После победы - Желязны Роджер Джозеф - Страница 15
- Предыдущая
- 15/69
- Следующая
Гар вежливо улыбнулся.
– На протяжении всего нашего путешествия ваш сын расхваливал ваши кулинарные таланты.
– И правильно делал, потому что мальчик обожает мамину кухню.
– Ма!
– Разве я говорю не правду, Малло?
– Нет, ма, но это же Гар Квитник. Он – герой. Мы посланы принцем с важным поручением.
– Ну, тогда, считая твоего дядю, у нас сегодня за столом будет два героя, не так ли? Мистер Квитник, ваша мама любит вас кормить?
– Ма!
Гар покачал головой.
– Она умерла, когда я был еще очень молод, поэтому я не помню.
– Жаль. Вот если бы вы получили должное воспитание, как мой мальчик, то поняли бы, какие качества увидел в нем принц, раз поручил ему это опасное и важное задание.
Спайдо поднял окорок ящера и чуть было не стукнул им свою матушку, затем опустил его.
– Ма, этот человек мне не помощник. Это я его помощник. Принц поручил ему задание, а я всего лишь еду с ним вместе.
– Ложная скромность до добра не доводит, Малло.
– Ма! Послушай меня. Это Гар Квитник, величайший убийца в мире!
– Как он может быть великим, если его мать не готовила для него еду?
Нечленораздельный вопль предупредил и прервал следующее восклицание Спайдо – «Ма!».
Гар указал рукой на окорок.
– Хозяюшка Блотт, мы с вашим сыном добыли этот чудесный окорок в надежде, что вы продемонстрируете на нем свои чудеса кулинарного искусства.
Мать Спайдо бросила свой топор и схватила ногу ящера.
– От крупного же цыпленка эта ножка, и к тому же уродливого. – Она сунула ее под мышку и искоса посмотрела на Гара. – Ну, мистер Квитник, раз уж ваша мама никогда не готовила вам еду, и раз вы подвергаете сомнению аппетит моего сына, и никогда не бывали на ярмарке праздника урожая, и поскольку мой сын нес мне это чудное мясо в подарок от самого принца Рэнго в такую даль, я приготовлю вам такой ужин, которого вы никогда не забудете.
Она зашагала в дом, оставив Спайдо и Гара одних.
– Прошу вас, сэр, не обижайтесь на нее.
– Ни в коем случае, Спайдо, она просто тобой гордится. – Гар посмотрел на долину, потом в темноту внутри дома. – Она и правда живет в своем собственном мире, да?
– Ее мир, ее правила. – Спайдо пожал плечами. – Не так уж плохо на самом деле, кроме одного.
– Чего именно?
– Не то чтобы она не признавала ответа «нет», сэр, просто она никогда его даже не слышит – Понял, Спайдо.
– Прекрасно, сэр. И еще одно.
– Да?
– Распустите пояс сейчас, сэр, чтобы не тратить на это время потом.
Накормив, напоив и вычистив коней, Спайдо и Гар вернулись в дом Блоттов. Гару пришлось нагнуться, чтобы пройти в дверь, а из-за тусклого света керосиновых ламп в сочетании с дымом от чадящего очага в доме стояли постоянные сумерки. Занавеска отделяла задний угол единственной комнаты от той части, что служила кухней. Фактически, от плиты и ларей для продуктов и до солидного стола со стульями, весь дом был кухней.
Усевшись посередине между очагом и бочонком сидра в углу, Гар заметил человека, похожего больше на поросший волосами отвал породы, лежащего на покрывале, в центре которого была проделана дырка. Темные пятна тянулись в виде конуса от кончика его бороды до подола одежды. Одна рука заканчивалась книгой, другая – пивной кружкой, а уставившиеся на него глаза напоминали черную воду на дне глубокого-преглубокого колодца.
– Это мой дядюшка Гордо. Гордо Блотт, это Гар Квитник.
– Прошу прощения за то, что не встаю.
– Ну и смех, – фыркнула хозяюшка Блотт. Гар удивился, когда книга была засунута под жировую складку, а освободившаяся рука протянута ему. Гар взял ее и пожал, едва ощущая кости под пухлой плотью. Он посмотрел, как жир перекатывается рябью вверх и вниз по руке, и заинтересовался, как такая масса жировой ткани могла бы амортизировать силу удара «Бабочка с Двойными Клыками и Хвостовым Жалом».
Гордо приподнял голову; при этом у Гара возникло впечатление, что череп этого человека переместился внутри покрывающей его плоти, не потревожив всего остального.
