ОНО - Кинг Стивен - Страница 8

• Предыдущая
• 8/125
• Следующая

Полицейские уставились на него в молчаливом изумлении.

— Скверное место, — продолжал Хагарти. — Клоака. А вы что, разве сами не замечали? Вы ведь оба здешние, всю жизнь здесь прокуковали. Неужели сами не знаете?

Еще до того, как Адриан Меллон вступил во взрослую жизнь, Дон вынашивал планы уехать из Дерри насовсем. Он прожил в нем три года, главным образом потому, что снял на долгий срок квартиру с чудеснейшим видом на реку. Но теперь срок договора истекал, и Дон был этому даже рад. Не надо больше мотаться на работу на электричке в Бангор и обратно. Кончится эта гнуснятина. Дерри его достал, признался он как-то Адриану. Конечно, тому может казаться, что здесь, в Дерри, все прекрасно, но Дона пугает этот город. И дело не просто в том, что местные жители относятся непримиримо к голубой публике, что ясно чувствовалось, начиная от проповедей в церкви и кончая крутыми надписями в Бэсси-парке. Дело в том, что, кроме неприязни и ненависти к себе, он, Хагарти, здесь вообще ничего не видит. Адриан смеялся над его страхами.

— Послушай, в каждом американском городе существует большая прослойка людей, ненавидящих гомосексуалистов, — уверял он. — Не делай вид, будто ты об этом не знаешь. Но в конце концов наше время — эпоха Ронни Морона и Филиса Хорсфлая.

— Поедем со мной в Бэсси-парк, — ответил Дон, увидев, что Адриан говорит всерьез, а говорил он о том, что Дерри ничуть не хуже любого другого провинциального городка. — Я хочу тебе кое-что показать, милый.

И они поехали в Бэсси-парк. Это было в середине июня, примерно за месяц до убийства Адриана, как объяснил Хагарти полицейским. Он привел Адриана в темное, пропитанное неприятными запахами место у Моста Поцелуев и указал на какую-то надпись. Адриану пришлось зажечь спичку, чтобы прочесть, что написано на мосту:

«Покажи мне свой член, пидар, и я тебе его отрежу».

— Уж я-то знаю, как люди относятся к голубым, — тихо произнес Дон. — Когда я был еще подростком, меня буквально измолотили у стоянки грузовиков. Потом какие-то сволочи в Портленде подожгли мне ботинки на выходе из бутербродной, а полицейский, этакая ряжка, сидел в своей машине и даже не шелохнулся, только смеялся. Я многое повидал на своем веку, но ничего подобного я еще не встречал. Смотри сюда.

Адриан зажег еще одну спичку и разглядел другую надпись:

«Всем пидарам гвозди в глаза повтыкать. Это угодно Богу».

— Кто бы ни писал эти проповеди, у него явно сдвинута психика. Хотел бы надеяться, что это псих-одиночка, но оказывается… — Дон окинул рукой Мост Поцелуев, — тут полно таких надписей… Не думаю, что все это — дело рук одного человека. Вот почему я хочу уехать из Дерри, Адриан. Слишком много на свете мест, как видно, где у большинства людей сдвинута психика.

— Ладно тебе. Подожди — вот напишу свой роман. Не срывайся пока, ну, пожалуйста. В октябре уедем. Я обещаю. Не позднее октября. Здесь у вас воздух чище…

— Он не знал, что ему надо остерегаться воды, — с горечью сказал полицейским Дон Хагарти.

Том Бутиллер и Рейдмахер наклонились вперед и молча, не прерывая Анвина, слушали его показания, а тот, понурив голову и уставив глаза в пол, продолжал бубнить о том, что хотели услышать от него шеф полиции и помощник прокурора. После таких признаний, по крайней мере, двоих из этих оболтусов надо было упечь в тюрьму Томастон.

