Арсенал-Коллекция 2016 № 11 (43) - Коллектив авторов - Страница 23

Эскадрилья «чато» советских летчиков потеряла два самолета (летчики Петр Угроватов и Филипп Замашанский не пострадали).

Что касается сбитых самолетов мятежников, то летчики «мосок» записали себе шесть побед (записаны на счет Дубкова, Тарасова, Никитина, Лакеева, Кузнецова и Минаева в паре с Харой). Реально итальянцы признали потерянным только один «Фиат» (пилот Романьоли совершил вынужденную посадку около Сесеньи).

После обеда тройка «Юнкерсов» под прикрытием «Фиатов» снова повторила налет. И снова на перехват были подняты десять И-16 эскадрильи Денисова. В коротком бою Минаев записал себе сбитый «Хейнкель», а итальянцы - сбитый «моноплан». Но опять же стоит отметить, что стороны потерь не признали.

Испанские историки признают потерю пяти И-15 у республиканцев, а у националистов - трех «Фиатов».

Столь противоречивые сведения говорят о том, что скорей всего, две воздушные схватки просто «перемешали» и вышла «каша», в которой еще только придется разбираться.

Так, скорей всего наши потери составили 3 И-15 и 2 И-16, а не 5 И- 15, да и потери противника должны быть гораздо больше.

Столь масштабные потери вызвали переполох у командования Центрального фронта и на Хараму была срочно переброшена эскадрилья «чато» «Казакова» (советского добровольца Осадчего).

В эти дни на Хараме каждая из сторон стремилась любой ценой решить исход битвы в свою пользу. С 18 по 20 февраля обе стороны ввели в бой новые резервы. Однако сосредоточение огромного количества людей и техники на небольшом участке фронта способствовало лишь быстрому использованию свежих сил.

Националисты воспрянули духом. 19 февраля в 14:10 тройка «юнкерсов» под прикрытием 22 «фиатов» снова бомбила позиции республиканцев вокруг Мората де Таюна. Впоследствии пилоты записали, что противника в воздухе не было. Кроме того, летчики «Фиатов» были заняты важным заданием - эскортировали DC-2, на котором Франко прилетал на фронт инспектировать свои части.

На следующий день 19 «Фиатов» сошлись с 28-ю И-15. Итальянский пилот Нобили сбил И-15 (испанского летчика Берсиала) из эскадрильи «Лакаллье». По советским данным, в воздухе также находились три Ju 52 под прикрытием «Фиатов», на перехват которых была поднята эскадрильи Колесникова. В этом бою Лакеев сбил один «Фиат», а самолет Минаева получил повреждения. Однако снова нужно констатировать, что иностранные источники об этом бое молчат.

С 21 февраля республиканцы перешли к новому наступлению. Они успешно атаковали противника в районах Сан-Мартин-де-ла-Вега и Морато-де-Тахунья. Однако наступление из-за отсутствия резервов захлебнулось. Авиация сторон ограничилась только разведполетами. Только ночью «Юнкерсы» бомбили дороги в Арганду и Морат-де- Тахунья.

Зато на следующий день республиканская авиация проявила завидную активность. В 9:00 тройка ОБ бомбила Оропесу, а буквально через несколько минут другая тройка под прикрытием одного истребителя «посетила» железнодорожную станцию в Талавере. Напет был повторен в полдень, но на этот раз целью была дорога Калера - Гамонап. По версии республиканцев на перехват были подняты девять истребителей, один из которых был сбит, однако источники националистов любую активность своей истребительной авиации в этот день отрицают.

Испанский персонал обедает под крылом советского истребителя

Все события 23 февраля сконцентрировались вокруг высоты Пингаррон. Высота несколько раз переходила из рук в руки. Бои стоили обеим сторонам многих жертв: счет потерям убитыми и ранеными шел на тысячи. В конце концов, республиканцы, не видя возможности взять высоту, прекратили атаки. Авиация снова не летала - в советских документах отмечены только два разведывательных вылета летчиков «москас».