– Вы – убийца принца, тот, кого называют Парией, верно?
– Да.
– Я и сам был приличным убийцей в молодости, ведь был, а, Фэнни?
– Прикончил приличное количество пирогов, бочонков и табуретов в таверне, это да, жирный пень.
– Женщины, ничего-то они не помнят. Дракона я убил, я сам. Шмирнов его звали. Убил насмерть.
– Ты на него дыхнул, да, ГЬрдо?
– Нарисовал ему твой портрет, Фэнни. – Гордо сверкнул улыбкой, и Гар успел заметить его зубы, похожие на три обгоревших пенька после лесного пожара. – Что она знает?! Ты ведь мне веришь, мальчик?
– Конечно, сэр.
– Вот и славный парень. – Лицо ГЬрдо перетекло в сторону Гара. – А если вас надо потренировать, то я готов. Только учтите, что я уже не такой быстрый, как в молодые годы.
– Не стану злоупотреблять вашей любезностью, сэр. – Гар указал на кружку. – Могу ли я ее для вас наполнить?
– Сделайте одолжение. Воспоминания вызывают жажду.
– Могу себе представить. Вот, пожалуйста.
– Премного благодарен. Видишь, Фэнни, твой мальчик все же научил их там, в столице, хорошим манерам.
Мать Спайдо в ответ что-то проворчала и грозно загремела горшками и сковородками. Спайдо, предупреждая просьбу матери, пошел за водой и спелой репой, оставив Гара в компании дядюшки Гордо. Пока ГЬрдо продолжал повествовать, как он чуть не прикончил Удан Канна, попав в засаду, где на него бросилась сразу дюжина хингистов, которых он убил, хоть ему и было их жаль и все такое, Гар пытался припомнить, что написано в учебниках Тйан-ши-шеки насчет способов ускорить неизбежное в случае патологического ожирения.
По мере того как день клонился к вечеру, подвиги ГЬрдо завели его на север, на родину Джэнси Гейн, и дальше. Ароматы кипящих, жарящихся и пекущихся блюд в конце концов вывели Гара из задумчивости и прервали его собственные воспоминания. Они даже заставили Гордо вставить описание пира в самый разгар битвы, и он начал пускать слюни, словно голодный охотничий пес, стоящий с подветренной стороны от хорошо прожаренного ростбифа.
Мать Спайдо послала Гара с сыном к ручью, чтобы умыться и принести воды. На Спайдо было жалко смотреть.
– Простите, сэр, даже не знаю, что вы должны подумать о моих родных.
– Я нахожу их очень интересными. Ты сказал, что твоя мать живет в своем собственном мире…
– Да, сэр.
– Твой дядя привносит в него от себя добрый кусок.
– Это правда, сэр. Никогда не знаешь, что он скажет.
– Или насколько можно верить сказанному. Спайдо удивленно поднял брови и взглянул на убийцу.
– Сэр, я думаю, вы точно знаете, насколько этому можно верить.
– Понял.
Спайдо стряхнул с рук воду.
– Если дядюшка ГЬрдо рассказывает не о деревне или происходящих в ней событиях, то его сведения устарели на десять лет.
– Кроме тех, которые ты сообщил ему в своих письмах.
– Я лишь вскользь упомянул о вас, сэр, до того, как узнал о задании и все такое.
– Я это запомню, Спайдо. Спасибо. К тому времени, как они вернулись в дом, ГЬрдо переместился со своего места у стенки во главу стола. Гар отметил, что у той стены, где сидел Гордо, не было скамьи или табурета. Ему показалось, что под покрывалом мелькнул край толстого бревна, но он не был уверен, потому что ГЬрдо восседал на нем, словно какой-то странный гибрид гриба с человеком.
Хозяюшка Блотт усадила Спайдо по правую руку от себя, а Гара по левую, потом постучала по крышке стола деревянной разливной ложкой. Резкий звук прервал рассказ Гордо о приключении в Башне монахинь ордена Пресвятой Девы с Сильно Бьющимся Сердцем, и хозяюшка Блотт начала говорить прежде, чем он смог продолжить.
– Ладно, мы с вами сейчас устроим пир и назовем его официальным банкетом по случаю возвращения моего сына, героя Торфея. Будет подано четыре с половиной перемены и еще немножко. Сперва суп.
Она отошла назад к плите и вернулась с огромной кастрюлей и четырьмя мисками, размером со стальной шлем. Разлила по мискам густое коричневое варево, в котором плавали куски странной формы, и поставила миску перед каждым из гостей.
- Предыдущая
- 15/69
- Следующая
