Ненаследный принц (СИ) - "chate" - Страница 7

— Как это произошло? – вопрос заставил его вздрогнуть. — Прости, если я заставляю тебя вспомнить о неприятном, но мне необходимо знать, чтобы больше никогда не повторилось подобного.

— Не повторится, — качнул он головой, отводя взгляд. — Это случилось три года назад. Я пел на празднике зимнего солнцестояния. Императору так понравилось, что он лично вручил мне подарок, а потом усадил рядом с собой. Я был счастлив в тот момент, а наследник… — Ауно замолчал, тяжело сглатывая.

— Приревновал? – спросил я, хотя и так все было понятно.

Ауно кивнул.

— Позже я узнал, что они с императором поссорились перед самым застольем. Видимо, император хотел показать ему, что сын у него не один. Только…

— Это сделал наследник? – я не мог поверить услышанному, но лгать Ауно не стал бы, слишком искренней и неподдельной была его боль.

— Да, — Ауно вздохнул и зажмурился. – Он пришел после праздника, поздравил, говорил много хорошего, а потом заметил, что у меня холодно и я замерз. Сказал, что надо беречь такой голос и приказал слугам принести жаровню. Усадил меня в кресло, придвинул жаровню очень близко и даже придерживал щиколотки пальцами, уговаривая, что так мне будет теплее. А потом посоветовал закрыть глаза и наслаждаться. Тогда мне действительно стало хорошо и тепло, даже жарко. У меня никогда не было друзей, вот я и решил, что брат хочет подружиться со мной, ведь из всех детей императора мы были единственными законными сыновьями. И неизвестно что глупее – мои мечты и доверчивость или то, что ты сунулся к умирающему тигру в лапы.

Последнюю фразу он произнес с усмешкой, но очень уж горькой та была.

— Стремление найти близкое существо, неважно, друга или любимого – это не глупость, это потребность каждого. Если тебе тяжело говорить об этом – доскажешь в другой раз.

— Нет, лучше уж сейчас, — не согласился Ауно. – Сначала я даже не заподозрил, насколько коварным может быть наследник, а потом он вдруг дернул меня, сдвигая вперед, и ноги коснулись углей, наполнявших жаровню. В первое мгновение больно не было. Я толком не понял, что происходит, однако испугался и попытался вырваться, но он сильнее! Разница в восемь лет – это много. Он держал, пока на мои крики не сбежались слуги, а потом, глядя, как я корчусь на полу, заявил, что я неосторожно играл с огнем, а он просто проходил мимо. И ушел.

— Просто ушел? А как император наказал наследника?

— Он не наказал. По крайней мере, мне об этом ничего не известно.

— Но как же?.. Он ведь мог покалечить тебя! А маги? Почему они не вылечили твои ожоги сразу?

— Он и покалечил, с тех пор я не могу петь. Голос сорвал. А магия, в том числе и целебная, на меня почти не действует. Маги залечили самые страшные ожоги, так что вместо обугленной кожи остались шрамы, и ходить я могу, но выглядит это все равно неприятно.

— Так вот на что намекал наследник. — Я прилег рядом, обнимая Ауно и прижимая к груди. Он сразу же уткнулся лицом в ключицу, вздрагивая, словно воробышек в ладонях. Бедный мой Ауно, ему бы выплакать свое горе, но слез не было. — Ничего, — я коснулся губами его макушки, думая, как отвлечь супруга от горьких воспоминаний. — Живут же люди без песен, и мы проживем. А сказки ты знаешь?

— Знаю, а что? – голос Ауно звучал глухо, но дыхание, щекочущее кожу, подводило меня к вполне определенным идеям, осуществить которые я пока не мог.

— А то, что зимы у нас длинные, холодные, так что я не отказался бы послушать сказку, сидя у камина. И не смотри на меня такими глазами, словно воина не может интересовать ничего, кроме сражений и оружия.

— Ладно, я расскажу, только… может, лучше в постели, а не у камина? – Ауно отвел взгляд.