— Ярмарку тоже мне сделали, — говорил Анвин. — Мы пришли, а они, суки, самые клевые аттракционы уже закрывают. Ни тебе «Дьявольского блюда», ни «Прыжка с парашютом». Аттракцион с машинками тоже, даже табличку повесили «Закрыто» — такой облом. Ну, мы двинули к игровым киоскам. Паук заплатил полдоллара, стал кидать доллар, поставил на шляпу этого педераста и проиграл. Кинул опять — невезуха. Ну и посмурнел сразу. А Стив, зануда такая… он у нас за вроде воспитателя. «Ребята, хорош, полегче, не так круто». А тут его растащило — все по фигу. Он перед этим колесом закинулся. Не знаю, что за таблетка. Красная такая. Может, они даже без рецепта продаются. Ну и к Пауку прицепился. Я уж думал, тот ему вмажет. Ходит и все подначивает: «Вот, ты даже шляпу, как у этого пидара, не можешь выиграть. Тот выиграл, а ты…» Ну, продавщица дала Пауку какой-то приз с лотка, хотя Паук ничего и не выиграл. Видно, хотела от нас избавиться поскорей. Не знаю, может, и нет. Но мне кажется, мы ее достали. Хлопушку какую-то дала Пауку. Дунешь в нее — она разворачивается, надувается, а потом звук такой — как на толчке сидишь, представляете? У меня когда-то была такая. Подарили в канун Дня Всех Святых. Или на Новый год — на праздник, словом, я уж не помню какой. У меня была неплохая хлопушка, только я ее потерял. А может, кто стырил из кармана в школе, на игровой площадке. Ну, значит, ярмарка уже закрывалась, мы вышли из палатки. Стив все допекал Паука, что, мол, совсем поплохел, не мог выиграть шляпу, как у этого педика. Паук помалкивал, а это, я знаю, не к добру. Но я, понимаете, тогда устал что-то. Дошли мы до автостоянки. Стив и говорит: «Ты куда надумал, домой?» А Паук предложил: «Давай сначала покружим вокруг бара. Может, этот педераст где-нибудь поблизости».

Бутиллер и Рейдмахер обменялись взглядами. Бутиллер поднял мизинец и постучал им по щеке: этому недоумку в тяжелых ботинках было невдомек, что он дает показания об убийстве без смягчающих обстоятельств.

— Я ни в какую, мне надо домой, а Паук сказал: «Ты что, боишься проезжать мимо бара, где собирается эта педерастня?» Ну, я сел с ними в машину. А Стив, то ли под этим делом, то ли еще почему, стал кричать: «Поедем, рагу из этого пидара сделаем… Жир с него снимем!»

Для участников этой истории все совпало по времени самым неблагоприятным образом. Адриан Меллон и Дон Хагарти, выпив по две кружки пива, в обнимку вышли из бара и двинулись мимо автобусной станции. Им и в голову не приходила мысль об осторожности, они шагали открыто, никого не опасаясь. Было двадцать минут одиннадцатого. Они добрались до угла и повернули налево. Мост Поцелуев находился почти в полумиле вверх по течению Канала. Адриан с Доном хотели перейти на ту сторону по мосту Мейн-стрит, который был гораздо менее живописен. Стояло лето. Обмелевший Канал, зажатый в бетон, лениво катил свои воды. Глубина его была не более четырех футов.

Еще издали Стив Дубей заметил знакомую парочку, выходящую из «Сокола». Обрадовавшись, он указал на них пальцем.

Когда машина поравнялась с Адрианом и Хагарти, Паук заорал:

— А ну тормози! Тормози, говорю!

Двое влюбленных только что ступили в освещенный круг под фонарем, и Паук разглядел, что они идут, взявшись за руки. Это взбесило его, но еще больше его взбесила шляпа Меллона. Большой бумажный цветок безумно покачивался из стороны в сторону.

— Стой, сука, кому сказал.

И Стив нажал на тормоз.

Крис Анвин будет отрицать свое активное участие в последующих событиях, но Дон Хагарти показал на следствии совсем другое. Он утверждал, что как только машина остановилась, первым выскочил Гартон, а за ним и его приятели. Началась разборка. Поначалу на словах. На сей раз Адриан не пытался дерзить или заигрывать с троицей: он сразу смекнул, что дело приняло дурной оборот.

— Дай мне шляпу! — потребовал Гартон. — Дай сюда, пидар!

— А если отдам, вы нас не тронете? — спросил Адриан. От страха в голосе его послышались хриплые, плачущие нотки. Глаза наполнились ужасом. Он смотрел то на Анвина, то на Дубея, то на Гартона.

— Дай сюда, падло вонючее!

Адриан отдал свою шляпу. Гартон достал из левого переднего кармана джинсов пружинный автоматический нож, распорол шляпу надвое, обтер ею джинсы у себя на заду, после чего бросил обе половинки шляпы себе под ноги и принялся их топтать.

Пока все внимание подростков было приковано к Адриану и шляпе, Дон Хагарти отступил немного назад: он смотрел, нет ли поблизости полицейского.

• Предыдущая
• 8/125
• Следующая