Дай бог каждому - Каганов Леонид Александрович - Страница 52

За железной дверью скрипнули половицы, прогремел ключ, и на пороге возникли два негра. Они молча кивнули. Я встал и вышел в коридор. Помню, на второй неделе я попробовал наброситься на них и одного даже повалил. Но меня стукнули по голове, а когда я очнулся – вывели во двор, допросили и впервые побили до крови бамбуковой палкой.

Как обычно, негры вывели меня на знакомый дворик, где в шезлонге сидел этот проклятый старикан с красной кожей, неприятным взглядом и огромным бриллиантом на груди. Рядом, как обычно, стоял пузатый переводчик. Но только сегодня в шезлонгах рядом со стариканом расселись два незнакомых толстяка в богатых костюмах. За их спинами стояли такие же толстые телохранители – за эти две недели я уже научился отличать телохранителей от главарей. Главари смотрели на меня с большим интересом – как старикан в первый день. Лица у них были очень неприятные – когда на тебя смотрит такое, хочется спрятать свои глаза куда-нибудь в карман, иначе их выжжет взглядом.

– Буэнос диос, сеньор Рамирес, – прошипел старикан.

– Добре дзень, – прошамкал переводчик, – сеньор Рамирес.

Я молчал, потупясь. Где-то совсем рядом, за высоченным каменным забором, шумел океан. Старик снова что-то залопотал.

– Ты так ничего не вспоминать, Рамирес? – прошамкал переводчик. – Ты тянуть время две недели, Рамирес?

– Ничего не помню, – сказал я.

– Ты не хотеть вспоминать, Рамирес, – прошипел переводчик. – Мы тебе будем помогать вспоминать!

– Да бейте, – равнодушно сказал я. – Толку-то?

Пока все шло как обычно, не считая незнакомцев. На что они приехали посмотреть?

– Марко! – крикнул старик куда-то в сторону дома. – Эп! Эп!

– Это тебе поможет вспоминать, – неожиданно произнес переводчик и гадко ухмыльнулся – видно, он знал, что сейчас будет.

И вдруг из-за бунгало появились два мордоворота, которые грубо волокли под руки упиравшуюся девушку. Я глянул на нее и чуть не потерял сознание – это была моя Лизонька!

– Отпустите ее!!! – заорал я и дернулся, но меня крепко держали. – Отпустите ее, сволочи!!!

Старик заговорил и говорил очень долго. Переводчик слушал его с понимающей улыбкой, кивал, а затем произнес:

– Мы будем долго бить твой женщина, пока ты не вспоминать.

– Не-е-е-е-ет!!! – заорал я.

Крик унесся в пустоту и затих в шуме океана.

– Пригнись, – вдруг негромко скомандовала Лизонька.

Я бросился на землю раньше, чем понял, что она сказала. Раздался взрыв и дикий вопль, а затем воздух распороли автоматные очереди. Я уткнулся в землю и закрыл голову руками. Рядом со мной упал, хрипя, негр. Следом повалился второй и забился в судорогах. Я осторожно поднял голову. Кругом валялись трупы и куски шезлонгов. Лизоньки нигде не было, а те мордовороты, что ее волокли сюда, палили теперь во все стороны из коротких автоматов.

Наконец они опустили автоматы, как по команде повернулись, и тут я увидел Лизоньку – она лежала на земле. Но мордовороты, похоже, и не думали в нее стрелять – как по команде они протянули руки, чтобы помочь ей подняться. Я подумал, что она ранена, но Лизонька бойко села и подняла вверх руку навстречу им. И вдруг щелкнула пальцами.

В тот же миг за каменным забором раздались два хлопка, и оба мордоворота повалились, роняя свои короткие автоматы.

Теперь Лизонька бойко вскочила. Улыбнулась. Но на меня так и не взглянула, а направилась к забору, словно собираясь кинуться в чьи-то объятия. И точно – из-за забора выпрыгнул тощий парень с оптической винтовкой и бросился к Лизе.

– Грассиа мачо! – страстно прошептала Лиза.

Они горячо обнялись, и тут же грохнул последний выстрел: паренек повалился к Лизиным ногам. А та, проворно сжимая в кулаке маленький пистолетик, продолжала стрелять, пока он не затих.

– Тьфу, – сказала Лиза. – Вот теперь все. Ай, Андреище! Ты там жив? Ну, иди уже ко мне!