— Можно и в постели, это еще лучше, — согласился я, понимая, чем вызван такой вопрос. И еще я теперь понимаю, почему он ни разу не сказал «отец», когда говорил об императоре. Тот ни на минуту не был для Ауно отцом. Только императором и никак иначе. Хотя… стремление пристроить сына, не дать ему погибнуть все-таки немного обеляло императора в моих глазах. Жаль, что моего отца уже давно нет в живых, Ауно ему точно понравился бы. — Давай спать, тигренок. Завтра рано вставать.

— А ты разве не хочешь… ну… — Ауно замялся, не зная, как высказаться яснее. Лица его я не видел, но готов поклясться, что он покраснел. С чего я это взял? С того, что кончик правого уха, выглянувшего из-под рассыпавшейся косы, был пунцовее вареного рака.

— Не хочу ли я заняться с тобой любовью? – пришел я на помощь стеснительному супругу. – Хочу. Очень хочу. Но не здесь. Вот приедем домой, тогда уж и проведем настоящую брачную ночь. И никто нам не помешает. Потерпишь?

В ответ Ауно часто закивал, чуть повернув лицо так, что теперь щека касалась плеча, а дыхание обжигало шею. Да уж, ночь предстояла не из легких, но я мужчина, а не зеленый юнец.

Боги, дайте мне сил.

***

Утро настало нескоро. Ауно, облегчив душу, заснул сразу же, прижавшись ко мне всем телом. От меня сон сбежал испуганным оленем, а все благодаря близости супруга. Причем лежал он на мне так, что встать или воспользоваться собственной рукой, не разбудив котенка, я не мог. Только ближе к рассвету я задремал, измученный, и стук в дверь, показался мне самым неуместным звуком в мире. Я даже выругался, правда, шепотом, но тихий смешок и копошение рядом, дали понять, что я услышан. А дальше… Дальше я взвыл дурным голосом, потому что, поднимаясь, Ауно неловко попытался подтянуть ногу, оказавшуюся между моими коленями, и с маха задел самое ранимое место на теле любого мужчины. Теперь точно не придется мучиться от вожделения несколько дней. Он отбил все напрочь! Всмятку!

Поняв, что натворил, Ауно снова заалел аки маков цвет, заохал, засуетился, принес полотенце, смоченное холодной водой, чтобы приложить к ушибу.

— Я сам, — удалось прохрипеть мне, отбирая полотенце. Вот же я какой кобель! Даже в таком плачевном состоянии хотелось, чтобы Ауно подул на ушибленное место. — Ты пока сходи вниз и прикажи подать завтрак сюда, а ребятам шепни, что отъезд откладывается на час. Нет, лучше на полтора.

Ауно быстро накинул на себя плащ и стрелой метнулся выполнять поручение, а когда через несколько минут вернулся, за ним следовал один из воинов с подносом. К тому времени я смог уже сесть, хотя руки пока убрать не рискнул и показал глазами на стол. Воин ушел, кивнув мне, давая понять: «все нормально, отдыхай». Ауно же, прихватил миску с кашей, уселся рядом, явно намереваясь кормить меня с ложечки. Позор на мою голову!

— Оставь, я сам. Только посижу еще несколько минут.

Ауно сконфуженно потупился, кусая нижнюю губу, а я вдруг поймал себя на том, что хочу провести по ней языком, разглаживая следы от белых зубов. Сглотнув, я сделал пару глубоких вдохов, стараясь взять себя в руки, а потом поднялся, старательно делая вид, что мне не больно. Ну, собственно почти все уже прошло, так что я практически не обманывал.

— Давай есть. Присаживайся к столу.

Весь завтрак я ловил на себе обеспокоенный взгляд, и только когда мы допили горячий травяной напиток, Ауно успокоился, поверив, что со мной все хорошо. К сожаленью, спокойное утро на этом закончилось. Из-за двери послышался шум, пришлось выйти. Оказалось, ночью у купца пропала часть денег, и он решил, что это либо мои люди виновны, либо кто-то из местной обслуги. Задираться с моими молодцами купец не рискнул, понимая, что его охрана не способна противостоять закаленным в боях северным воинам, а вот трактирщику и слугам устроил грандиозный скандал, требуя вернуть деньги.