Живые и мёртвые - Уорнер Уильям Ллойд - Страница 7

Мать Бигги — человек способный и целеустремленный — подобно большинству новоприбывших из Старого света, начинала свой путь с подножия социальной пирамиды. Здесь Бигги получил первый жизненный опыт, сформировавший его личность. Сообщество Янки-Сити с его американским образом жизни разделено на несколько социальных классов (см. с. 10 и 12), которые образуют субкультуры, оказывающие могущественное влияние на установки всех членов сообщества. Мы уже упоминали о скромных размерах города и в общих чертах коснулись его исторической биографии. Большинство членов высшего класса проживает в районе Хилл-стрит, а также в прилегающих к нему новых районах и районах Старого города. Два высших класса — наследственная аристократия и новая элита — на момент проведения нашего исследования составляли вместе в населении города всего лишь 3 процента. Высший средний класс составлял 10 процентов, низший средний — 28 процентов, высший низший — 33 процента, а 25 процентов населения располагались на самом низшем уровне[16]. В районе, выходцем из которого был Бигги, имелась статистически значимая высокая концентрация населения, принадлежащего к низшему классу, и столь же значимая низкая концентрация представителей высшего и среднего классов. Из 400 домов, называемых особняками, примерно половина сосредоточена на Хилл-стрит и в прилегающих районах. Бигги был выходцем из района узких улочек и маленьких домишек, пребывавших, как правило, в бедственном состоянии. Владельцами особняков были преимущественно семьи, относящиеся к Уровням Выше Обычного Человека; маленькие же люди, принадлежащие к социальным низам, живут в домах, чаще всего классифицируемых как находящиеся в плохом состоянии. Поэтому особняки на высотах Хилл-стрит, равно как и название самого этого района[17], часто служат — и фактически, и символически — обозначением семей, обладающих самым высоким социальным статусом.

На вершине организации городского управления — т.е. иерархии избранных и назначенных должностных лиц — в Янки-Сити находятся мэр и городской совет, переизбираемые раз в два года. Каждый из шести административных районов города избирает в совет одного члена, и, кроме того, еще пять членов избираются от города в целом. Кандидаты на должности мэра и членов совета выдвигаются на беспартийной основе. Эти две когорты кандидатов сходны по своим качествам и социальным данным.

Избиратели распределены по шести социальным классам неравномерно; самые низшие значительно варьируют как по численности, так и по образу мыслей и способу участия в политической жизни города. Два высших класса, составлявших 3 процента в населении города в целом, имели 2,9 процента от общего числа зарегистрированных избирателей. Среди представителей двух средних классов зарегистрированных и принимавших участие в голосовании было больше по сравнению с их процентной долей в городском населении: составляя 38,3 процента в населении, они представляли 48,4 процента зарегистрированных избирателей. Что же касается низших классов, то представители высшего низшего класса политически проявляли себя как более легкие на подъем по сравнению с классом, располагавшимся ниже: высший низший класс в числе избирателей имел примерно такую же процентную долю, как и в городском населении, в то время как низший класс, составляя более 25 процентов населения, в числе избирателей имел менее 15 процентов[18]. В последнем особенно колоритной группой являются собиратели моллюсков, живущие ближе к реке, а также на другом берегу реки, где они живут почти обособленным сообществом. Их лачуги часто покрыты морскими водорослями и травами для защиты от зимних холодов. Это остатки старой морской культуры города, бывшего когда-то судоходным и рыболовным центром; до прихода Бигги эта группа по большей части никак политически себя не проявляла.

До тех пор, пока на сцену не вышел Бигги, нормальное поведение членов низшей группы вписывалось в общую модель их участия в жизни сообщества. Они были решительно равнодушны к политическим призывам. Подавляющее большинство из них редко утруждало себя участием в голосовании. Интервью показывали, что зачастую они были индифферентны к этим проблемам, вплоть до того, что вообще не знали о предстоящих выборах и не проявляли почти никакого интереса к кандидатам, их программам и исходу выборов. Из тех немногих, кто ходил голосовать, большинство считали, что это либо слабо, либо вообще никак не скажется на их существовании, поскольку кандидаты, как правило, не представляли их интересов. В целом можно отметить, что организации, занимающиеся привлечением населения на избирательные участки, редко добираются до этих людей. Символы, находящие отклик во всех других слоях сообщества, в том числе у занятых тяжелым трудом членов высшего низшего класса, и заряжающие их энергией, оказывают лишь очень незначительное воздействие на частный и публичный мир тех, кто живет на Уровне Ниже Обычного Человека. Для того чтобы их расшевелить, требуется нечто большее. Чтобы вытянуть этих людей из их апатии и индифферентности и завлечь на избирательный участок, необходимо использовать иные организации и объединения, с иными символами и призывами.