Мы торопливо шли вдоль океанского побережья. За холмами пылали останки бунгало. Орали чайки. Гудел океан. Я шагал быстро, Лизоньке приходилось семенить, а я все не догадывался взять ее на руки, пока она сама не предложила.

– Нам к той стоянке, – указала Лизонька и вдруг строго спросила: – Поедешь со мной?

– В Россию?

– Не в Россию. Поедешь?

– С тобой – поеду. Куда скажешь!

– Я так и думала. Через два часа самолет. Твоя фамилия – Джонни Уокер. Извини, сам назвался. У меня твой новый паспорт.

– Паспорт?

– Да. Стой. Вот к этой машине. Отпускай.

Лизонька отперла кабину небольшого джипа с открытым кузовом, бойко завела мотор и закурила сигару.

– Что встал столбом? Залезай быстрей!

– Ты мне не говорила, что умеешь водить машину, – изумился я, садясь рядом.

– Уже умею. Второй раз за рулем. Так что не отвлекай. Дверью хлопни! Еще!

– Ты спасла мне жизнь, – произнес я.

– Угу. – Лизонька кивнула и выдохнула клуб ароматного дыма. – Просто так они бы тебя уже не отпустили, даже если бы узнали данные обследования.

– В смысле?!

– Солнце, у меня не было другого выхода. Нужно было отвлечь внимание и много чего успеть приготовить, чтобы опередить. Понимаешь? Ты на меня не сердишься?

– Нет… – тупо сказал я.

– Отлично. Тогда, пожалуйста, заткнись – я буду ехать и думать. Ты даже не представляешь, сколько у нас дел впереди.

– Меня снова будут ловить?

Лизонька быстро глянула на меня.

– Ты так ничего и не понял? Рамирес – это я. Извини и заткнись. Иначе гр-р-робанемся, как тот итальянский студент.

Она рывком выбросила сигару в окошко и плавно тронулась в путь.

Октябрь, 2005, Москва

Первый доброволец оказался долговязым парнем с живым, но хитрым лицом. Это адмиралу не очень понравилось.

– Курсант Тиберий Горобець двадцать второй лазерно-стрелковой дивизии на собеседование прибыл! – отрапортовал вошедший.

– Вольно… – пробормотал адмирал, рассматривая курсанта. – Готов послужить отечеству?

– Да… – Голос Тиберия слегка дрогнул.

Трусоват, подумал адмирал. Но из таких получаются неплохие воины.

– Распишись здесь!

Тиберий замялся.

– Товарищ адмирал… А кредитная премия – это сколько?

– Ты или берешься, или нет, – нахмурился адмирал. И протянул через стол чек – старомодный бумажный чек с семизначной суммой.

Даже с учетом прошлогоднего кризиса это было невообразимо много. И Тиберий понял, насколько опасным будет задание. Рука Тиберия тряслась, и подпись вышла неразборчивой.

– Вылет через час. Подробности в дороге. И – удачи тебе, курсант Тиберий Горобець!

Тиберий неловко козырнул и вышел.

– Позови там следующего! – крикнул адмирал вдогонку.

Дверь кабинета снова распахнулась, и на пороге появился курсант морского училища. Он был небольшого роста и стрижен наголо.

– Курсант Халява прибыл! – сообщил он и щелкнул каблуками высоких готических ботинок.

– Вольно… – Адмирал внимательно осматривал фигуру курсанта. Роста невысокого, сложения не мускулистого. Зато грудь колесом. – Готов послужить отечеству?

– Так точно! А правда, что правительственный орден дадут?

– Если справишься.

– И звание?

– Звание майора. Если справишься.

– Майора?! Служу отечеству!

– Распишись.

Курсант Халява поставил угловатую подпись и решительно поднял на адмирала красивые глаза.

– Вылет через час, – повторил адмирал. – Подробности в дороге. Удачи тебе, курсант Халява! Следующий!

Дверь кабинета распахнулась. В дверной косяк с трудом протиснулся небывалого роста здоровяк, расправил плечи и направился к столу, чеканя шаг, как на параде. Он двигался четкими слаженными рывками, словно вместо рук и ног у него были поршни. Дойдя до стола, здоровяк замер, чуть приподнял подбородок и окаменел. Глаза молодца оказались совсем пустыми, цвета слоновой кости. Они смотрели на адмирала в упор и не моргали. Да и сам он теперь казался статуей из камня.