Любовь и фантастика (сборник) - Дяченко Марина и Сергей - Страница 2

– Конфискую за потраву, – сказал Юстин. – Тебе ни к чему, все равно голая домой пойдешь…

– Ну и дурак, – сказала девушка. В низком ее голосе неожиданно прорезались высокие нотки, нервные такие петушки.

И снова воцарилось молчание. Юстин уселся на траву, а потом и растянулся, закинув руки за голову.

– Тебя как зовут? – спросила круглопятая девушка.

– Юстин.

– А меня Анита…

Она замолчала, ожидая продолжения диалога; Юстин жевал травинку. Ему было интересно, как круглопятая станет выкручиваться дальше.

– А я наездника видела, – сказала девушка. – Прямо сегодня. Вот близко, прямо как тебя.

Юстин нахмурился:

– Где?

Девушка неопределенно махнула рукой – закачались ветки:

– Там… На берегу. Маленький, мне по колено. В кожаном колпаке. Глаза зеленые. Рот здоровый, как у лягушки. Золотые шпоры. Вскочил на ворону и – фьють…

– Врешь, – разочарованно сказал Юстин. – Не могла ты его так рассмотреть. «Золотые шпоры»… Про золотые шпоры и так все знают.

– Не вру, – обиделась девушка. – Впрочем, не хочешь верить – так и не верь…

– Жаль, что ты не королева наездников, – неожиданно для себя сказал Юстин.

Девушка покачнулась на своем ненадежном насесте:

– Что?

Юстин понял, что не помнит, как ее зовут. Надо же, ведь она минуту назад назвала свое имя! А из-за этих проклятых наездников он все позабыл…

– Э-э-э, где же солнце? – озабоченно пробормотала девушка, глядя вверх.

– А тебе зачем?

– Погреться хочу, – буркнула девушка.

– Замерзла? Погоди, то ли еще будет. Может, и дождик к обеду соберется…

– Слушай, чего ты ко мне пристал? Удавить готов за пару ягодок? Все вы, крестьяне, такие жадные…

– Я не крестьянин, – сказал Юстин.

– А кто?

– Садовник.

– Не все ли равно? Садовники тоже жадные…

Юстин разглядывал подошвы ее туфель. Нет, в этом она не могла прийти издалека.

– Откуда ты взялась?

– Ниоткуда. С неба упала.

Юстин огляделся. Никакой лошади – и даже следов ее пребывания – поблизости не было.

– Ты одна? – спросил Юстин почему-то с беспокойством.

– Одна, – помолчав, сказала девушка. – И вступиться за меня некому. Так что издевайся как хочешь.

– А как ты приехала? Ты по дороге не шла, у тебя туфли чистые и подошвы тоненькие… Морем?

– Морем, – согласилась девушка, но снова после крохотной паузы, и эта заминка не понравилась Юстину.

– Знаешь что? Добром слезай.

Девушка демонстративно поболтала ногами:

– Мне и здесь неплохо.

– Плохо, – сказал Юстин с нажимом. – А будет хуже… Ты, надеюсь, не русалка?

– Королева наездников, – фыркнула круглопятая. – Да хоть ведьма. Как тебе будет угодно.

Она смотрела на небо, и Юстин смотрел тоже. Почему-то представился ворон размером с быка, верховая птичка, камнем падающая из поднебесья…

– Что ты там забыла? На небе?

– Ниче…

Вероятно, круглая пятка все-таки соскользнула с тонкой ветки. Девушка на вид была изящной и легкой – однако, падая, опрокинула Юстина, будто деревянную плашку. Вместо того чтобы поймать летящий и вопящий предмет, Юстин послужил ему периной при падении.

Было больно. Девушка не нарочно заехала ему коленом в живот и локтем в зубы, и он был очень рад, когда она слезла с него и проворно отпрыгнула в сторону.

– Королева наездников, – пробормотал он, с трудом поднимаясь.

– Извини, – сказала она и отступила на два шага.

Туфли ее валялись там же, где Юстин их уронил. Теперь он поднял их, сложил подошва к подошве и сунул под мышку.

– Отдай, – сказала круглопятая, переминаясь с одной босой ноги на другую.

– Сейчас, – хмыкнул Юстин.

Девушка протянула руку:

– Дай.

– Не дам. Босиком не убежишь.

Девушка мельком взглянула на небо – тучи тем временем сгустились, солнце не проглядывало.

– А я и так не убегу, – сказала она почти шепотом. – Давай, мажь меня дегтем… Чего уж там. Вперед.

Юстин нахмурился. Помолчал, глядя круглопятой в глаза; бросил ей туфли тем мгновенным плавным движением, каким дед учил его метать ножи:

– На!

Она поймала. Проглотила слюну; обулась, нарочито не глядя на Юстина. Выпрямилась, вскинула подбородок; Юстин сроду не видел благородной дамы, но подумал в эту минуту, что именно так, вероятно, благородные дамы и выглядят…

– Прощай, – сказала девушка так горделиво и таким низким голосом, что Юстин подумал: пробасила.

– Прощай…

Она повернулась и пошла прочь. Не шла – выступала, будто по ковровой дорожке; на десятом шаге споткнулась о корень и чуть не упала. Зашипела от боли.

Обернулась.

Юстин стоял, не двигаясь с места.

– У тебя поесть найдется?

– А что, черешни не сытные?

– Дались мне твои черешни… У меня ноги вон все исцарапанные. И колено болит. Дались мне твои черешни…

Юстин остановился:

– Слушай, откуда ты взялась? Среди ночи, под утро? Одна? Отсюда до ближайшего хутора целый день топать, если пешком… А до города все два дня… Где твой экипаж? Где твоя лодка?

– Лодка?

– Но ты же сказала, что морем приехала?

Девушка некоторое время пыталась придумать убедительную ложь. Не придумала. Поморщилась:

– Давай присядем.

И она уселась прямо на траву, требовательно уставилась на Юстина снизу вверх, и он вынужден был последовать ее примеру. Девушка посмотрела, насупившись, Юстину в глаза, вытащила откуда-то из-за пояса маленький ножик и, вспарывая траву и землю, очертила вокруг себя и Юстина широкий круг.

Последовала долгая пауза.

– Это зачем? – спросил наконец Юстин.

– Это у меня привычка такая, – серьезно ответила девушка. – Так вот, что же я хотела тебе сказать… У тебя поесть найдется?

– Хлеб, – медленно сказал Юстин. – Сыр… Но это все в доме, а там дед… Деду про тебя говорить, или как?

Девушка опустила глаза:

– Нет, деду про меня лучше не говорить… А у вас в доме нету такой штуки, чтобы погоду предсказывать?

– Есть паук заговоренный… На сегодня дождь обещал.

Девушка застонала. Помотала опущенной головой, так что коротко – до плеч – остриженные волосы закачались светлым шатром:

– У-у-у… А на завтра?

– Он дешевый, – сказал Юстин. – Только на один день предсказывает.

Помолчали.

– Ты забыл, как меня зовут, – сказала девушка.

– Ага, – признался Юстин.

– Анита.

– Вот теперь точно не забуду…

– Это хорошо, что я тебя встретила, а не деда, – серьезно сказала Анита.

– Дед тоже добрый, – нерешительно возразил Юстин.

Анита хмыкнула. Некоторое время было очень тихо.

– Птиц не слышно, – сказал Юстин. – Плохо.

– Наездники, – сказала Анита. – Я… Слушай, ночью страшно было. Их в саду вашем гоняло штук шесть.

– Ага, – сказал Юстин. – Мне дед велел сторожок наладить, так они сторожок сорвали…

И опять стало тихо.

– А вот почему люди наездников боятся? – спросила Анита. – Ну ладно, они могут загнать курицу, поросенка там… если не намазать заговоренной смолой. Ну, ворон загоняют… Крыс… А люди почему боятся?

– Горевестники, – коротко ответил Юстин. – И потом… Птиц нет, саранча приходит. Яблоки созреть не успеют, про вишню я уж молчу… А зачем ты круг нарисовала?

– Это такой символ доверия, – сказала Анита. – Ты меня за черешни свои простил… Ну и я тебе благодарна. Так, в общем.

– А откуда ты взялась?

Анита вздохнула:

– Слушай… Будь другом. Принеси мне поесть, а заодно посмотри, что там твой заговоренный паук показывает. А я тебя здесь обожду. Хорошо?

Юстин помолчал, потом без слов поднялся и пошел к дому. Дед был в сарае; не окликая его, Юстин потихоньку вошел в дом, отрезал хлеба, сыра и кусочек колбасы, налил в небольшой кувшин молока – и, подмигнув Огоньку, пустился в обратный путь.

На полдороги вспомнил, что забыл посмотреть на паука. Возвращаться не стал; тучи, против ожидания, перестали сгущаться и даже слегка разошлись, так что в голубое окошко брызнул на какое-то мгновение луч солнца…