Что касается личной жизни Бигги, то, быть может, самыми важными событиями в его карьере мальчика и мужчины в Янки-Сити были неоднократные аресты и приговоры, вынесенные ему судом за физическое насилие и за прочие нарушения, внешне не связанные с насилием, но тем не менее выражающие его агрессивное отношение к респектабельности и господству высших социальных слоев Янки-Сити. Пристальное изучение пропорционального распределения арестов между членами шести классов в соотнесении с теми неприятностями, которые у Бигги были с полицией, обнаруживает одну важную особенность. 65 процентов всех арестов, зарегистрированных в полицейских архивах Янки-Сити, осуществлено в отношении представителей самого низшего социального слоя сообщества, т.е. того класса, который составляет 25 процентов населения. 90 процентов арестованных принадлежали к двум низшим классам, составляющим 58 процентов населения. Три высших класса, составляющих 13 процентов жителей, имели менее 3 процентов среди арестованных. Аресты Бигги и предъявлявшиеся ему обвинения не были акциями в отношении отклоняющегося от нормы индивида. Они целиком и полностью вписываются в общий образец, установленный отношением полиции и высшей политической власти к низшим слоям этнических групп, составляющим в Янки-Сити подножие социальной пирамиды.

Эти процентные показатели придают очевидную остроту социальной драме и статусному значению арестов Бигги. Когда в неофициальных выступлениях перед жителями своего района Бигги говорил, что «собирается показать копам, где раки зимуют», он произносил слова, заключавшие в себе значения и ценности, которые могли переживаться его слушателями с такой силой, с какой, вероятно, они не могли бы быть пережиты никаким другим социальным слоем американцев. Традиционно и неофициально принято считать, что большинство американцев недолюбливают «копов» и с удовлетворением наблюдают ниспровержение этих символов власти; но никакой другой слой не бывает столь падок на удовольствие «прочистить мозги копам», как эти самые беззащитные перед полицией социальные низы. Многострадальный Бигги, которого самого неоднократно арестовывали и мать которого предпочла отправиться в тюрьму, но не платить копам и судьям пять долларов за лицензию на содержание собаки, был человеком, который, как «все говорили», знает, как действовать, когда «станет боссом над копами». Людям, принадлежащим к низшим слоям общества, собирателям моллюсков — в особенности тем из них, кто в первый раз зарегистрировался и в большинстве своем собирался принять участие в голосовании, — было приятно прочесть в одной из крупных бостонских газет, что Бигги сказал: «Коп, много болтавший по поводу пришедших зарегистрироваться избирателей и называвший их портовыми крысами, пьяницами и бездельниками, будет наказан публично», а также: «Парочка копов, считавших себя шибко умными, имеют шанс получить наряд на кладбище, где подыщут себе компанию из таких же конченых типов». Когда Бигги был избран мэром и «заглянул в полицейский участок, дабы сказать им пару крепких слов для их же собственной пользы», множество его сторонников реально, а еще больше в своих фантазиях проследовали за ним и получили наслаждение от той выволочки, которую он устроил полицейским, смакуя, как Бигги «поставил их на место» и показал им, «где раки зимуют». Огромная толпа сторонников, которая несла в тот вечер традиционный факел и приветствовала Бигги на церемонии инаугурации, на которой тот поведал городу и миру о том, что теперь собирается делать, дабы он и ему подобные были «на коне», в полной мере уяснила значимость по крайней мере одного человеческого поступка: полицейский, который когда-то арестовывал Бигги, теперь послушно стоял, держа в руках его шляпу, готовый оказать «боссу» любую услугу.