Дорога ветров - Ефремов Иван Антонович - Страница 44

• Предыдущая
• 44/135
• Следующая

Громадная равнина, щебнистая, слабо всхолмленная, без единого оврага или русла, легла под колеса. Почувствовав хорошую дорогу, «Дзерен» понесся с большой скоростью, предоставив «Смерчу» догонять нас как хочет. Плотной массой летел навстречу холодный и свежий воздух.

Земля посинела, ушла вниз, впереди в беспредельную высоту поднялось туманное небо со светлыми, жемчужно-серыми облаками, испятнанное сгустками темноты. Облака вихрились, струились и извивались, словно на скате взброшенной к небосводу волны.

Приближались и налетали темные, глубочайшего синего цвета холмики, черные, как отлитые из металла, кустики разбегались в безмолвном испуге, а машина летела и летела, не зажигая спета, в заколдованную даль, где волны всхолмленной земли, такие же шершавые и серые, как небо, расплывались и сплавлялись с тучами на горизонте в один вихрящийся вал. Тучевой вал стеной вздымался вверх и улетал в небесную бездну над нашими головами. Машина безмятежно ныряла под него, стремясь к загадочной цели, ничем не отмеченной, ничем не ограниченной на темном просторе…

Издалека, позади, разлился тусклый свет — «Смерч» зажег фары. Таинственная сумеречная равнина исчезла, стала обычной сухой и безжизненной Гоби. Зажег свет и наш «Дзерен»и продолжал нестись в океан темноты, на юг, пока все совершенно не закоченели.

Я остановил «Дзерен», хотя Пронин так разошелся, что готов был ехать хоть всю ночь. Убежища не было — одна ровная почва кругом, и мы надеялись только на мороз, который усиливался и обещал тихую погоду

Загорелись набранные у Хамарин-хурала кусты караганы. Повар, ворча, что нет даже «иванантоновичевых» дров, стал кипятить чай и разогревать мясо. Когда-то еще на пути из Южной Гоби, где повар избаловался саксауловым топливом, у нас вышло одно столкновение. Никитин явился ко мне с заявлением, что не может приготовить обед, так как на месте лагеря нет дров. Повар тут же получил основательный нагоняй и с тех пор знал, как с помощью рабочих нужно заготовлять аргал, однако затаил обиду и упорно называл аргал «дровами Ивана Антоновича», к великому удовольствию всех остальных.

Утренний мороз в 12 градусов превзошел все ожидания. Пришлось собирать аргал и растапливать лед, в который превратилась слитая из радиаторов вода. Все долго бродили кругом, подметая равнину полами своих дох. Одним ударом убивалось два зайца: люди согревались и собирали столь редкий здесь аргал. В девять часов, повеселевшие после горячего чая, мы тронулись дальше. Где-то впереди находились развалины Далан-Туру («Пальмовое дерево»), куда вела старая караванная тропа.

Мы скоро подъехали к жалким остаткам строений и повернули от них на юго-запад, спускаясь в плоскую впадину Неожиданно впереди показалась замерзшая речка — вернее, ключ, окруженный громадными пятиметровыми песчаными кочками, поросшими плотной зеленой колючкой. Маленькая гобийская лиса, испуганная, тощая и взлохмаченная, выскочила из-под берега и скрылась. За речкой мы выехали на плоскогорье и вскоре, повинуясь указанию проводника, повернули налево от тропы, которая, кстати, сделалась хорошим автомобильным следом. Пологий подъем по песчаной, заросшей полынью почве был не очень тяжел, и через полчаса мы оказались на краю высокого обрыва. Цель путешествия — обрыв Баин-Ширэ («Богатый стол») находился на окраине огромной впадины Халдзан-Шубуту («Лысая узкость»), заполненной песками и заросшей саксаулом и поташником.

Этот стол обрывался на юг, восток и юго-запад крутыми стенами и башнями песчаников, разделенными откосами и барханами надутого песка с порослью корявого саксаула. Ниже песчаниковых круч толпились размывы ярких красных глин — конусы, купола, овальные холмы… Еще ниже пологий скат уходил далеко во впадину. Прорезавшие скат овраги на границе песков превращались в мелкие сухие русла и вились меж бугров рыхлого песка и саксауловой порослью.

И опять, как много раз до этого, во всех местах с красными обрывами — ни признака человеческой жизни, ни следа юрт или стойбищ скота.

Мы подъехали к обрыву плато у юго-восточного угла. Небольшое обо из кусков песчаниковых плит стояло в десяти метрах от бровки обрыва. Жестокий ветер бушевал здесь, наверху, и машины слегка покачивали своими тентами под его напором. Нужно было найти место для лагеря. Передовые разведчики — Эглон. Громов, Данзан, Орлов, — сразу же поспешившие к обрывам, вернулись и сообщили о множестве костей динозавров. Я огляделся. При некоторой осторожности отсюда можно было бы спуститься в котловину — если начать спуск на два километра восточнее или западнее самого возвышенного места плато, на котором мы сейчас находились. Но всякое передвижение машин в бугристых песках котловины было бы сопряжено с величайшим трудом, и неизвестно, как выбрались бы мы оттуда, нагруженные коллекциями.

Большая часть обрывов, подлежащих изучению, находилась совсем рядом. Словом, стоянка наверху давала серьезный выигрыш во времени, и я решился на нее, надеясь на прочность наших палаток, сделанных по монгольскому, ветростойкому, образцу. Быть сдутыми к концу экспедиции ветром с семидесятиметрового обрыва Баин-Ширэ — конец, неподходящий для успешно начатой работы. Поэтому мы разбили лагерь, отступя метров на десять от обрыва, на ровной площадке позади старого обо. Машины встали с запада, прикрывая лагерь от главного ветра Гоби — западного. Пока разгружали машины и ставили палатки, мы разошлись по обрывам. Мы с Эглоном направились к западу, к высоким башням серого песчаника, разделенным вверху узенькими промоинами и прикрытым, как мексиканскими сомбреро, громадными плитами твердого песчаника.

Плиты, состоявшие из грубого конгломерата, оказались переполненными костями динозавров. Позвонки, обломки ребер, кости конечностей от разных животных, хищных и травоядных, разной величины — все было смешано здесь в костеносном пласте, достигавшем до двух метров мощности. Если бы не разрозненные и поврежденные переносом остатки, этот пласт был бы самым богатым из всех нами найденных. Кроме этого слоя конгломератов, получившего название главного костеносного горизонта, мы, постепенно передвигаясь вниз по разрезу, нашли еще два горизонта. Кости оказались и в сером рыхлом песчанике на двадцать метров ниже, и в прослое мелкогалечного конгломерата метровой мощности, залегавшего далеко внизу, у самых саксаульников.

• Предыдущая
• 44/135
• Следующая