Нелегал-2: Трюкачи (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович - Страница 36

Мама тяжело вздохнула и обняла Тео.

- Ну и как же теперь быть?

- Папа говорит, что я со временем смогу накладывать руну правильно. Но если не получится – должно быть, я еще не раз пожалею, что на свет появился… - вздохнул Тео.

- Может, тебе не стоит водиться с хулиганами?

- Я с ними и не вожусь. Курода меня, мне кажется, ненавидит. Причем за то, что испугался меня и потерял титул первого защитника… Мне титул нафиг не сдался, но все подумали, что я побил Куроду и теперь сам – номер один. А Юдзи… Ну, он вовсе не плохой.

- А что рассказывал про то, как он кого-то побил?

- Ну, ему не понравилось, что с Дэлайлой флиртует кто-то, кроме меня. Эти японцы такие странные!

Весь следующий день Тео провел дома. Школьную программу за пропущенные занятия он одолел легко, потом спустился в подвал, положил в дальнем углу хлеба и сыра для обитающей в норе старой крысы и немного попрактиковался в начертании рун: отец вернется не сегодня, так завтра, что чревато внеочередным экзаменом по рукопашному бою, магии и по чему там еще отцу заблагорассудится. А недостаточный прогресс по сравнению с прошлым результатом чреват существенным урезанием карманных денег.

После полудня появился господин Йонага с относительно хорошими новостями: второй преступник уже пойман и написал признание. Ложкой дегтя оказалось содержание этого признания.

- Так полиция установила, зачем эти головорезы напали на Теодорчика? – спросила мама, когда они втроем пили чай в гостиной.

- Вот тут есть один момент, который я должен прояснить, - ответил адвокат, - преступник – член молодежной уличной банды по имени Накаяма, и в качестве объяснения своих мотивов указал, что ты, Теодор, задолжал ему относительно крупную сумму денег, пятьдесят тысяч йен, взял взаймы и не пожелал вернуть.

У мамы глаза на лоб полезли:

- Что?! Теодорчик, это правда?

Тео скорчил скептическую гримасу:

- Мам, я этого Накаяму не встречал до инцидента ни разу в жизни. И денег никогда ни у кого не одалживал.

- Я так и думал, - сказал адвокат, - это отвод. Накаяма сказал первую пришедшую на ум причину, но не выдал истинного мотива, к слову, он также написал, что хотел только запугать, а намерения бить не имел, но из-за дымовой шашки рука сама дернулась... Это совершенно типичное поведение для японских преступников, и означает оно, что у Накаямы и Мияги личных причин нет. Им это дело поручило третье лицо, вероятно, их главарь. Таким образом, вопрос о причине нападения остается открытым. Однако из того, что я узнал от инспектора, делаю вывод: нападение связано с инцидентом с банцу из школы Бенибэ.

- Это когда четыре человека упали сами? – уточнила мама.

- Именно.

- Но ведь они действительно упали сами!

Господин Йонага взглянул на Тео:

- В самом деле? Сами? Поскольку я ваш адвокат, вы можете доверить мне любую тайну.

Мальчик покачал головой:

- Нет никакой тайны, это святая правда. Но поскольку вы, господин Йонага, не моя мама и не мой папа, то ваше сомнение в моей правдивости мне совершенно понятно.

- Хорошо, - неожиданно легко согласился тот, - тогда расскажи мне еще раз, как было дело.

Тео рассказал, поймав себя на мысли, что рассказывать невероятную правду неверящим – занятие неблагодарное и обидное.

Йонага отхлебнул из чашки, задумчиво подвигал бровями и сказал:

- Если я приму как аксиому, что все именно так и произошло… Как они падали, видел только ты и никто больше?

- Увы, свидетелей у меня нет.

- Забавно, но это полностью совпадает с показаниями пострадавших, за одним исключением. Они не упоминают никаким образом о «номере первом» из Хоннодзи… Кстати, госпожа Диренни… Вам известно о статусе Теодора в школе?

- Да, я уже знаю, - кивнула мама.