23 февраля немцы потеряли свой первый «Юнкере» Ju 86D в Испании. По западным данным он был подбит (по другой версии - «сдал» один из дизелей) и в районе Андуха сел на вынужденную. В завязавшейся перестрелке республиканцы убили трех немцев, а одного пленили (по нашим документам - двоих).

Бои за Пинаррон настолько обессилили обе стороны, что ни одна из них уже не была способна к ведению новых наступательных действий. Формально днем окончания битвы считается 28 февраля, но фактически боевые действия окончились четырьмя днями ранее.

После битвы на Хараме Франко был вынужден отказаться от планов взятия Мадрида только своими силами. Он заявил, что теперь может рассчитывать только на войска интервентов.

По поводу роли авиации в этой битве хорошо выразился тогдашний начальник штаба обороны Мадрида майор Висенте Рохо: «Авиация тесно взаимодействовала с пехотой и в некоторых моментах играла ключевую роль. В тяжелых боях, при количественном превосходстве противника, летчикам помогали отвага, беспримерное мужество и самопожертвование. Конечно, они отлично понимали, какое значение имели эти бои. Однажды нашим истребителям удалось пять раз в течение дня предотвратить бомбардировку наших окопов. На Хараме авиация днем и ночью прикрывала нашу пехоту. Наши солдаты были свидетелями многочисленных воздушных боев; в некоторых из них участвовало более 100 самолетов (впервые в истории авиации шли воздушные бои такого масштаба). Мужество, с которым наши летчики бросались в атаку и сбивали самолеты противника, вызывало у пехотинцев дух боевого соперничества. Боевые действия наших летчиков перекрывали все нормы: нередко они выполняли по семь вылетов в течение дня, каждый раз при этом вступая в бой. Это требовало от летчиков мобилизации всех сил».

Александр Дашьян

«Хокинс» Страны кенгуру

Крейсер «Хокинс» вскоре после вступления в строй. В начале 1920-х он и однотипные ему крейсера заслуженно считались сильнейшими в мире

Крейсера типа «Хокинс», известные в первую очередь тем, что стали прородителями целого класса так называемых «вашингтонских» крейсеров, в самой Великобритании не считались особо удачными - в первую очередь из-за вынужденного размещения тяжелых 190-мм орудий в палубных установках. Неудивительно, что практически сразу после вступления кораблей в строй в Адмиралтействе приступили к работам над проектом модернизации их вооружения на размещенное в башенных установках. Хотя такой проект в итоге и был создан, от его реализации по ряду причин отказались (не в последнюю очередь из-за высокой стоимости). Тем интереснее факт, что в начале 1920-х гг. башенные «Хокинсы» все же имели шанс появиться, причем произойти это могло не в Метрополии, а в доминионе - Австралии.

Однотипный с «Хокинсом» крейсер «Райли» в Ванкувере

Точкой отсчета в этой истории можно считать Имперскую конференцию в Лондоне (октябрь-ноябрь) 1923 г., на которой Австралия вместе с другими доминионами обрела, (пусть и с некоторыми оговорками) независимость - со всеми вытекающими последствиями, такими как фактическое прекращение Метрополии напрямую вкладываться в оборону Зеленого континента (впрочем как и остальных доминионов), переложив расходы из центра на места. Но что бы не допустить вольницы, в начале следующего года был принят «План защиты Империи», согласно которому вкладом Австралии в защиту Содружества станет обеспечения безопасности торговых путей в водах, омывающих Австралию. Для выполнения этой цели доминионы предписывалось построить два «вашингтонских» крейсера (вместо линейного крейсера «Австралия», исключенного согласно решениям, принятым на Вашингтонской конференции).

27 июня 1924 года премьер-министр Австралии Брюс объявил о планах построить на британских верфях два 10 000-тонные крейсера и две океанские подводные лодки. И вот тут в дело вмешалась политика - находящиеся в оппозиции лейбориты встретили идею отдать заказ в метрополию в штыки примерно со следующей мотивировкой: