Мир в ХХ веке - Коллектив авторов - Страница 68

Начинается полоса несчастий русской армии в Польше. Кайзер назвал наступление германских войск “Зимней битвой за Мазурию”. Начиная с 7 февраля полтора дня непрерывного движения позволили трем немецким корпусам перерезать железную дорогу идущую из Ковно на восток, принуждая русскую армию отступать через Августовский лес к Неману. Торжествующий кайзер посетил захваченный городок Лик, поздравляя свои атакующие в снегу войска. Русская армия (генерал Сивере) сражалась отчаянно. Все сжигая на оставляемой земле, она откатывалась на восток — 350 тыс. солдат видели спасение только в скорейшем выходе из-под огня неукротимого неприятеля. Арьергард армии дрался с редкостным самоотвержением, что, в конечном счете и позволило ей выйти за пределы германских клешней в окрестностях Гродно. Внутри “котла” остались 110 тыс. человек. Не меньшее число погибло на поле брани или замерзло в полях.

1 мая 1915 г. войска под командованием генерала Макензена после четырехчасовой артиллерийской подготовки (700 тыс. снарядов — самая большая концентрация артиллерии за всю первую мировую войну[362]) начали наступление против русской армии в Карпатах. “Доблесть русских, — пишет американский историк Б. Линкольн, — значила много на протяжении последующих двух недель, когда молот армии Макензена крушил третью армию с неумолимой брутальностью”[363]. Русская армия, неся тяжелые поражения, начала кровавое отступление — через сутки из Горлицы, через пять дней — из Тарнова. В течение недели русская армия потеряла почти все, что было за прежние девять месяцев завоевано в Карпатах. Немцы впервые применили на Восточном фронте отравляющие газы, что привело к гибели тысячи русских солдат. Все крепости — Ивангород, Ново-Георгиевск, Ковно, Гродно, Осовец, Брест — построенные в предшествующую эпоху, потеряли свое значение в век мобильности.

На имперской военной конференции немцев в замке Плесе (3 июня 1915 года) было решено окружить русские войска между Ковно и Гродно, прервать жизненно важную железную дорогу Вильно-Петроград, затем повернуть на юг и, замыкая кольцо у Брест-Литовска и Припятских болот, уничтожить все основные боевые соединения России. В тот день австро-германские войска вернули себе крепость Перемышль, завершив вытеснение русских войск из Галиции. 22 июня австрийские войска вошли во Львов. Военный министр Поливанов предупредил, что “непоправимой катастрофы можно ожидать в любую минуту. Армия больше не отступает, она просто бежит и вера в ее силу разрушена”[364]. Этот доклад был нижайшей точкой поражения России в 1915 г.

Россия призвала в ряды своей армии к лету 1915 г. 10 млн человек, и германское наступление захлебнулось кровью русских солдат. Потери по 200 тыс. человек в месяц — таков страшный счет этого года 5 августа германские войска вошли в Варшаву. Но немцам снова не удалось окружить основные русские войска — они отступили, сохраняя порядок.

Поражения 1915 г. стоили России 15 % территории, 10 % железнодорожных путей, 30 % ее промышленности. Одна пятая населения Российской империи либо бежала, либо попала под германскую оккупацию. Общий отход русской армии сопровождался бегством масс населения, миллионы беженцев запрудили со своим скромным скарбом дороги. В плену у немцев уже находились 727 тыс. русских солдат и офицеров, в австрийском плену еще 700 тыс. — общее число составило почти полтора миллиона. Никакого сравнения с Западным фронтом: к этому времени в плену находились 330 тыс. французов, англичан и бельгийцев — несоизмеримо меньше массы русских военнопленных.

Началось падение удельного веса России в коалиции с Западом. В начале мирового конфликта Россия воспринималась как мощная самостоятельная величина, едва ли не способная собственными силами разделаться с Германией (уже упоминавшийся русский “паровой каток”). Гиганта наземных армий, Россию 1914 г. никто и не пытался сравнивать с практически ничего не значащий в наземной силе Британией. Русская армия еще стояла от Малой Азии до Скандинавии. По прошествии неполного года русские генералы начали просить о помощи в военном оборудовании и оснащении. У Лондона возникла двухмиллионная армия, а русский порыв на фронтах угас. К концу первого года войны Антанта уже не представляет собой союз равных.

Производство военного снаряжения и боеприпасов в значительной степени зависели от западных фирм. К примеру, в марте Петроград запросил 5 млн трехдюймовых снарядов, но британская фирма “Виккерс” не сумела выполнить контакт. Острее других чувствовал грядущую беду Ллойд Джордж. В начале марта 1915 г. он потребовал создания специальной союзной организации, координирующей всю военную промышленность Запада. Посланный с миссией в Россию английский полковник Эллершоу пришел к выводу о чрезвычайной серьезности положения, требующего централизации усилий не только русских, но и их западных союзников. По его предложению ответственность за снабжение России боеприпасами перешла от частного британского бизнеса к правительству. Отныне на протяжении более двух с половиной лет руководство военными связями России и Запада британское правительство возложило на так называемую Русскую закупочную комиссию (РЗК).

Запад значительно расширил свои функции арсенала Востока. В начале войны русские закупки в Америке составляли довольно скромную сумму — 35 млн долларов в год, но давление военного времен быстро привело к их росту — до 560 млн долл, к лету 1917 г. В середине июня 1915 г. Китченер разметил в Соединенных Штатах заказ на 12 млн артиллерийских снарядов для России. Примерно таким же был масштаб увеличения американских инвестиций в нее. В результате первого года войны Россия оказалась должна Британии 757 млн фунтов и 37 млн фунтов Америке. В портовых центрах, прежде всего в Архангельске, строились огромные хранилища. В них складировались купленные российским военным ведомством под английские кредиты 27 тыс. пулеметов, 1 млн ружей, 8 млн гранат, 300 самолетов, 650 авиационных моторов, 2,5 млрд патронов.

На Западе надежды перемежались с почти паническим восприятием происходящего. С одной стороны, в войну против Центральных держав 23 мая 1915 г. вступила Италия. С другой стороны, Запад с тревогой наблюдал за кризисом на Востоке, где собственно территории России впервые после Наполеона противник стал угрожать вторжением.

22 апреля 1915 г. тяжелые снаряды обрушились на бельгийский город Ипр и окружающие деревни. “В траншеях к северу от Ипра возникли два особенных призрака зелено-желтого дыма, движущегося вперед вплоть до превращения в бело-голубой туман. Этот дым повис над участком фронта, охраняемым двумя французскими дивизиями, одной алжирской, одной территориальных войск, которые присоединились к англичанам… Вскоре пораженные офицеры за британской линией фронта увидели человеческий поток. Африканцы, ближайшие к англичанам, кашляли и указывали на свои глотки… Французские орудия еще стреляли, но в семь часов вечера они замолчали”[365]. Немцы двинулись вперед примерно на три километра, но они сами не ожидали шокирующего эффекта применения отравляющих газов.

Последовавшие лето и осень 1915 г. оказались несчастливыми для всей антигерманской коалиции. Англичане гибли у Лооса (60 тыс. погибших), французы в Шампани (почти 200 тыс.)[366], не достигнув никаких видимых результатов. Новый западный союзник России Италия получила жестокое боевое крещение на реке Изонцо. А на противоположном берегу Адриатики 5 октября началось австро-германское вторжение в Сербию. Немцы и австрийцы переправились через Дунай и вынудили сербов 9 октября покинуть Белград. К Центральным державам присоединилась Болгария. Пытаясь воспрепятствовать краху Сербии, французы и англичане высадились на севере Греции в Салониках.