- Тогда могу предложить гипотезу. Пострадавшие рассказали полиции одну историю, о том, что они все споткнулись и попадали, а своим сэмпаям в школе – другую. Чтобы не потерять лицо, они не сказали, что попадали, испугавшись. Проиграть вчетвером бой сильному противнику – позор, но не то чтобы очень, всегда найдется кто-то, более сильный. Признаться в страхе – вот это уже куда хуже. Я даже допускаю, что они рассказали, будто их били все – и ты, Теодор, и твои товарищи. Ну а тот, кому они пожаловались – вероятно, и есть главарь Мияги и Накаямы.

- Как-то оно слишком надумано звучит, - сказала мама.

- Для европейца – да, - кивнул Йонага, - но я в своей практике сталкивался с подобными случаями. Это совершенно обычное явление. Но дело в другом. Мияги и Накаяма сядут, однако нашей проблемы это не решает. Потому что они исполнители, а заказчик остается на свободе.

- Ну и что же нам делать?!

Йонага хитро прищурился:

- Вы имеете в виду с точки зрения закона или вообще, госпожа Диренни? Если с юридической – то ничего. Злоумышленников посадят, а вам остается просто жить дальше и ждать, пока заказчик сделает свой следующий ход... если сделает. Накаяма и Мияги берут вину на себя, дело закрыто. Но если вообще – вот решение на первое время.

Адвокат поднял свой портфель, порылся в нем и выложил на стол маленький, похожий на пистолет дистанционный электрошокер. На Тео он впечатления не произвел: по сравнению с парой крупнокалиберных «кольтов» в папином тайнике ничего особенного. Но вот маме, к слову, о тайнике ничего не знающей, идея пришлась не по вкусу.

- Вы что, шутите, господин Йонага?! Это незаконно!

- Абсолютно незаконно, - согласился тот, - но пару дней, пока не вернется ваш муж и не решит проблему, вашему сыну может понадобиться средство самозащиты. Просто на всякий случай. А если возникнут проблемы юридического характера – я все решу.

Мама вздохнула.

- Выходит, это правда, то, что рассказал инспектор? Что вы защищаете преступников в обход законности? – сказала она.

Адвокат улыбнулся:

- Законы, госпожа Диренни, крайне несовершенны. Их худшая черта в том, что они действуют в интересах преступников, потому что вы законами ограничены, а преступники – нет. Даже зная, что кто-то хочет вас убить, вы не можете защищаться, ведь хотеть – не преступление. Вы, словно жертва в клетке, вынуждены ждать действия, которого можете не пережить, потому что закон запрещает вам бить на опережение. И вот прямо сейчас у вашего сына выбор: ничего не делать и ждать удара в спину, как того требует закон, или же озаботиться собственной безопасностью в обход закона.

Что же касается меня, то я в законе вижу лишь орудие. Средство. И нарушить закон для меня – то же самое, что нарушить инструкцию пользования тостером или кофеваркой. Если надо – значит надо. Я не вкладываю в слово «преступник» негативный смысл. Моя профессия – защищать своих клиентов в тех случаях, когда закон их защитить не может. Когда справедливость на стороне клиента, а закон и полиция против него – самый частый случай в моей практике. В точности, как вот сейчас. Ну а инспектор… само собой, что он говорит обо мне плохо, ведь я и полиция – непримиримые враги.

- Почему? – спросил Тео, - полиция ведь тоже защищает граждан… обычно.

Адвокат кивнул.

- Верно, защищает. Но если это происходит – я не нужен. Моя борьба с полицией происходит только тогда, когда копы не могут защитить клиента или даже действуют против него. И потому мы с ними всегда встречаемся как враги. – Он, с молчаливого согласия мамы, пододвинул к Тео электрошокер и спросил: - знаешь, как пользоваться?

Тирр прошел паспортный контроль и досмотр личных вещей без проблем: здесь его очень хорошо знают. Можно сказать, благодаря своему багажу он тут самый знаменитый пассажир.

А вот служащий-грузчик, принимающий вещи к погрузке в багажный отсек, видимо, недавно работает.

- Сэр, ваш багаж?

- Спасибо, я путешествую налегке, без багажа.