Дай бог каждому - Каганов Леонид Александрович - Страница 69

– Ага, то есть в убытке осталась страховая компания? – уточнил Богдамир.

– Почему же? – улыбнулся господин Стейк. – Наоборот! Ее страховой фонд резко вырос на эту сумму! Вы представляете, на какие астрономические суммы она теперь сможет заключить страховые договора с клиентами?!

– Ничччего не понимаю!!! – не выдержал Кеша.

– И я не понимаю, – нахмурился Богдамир.

– Сейчас объясню! – Господин Стейк снова сложил ладошки и увлеченно начал: – Итак. Как работает страховая компания? Каждый ее клиент ежемесячно получает кредитную пеню, которая складывается из суммы оценок рисков…

– Все, пожалуй, пока достаточно, – перебил Богдамир. – Я все понял. Все понял. То есть верю. То есть банкам – выгодно, страховой компании – тоже выгодно… Кто же пострадал?

– Вы. – Господин Адольф Стейк безмятежно улыбался.

Богдамир и Кеша переглянулись.

– Как вы сказали? – изогнул бровь Богдамир. – Я?

– Вы. И пингвин. Ну и я, конечно. Каждое физическое лицо и каждое юридическое. Пропала во вселенной и списана огромная балансная наличность – значит подскочил общий инфляционный баланс! Теперь все чуть-чуть подорожает. Уже подорожало. Вы не заправляли сегодня свою яхту на энергозаправках?

– Нет.

– Ну, значит, еще увидите. Не бойтесь, там не так уж много инфляции – четыре с половиной процента от мирового уровня.

– Хорошо же… – протянул Богдамир угрожающе. – Я подожду заправлять свою яхту, пока не найду пропавший миллиард!

– Спасибо, конечно. – Господин Стейк смущенно развел руками и потупился. – Это, конечно, будет очень хорошо… Но энергетическое топливо все равно уже не подешевеет.

– Да я найду деньги еще до вечера, не будь я майор Богдамир! – рявкнул Хома.

– Но топливо… э-э-э… в некоторым смысле… не подешевеет, – произнес Стейк, стараясь говорить как можно мягче. – И наш банк тут совершенно ни при чем! – заверил он поспешно. – Это кризис топливных компаний.

– Какой же кризис, если деньги я найду? – насупился Богдамир.

– Ну вы же взрослый человек, – мягко улыбнулся господин Стейк. – Вы же умный человек. Так? Вы можете припомнить хоть один случай, хоть одно происшествие в истории человечества, хоть какую-нибудь потерю, находку, какой-нибудь кризис или, наоборот, всплеск с расцветом, в результате которого энергия хоть бы чуть-чуть ПОДЕШЕВЕЛА?

Весь долгий путь обратно Хома Богдамир и пингвин Кеша спорили на неполиткорректную тему. Хотя в законе за это и была предусмотрена небольшая статья, но микрофонов в катере Богдамира не было.

Кеша, убежденный расист, доказывал, что роботы обнаглели. Они вытесняют нас, кричал Кеша. Нас, белковых организмов, вытесняют с рабочих должностей, а сами размножаются с дикой скоростью! Они уже давно добились прав личности, практически обрели равноправие! Они повсюду, и недалек тот день, когда им разрешат избираться в правительство! Они совершенно охамели, не стесняясь нас, разговаривают на своем дебильном языке, куда ни выйдешь – только и слышен отвратительный скрежет машинного кода! Если так пойдет, горячился пингвин Кеша, во вселенной не останется ни нас, ни наших потомков – будут сплошь роботы, а мы попросту вымрем как биологический вид! Это геноцид! – щелкал клювом Кеша. – Необъявленная тихая война на истребление нашего вида!

Будучи сдержанным, выросший в семье роботов Богдамир возражал. К сожалению, рассудительно говорил он, нельзя отрицать, что такая тенденция действительно имеет место быть. Но белковые существа сами виноваты! Они зажрались, обленились, привыкли беззаботно жить, вкусно есть, весело отдыхать и по-пустому разглагольствовать, но не желают ни трудиться, ни даже размножаться. Кто из нас согласен на черную работу? Приходится звать роботов. Вот ты, Кеша, сидишь и возмущаешься быстро воспроизводящимися роботами, а сам высидел хоть одно яйцо? Ты кричишь, что роботы занимают твое рабочее место, а сам готов пойти подметать улицы, гудя и мигая желтой лампой?

– Зззапросто! – горячился Кеша и агрессивно хлопал крыльями по бокам. – Хоть зззавтра!

Похоже, он сейчас и сам в это верил. Но, приближаясь к Солнечной системе, Кеша потерял интерес к теме роботов и раскудахтался на свою любимую тему.

– Творожжжок! – твердил он. – Сколько можжжно без обеда? Так недолго и язззву жжжелудка заработать!

– Что-то я не слышал, чтобы пингвины болели язвой желудка, – хмыкнул Богдамир, но Кеша смерил его таким огненным взглядом, что Богдамир тут же припарковался где попало – на Венере.

Оставив катер, они пошли в ближайший Торгмаркет и на восемнадцатом этаже обнаружили маленький уютный ресторанчик. Ресторанчик назывался «Старое ООО» и был декорирован в виде древнего офиса. Все здесь было сделано под старину. Регенерирующийся кафель стен был запрограммирован держать такую форму и цвет, словно бы стены состояли из накладных пластиковых панелей, к которым кнопками или степлером пришпилены разноцветные служебные записки на настоящей бумаге.

Под потолком змеились декоративные вентиляционные короба, а вдоль стен на уровне пояса тянулись толстые короба для проводов, густо утыканные антикварными розетками самых разных типов. Хома благодаря своему старому учителю RT11SJ даже помнил их названия: электрическая, компьютерная, телефонная и телевизионная. Несколько розеток как бы случайно выпадали из своих гнезд и висели на заголившихся проводках, будто ожидая прихода офисного сисадмина. Но третьим глазом Хома четко видел, что проводки декоративные, как и сами розетки.

Потолок был раскрашен мимикропеной так, словно он состоял из квадратиков навесных фальшпанелей. Хома вспомнил, что ему довелось однажды слушать ток-шоу, где известный психолог Ебожинский очень красиво объяснял странную любовь наших предков ко всему фальшивому: к фальшивым стенам, фальшивым полам и фальшивым потолкам в офисах и квартирах древней эпохи. Правда, сути его теории Хома не запомнил. С психологами ведь всегда так: пока говорит – мир прост и понятен, будто освещен неземным светом. Рот закрыл – свет погасил.

Кстати, подумал Хома, как же освещается ресторан? Он поднял голову. Из чашек в потолке торчали диоды, замаскированные под галогенные лампы накаливания. Но они не светили – свет тонкими редкими лезвиями выбивался из окон, плотно закрытых старомодными жалюзи. Инфракрасным глазом Хома видел, что окна не настоящие, а накладные, и под жалюзи нет ничего, кроме светопанелей. Ясное дело, обычным посетителям зрелище постоянно светящихся окон призвано намекать, что на улице еще светло, поэтому можно сидеть и заказывать до бесконечности.

Хома глянул на пол – здесь лежало ворсистое покрытие, которое, видимо, должно было символизировать старинный турецкий ковролин конца двадцатого – начала двадцать первого века. Как этот муляж выглядел для человеческого глаза, Хоме было неведомо, но в инфракрасных лучах было заметно, что здесь распылили обычный саморегенерирующийся ворс.

В качестве столиков в ресторане использовались серые офисные тумбы. Но столики были пусты – в это время суток в этом забытом месте Солнечной системы посетители ресторанов являлись редкостью.

К вошедшим тут же подбежал управляющий робот. Его кожух был искусно выполнен в виде костюма древнего офисного работника: ровный и оттого кажущийся абсолютно квадратным пиджак, строгий галстук, на поясе батарея мобильников и пейджеров, взгляд устремлен точно на подбородок собеседника, а на лице – заискивающая улыбка, какие носили офисные менеджеры той далекой эпохи: восторг от крутизны собственной карьеры и трепет перед величием начальства.

– Доброго времени суток! – затрещал робот. – Как дела? Что нового? Как погода? Курс валют?

А вот кланяться в те годы, насколько Богдамир слышал, было уже не модно. И этого он не ожидал. Но робот поклонился, продолжая бормотать дежурные вопросы-комплименты, при этом его взгляд сполз с богдамирова подбородка вниз, и тут он, конечно, заметил Кешу.