Ночь, дождь, Город... (СИ) - Бирюшев Руслан - Страница 3

- Да не за что. Люблю дарить людям радость. - Его вечный ироничный прищур сделался едва ли не весёлым. - Не всем вокруг, конечно, но ты из таких...

* * *

Следователь Тёрнер не смог принять Анну сразу - он был на допросе, так что женщине пришлось немного подождать в коридоре, на протёртом до дыр диванчике. Торчащая из сиденья пружина впивалась ей в бедро, влажная белая блуза липла к телу, по всему старому зданию участка гулял сквозняк, а лампы под потолком горели так ярко, что свет их пробивался даже сквозь закрытые веки - и всё же инспектор уже через пять минут начала клевать носом. Заснуть ей не давали очки - Хелси каждый раз чувствовала, как они сползают вниз по переносице и вскидывала голову. Наконец, Майлз появился - всё такой же усталый и мрачный, непричёсанный, в том же мятом чёрном костюме с незатянутым галстуком.

- Входите. - Коротко сказал он Анне, отпирая кабинет.

Попав внутрь, та с интересом огляделась, прежде чем сесть за стол. Тёрнер тем временем устроился за ним со своей стороны, достал откуда-то снизу большой термос, свинтил крышку, наполнил её до краёв исходящей паром жидкостью. По комнате разлился горьковатый запах дешёвого порошкового кофе.

- Пейте, у вас продрогший вид. - Полицейский толкнул крышку-чашку по столу к Анне. - Так о деле не поговоришь.

- Благодарю. - Не стала отказываться женщина. Металл чашки приятно согрел руки, а кофе оказался очень сладким. - У меня в машине тоже термос есть, только что-то совсем тепло не держит, и на полдня не хватает. Наверное, колба треснула. Да и кофе на меня почти не действует, слишком много употребляю...

- Взаимно. - Хмыкнул следователь, опираясь локтями о край столешницы.

- У вас глаза красные, вы не урвали пару часов на сон?

- Когда б я успел... Кстати, вы не лучше. Не думайте, что за очками не заметно. Допили?

- Да. - Хелси вернула крышечку, чувствуя, как понемногу согревается. Глянула на окно за спиной Тёрнера - оно было двойным, и внешнее стекло кто-то разбил. Такое впечатление, камнем. Однако сквозило в кабинете куда слабей, нежели в целом по зданию. - Теперь можно и поработать. Как у вас дела со свидетелями?

- Я как раз допрашивал ту барышню, с которой наш покойник нарушал заповедь "Не прелюбодействуй". - Детектив криво ухмыльнулся. - Шок у неё прошёл, а вот мозгов, похоже, изначально не было. Никакого толку не добился.

- А кроме неё?

- Успел пройтись только по соседям. Тоже мало полезного, хотя старички из ближней квартиры, которые полицию вызвали, припомнили, что ночью у убитого несколько часов громко играла музыка. - Тёрнер развёл руками. - Понятно, что музыкой преступник заглушал крики бедолаги, пока его пытал, стандартный ход. Стены там не картонные, дом партийный, ещё имперской постройки, так что больше никто ничего не слышал. Но старички запомнили время - когда музыка начала играть, и в каком часу прекратилась.

- Уже кое-что.

- Да. Дальше надо пройтись по родственникам и сослуживцам убитого, однако...

- У вас не хватит полномочий. - Кивнула Анна. - Этим займусь я. Плёнки от "Тысячеглазой" уже у аналитиков моего отдела, дам вам выжимку. Дня через три, как отсмотрят. И ещё...

Она вынула из внутреннего кармана плаща несколько сложенных вчетверо листов, положила на столешницу перед собой:

- Это досье на покойника, Боуи. Для моего уровня допуска, без цензурных вымарываний. Оставить я вам его не могу, но прочтите при мне. Только, ради Бога, ничего не выписывайте.

- Вот уж удружили! - Похоже, Майлз действительно оценил поступок инспектора. - А вам за это ничего не будет? Нас же сейчас абсолютно точно прослушивают. Тут все кабинеты с микрофонами в стенах.

- Это в рамках мелкого злоупотребления. - Отмахнулась женщина. - Если натворю что-нибудь - присовокупят к делу, а само по себе пустяк. Но спасибо, что беспокоитесь. Читайте побыстрей, я бы хотела поговорить ещё кое о чём...

