могла наглядеться. Всё, что Скай сделал для меня, несмотря на то, сколько я издевалась над ним, не взирая на всеобщую ненависть, на мои страшные деяния, совершенные в ослеплении своей верой — всё это было несоизмеримо обычному скупому спасибо. И все-таки он заслужил его.

Я ссадила Искру с рук, подалась вперед и, обхватив лицо водника ладонями, хрипловато произнесла:

— Спасибо.

Аквей замер на полуслове, глядя мне в глаза. Он медленно поднял руки, накрыл ладонями мои пальцы, сжал их и ответил отрывисто:

— Не мог… иначе.

— Почему? — спросила я шепотом.

— Потому что… — так же шепотом ответил Скай. — Я.

Взгляд его скользнул по моему лицу, остановился на губах, и водник судорожно вздохнул. Его руки вдруг обхватили мою голову, пальцы зарылись в мокрые волосы.

— Что ты, Ска…

Договорить я уже не успела, потому что он порывисто прижался к моим губам, смял их в голодном жадном поцелуе, вырвав из моей груди слабый вскрик. Вцепилась пальцами ему в плече, сминая ткань рубашки, отвечая на поцелуй со всем пылом изголодавшейся по нему души. Чтобы не связывало нас, но сейчас оно прорвалось наружу, не встретив сопротивления. Вспенилось полноводным потоком и понеслось, сметая на пути остатки сознания и воли.

53
Перейти на страницу:
Мир литературы