Полицейский участок Хелси покинула спустя сорок минут, задумчивая, однако уже не столь вымотанная - кофе помогло. Насвистывая под нос какую-то мелодию, она сбежала по скользким каменным ступенькам к своему автомобилю, взялась за ручку дверцы - и в этот самый момент её скрутил жестокий приступ кашля. Такой сильный, что пришлось опереться о крышу "протона", чтобы не упасть. Под рёбра ударом стилета вонзилась острая боль, ставшая привычной за последние три месяца. Откашлявшись и отдышавшись, инспектор посмотрела на ладонь, которой зажимала рот. Алые капельки... Чёрт бы их подрал. Ещё раз кашлянув, она спешно вытерла ладонь о штанину...

II

24 апреля 1965 г.

Стол Анны мелко затрясся - вместе со всем зданием. Сквозь стены донеслось приглушённое: "ту-ту-ту-тук, ту-ту-ту-тук, ту-ту-ту-тук...". По железнодорожной ветке, проложенной около офиса НАР, шёл товарняк, груженный, скорее всего, рудой. Порожний или пассажирский состав такого землетрясения бы не произвёл - обитатели серого здания на Олдбридж-стрит давно научились различать поезда по звуку.

Инспектор аккуратно остановила ладонью пустую кружку, запрыгавшую по столешнице, и отодвинула подальше от края пепельницу. Последняя была из авиационного алюминия, и падение на пол ей ничем особым не грозило, однако собирать после этого разлетевшиеся окурки и подметать пепел не хотелось.

- Курение вредит... - Пробормотала Хелси, тронув пальцем один из окурков. Ей вспомнилась недавняя беседа со штатным терапевтом Агентства, которому не понравились результаты её ежеквартального обследования. "Общие анализы не показывают каких либо следов туберкулёза или иных подобных болезней. - Говорил молодой врач, поправляя очки - большие, круглые, куда более толстые, чем у Анны. - Да и где бы вы их подхватили? Но право слово, лучше б подтвердился туберкулёз. Потому что иначе ваш кашель можно считать симптомом куда более страшного заболевания... Я советую вам бросить курить прямо сейчас и при первой же возможности пройти обследование в стационаре".

- Я бы с радостью... Но а работать кто будет? - Хмыкнула женщина, доставая из лежащей у пепельницы пачки "Тройной звезды" последнюю сигарету - подарок Старика закончился, хоть она и растягивала, перебиваясь большую часть времени папиросами попроще. Однако сейчас Хелси работала с другим "сувениром" от пожилого сыщика, и ей требовалось сосредоточиться - так что в ход пошёл "сигаретный резерв". Не сказать, чтобы это помогло...

Подперев лоб ладонями, Анна ещё раз окинула взглядом разложенные по столу бумаги - все они относились к делу, которое вела не она. С убийством партийного чиновника вообще вырисовывался натуральный, как говорят в уголовном розыске, "висяк". За минувшие недели Хелси и Тёрнер опросили всех, кто имел к убитому хотя бы косвенное отношение - родню, товарищей по службе, соседей, уборщиков в здании Министерства... Получившаяся картинка удручала - покойный оказался совершенно серым типом. Не было у него ни друзей, ни врагов, ни пламенной любви - даже ревновать его к любовнице было некому. По работе он занимался канцелярской рутиной, чуть ли не бумажные пачки скрепками соединял. На всякий случай Анна перечитала всё, что прошло через его руки, пользуясь своим уровнем доступа, но не нашла никаких тайн государственного уровня или намёков, что из списка бумаг покойного что-то пропало. Майлз, в свою очередь, плотно пообщался с городским криминалом, но и в воровской среде ниточек не отыскал - информаторы лишь разводили руками, несчастный Боуи никого не интересовал и там. Надежда оставалась на записи "Тысячеглазой" - довольно-таки хрупкая. Плёнки по просьбе инспектора забрали в лабораторию БНЗ, чтобы сделать копии и поэкспериментировать с осветлением кадров, так как, в точном соответствии с предсказанием самой Хелси, на проявленных записях не было видно ровным счётом ничего.