Большой куш - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 56

– Лады…

Корнилов мгновенно протрезвел. Какие уточнения? При чем тут Снегирь? Они все дела закрыли…

В гостиную зашел озабоченный Гора.

– Там приехали какие-то парни. Тебя спрашивают.

– Да, это из Москвы, сам Снегирь прислал. Знаешь Снегиря?

Гора выпятил нижнюю губу, как всегда, когда задумывался о чем-то серьезном.

– Слышал, конечно!

– Ну, пусть заходят.

– Нам здесь побыть?

– Нет, занимайтесь своими делами.

В калитку вошли два молодых парня в коротких куртках и джинсах. Один приземистый, широкоплечий, второй повыше, худой и жилистый. Им было лет по двадцать пять – тридцать. Но, очевидно, они пользовались доверием у Снегиря, раз он прислал именно их по серьезному делу. Корнилов встретил гостей на пороге, провел в гостиную, сел в свое кресло. Широкоплечий сел в такое же кресло напротив, худой подошел к камину и стал рассматривать кладку.

– Ну, что, пацаны, есть будете? Сейчас шашлык пожарим…

– Нет, у нас короткий разговор, – качнул головой широкоплечий. Значит, он в этой спарке старший.

– Я слушаю, – сказал Корнилов.

– Снегирь сказал, что общак так легко терять нельзя, – сказал широкоплечий. – И вообще, за сделку в Тиходонске отвечал ты.

– Ну, и что? – возмутился Корнилов. – Уже все выяснили. Там мусорские прокладки.

– Да нет. Мусора мусорами, а ты – это ты. Полтора ляма пропали. За большую часть мусорской начальник ответил. А вот двести пятьдесят тысяч… Есть подозрения, что, возможно, они у тебя к рукам прилипли. Ты же дружил с этим, из банка?

– Вы что, козлы, предъяву мне делаете? – стал приподниматься Корнилов, машинально пощупав у себя за поясом, но там ничего, конечно, не было, потому что он находился у себя в доме и, как считалось, в полной безопасности.

Выпрямиться он не успел, потому что второй парень, который как-то незаметно выпал из поля зрения, оказался за спиной и набросил на шею удавку. Тонкий тросик перехватил горло, разрезая кожу. Корнилов плюхнулся обратно и захрипел. Сознание мутилось.

– Нет. Старшие по тебе уже решили, – сказал широкоплечий, поднимаясь. Последнее, что увидел в своей жизни Корнилов – это черный клинок, с блестящей заточкой по краям, который со щелчком выскочил из черной рукояти и тут же вошел ему под сердце. Удар был смертельным, но второй парень довел до конца свою часть работы. Можно было считать, что Корнилов убит дважды. Точнее, с двойной гарантией.

– Готов?

– Готов.

Посланцы Снегиря переглянулись и направились к выходу. Угол дежурил у ворот, Весло на заднем дворе, Гора стоял на веранде.

– Что так быстро? – спросил он, улыбаясь.

Широкоплечий улыбнулся ему в ответ.

– Все порешали. Скоро у вас будет новый босс. Платок дай!

– Что?!

– Дай платок, говорю! – московский гость поднял руку и показал нож с окровавленным клинком. Похожее на жало змеи острие покачивалось в двадцати сантиметрах от живота Горы. Как загипнотизированный, он вытащил не очень свежий платок, протянул. Парень тщательно вытер нож и бросил платок под ноги. Клинок со щелчком спрятался в рукоятку.

– Счастливо оставаться. Братве привет от Снегиря!

Они спокойно прошли мимо Горы, тот, словно загипнотизированный, смотрел, как Угол открыл калитку. Гости вышли на улицу, заработал двигатель, и невидимый за высокой стеной автомобиль уехал.

Только сейчас Гора вспомнил про пистолет за ремнем сзади. Но он был даже рад, что не заварил кашу: в разборки старших лучше не вмешиваться.

Из комнаты раздался истерический крик Леночки. Гора вздохнул и нехотя пошел в комнату. Он знал, что сейчас увидит.

Коста Браво – это Золотой Берег, а небольшой городок Салоу считается самым русским курортом Испании. Солнце здесь светит круглый год, и море почти всегда теплое, и золотой песок приятно прилипает к телу, хотя оказывается, что эффект золота создает не песок, а частицы слюды, которые в нем находятся. Русская речь действительно звучит всюду, где пьют сангрию и едят паэлью. Немало русских покупают тут относительно недорогую недвижимость, как летнюю дачу, некоторые оседают навсегда и, как правило, у них есть на это веские причины.

Те, кто живет здесь постоянно, предпочитают хождению на море купание в собственном бассейне. Он есть почти на каждой вилле. Человек, которого еще недавно знали как Ивана Косоногова, а теперь как Мигеля Хуареса, любил плавать в бассейне у себя во дворе. Дом стоял на горе, и с терассы открывался хороший вид на море. По склону вниз теснились белые домики с красными крышами, ближе к морю их вытесняли большие особняки, а на первой линии стояли отели. Все это поднимало настроение и создавало впечатление курортного отдыха. Но он не хотел под палящим солнцем спускаться к морю, а потом подниматься по крутому косогору или ехать на машине по узким улочкам да часами искать внизу место для парковки. Ему было хорошо и здесь.

Иришка купалась иногда с ним, в нежно-голубоватой воде бассейна, иногда ездила с подружками на море, где загорелые мускулистые мачо, за небольшие деньги, катали их на катерах и парусных яхтах. Сейчас ее дома не было, и когда кто-то подошел к бассейну, он подумал, что это повар, который хочет согласовать меню на обед. Но, подняв голову, обнаружил, что перед ним, заложив руки за спину, стоит незнакомый парень, в котором он безошибочно узнал русского.

– Ты кто? – спросил он. – Чего тебе надо?

– Привет из Тиходонска, велели про долг напомнить, – произнес неожиданный визитер таким тоном, как будто привез баночку варенья от любимой бабушки.

– На фиг мне твои приветы? Я там никому ничего не должен!

– Ошибаешься, – парень вынул руку из-за спины.

– Ты что?! Я чист…

Но спорить было не с кем, потому что пистолет, удлиненный глушителем, не переспоришь. Он всегда окажется прав. Три щелчка не нарушили спокойствия за пределами двора. Парень спокойно повернулся, вышел и пошел по улице вверх к шоссе, на котором его ждала машина. Иван остался плавать в бассейне. Теперь он лежал лицом вниз с раскинутыми руками, вокруг, в прекрасной голубой воде, расплывалось розовое пятно. Постепенно его тело погружалось и вскоре оказалось распростертым на отделанном красивым кафелем дне.

Должность генерала Козубова занял полковник Синеватый. В капитально отремонтированный кабинет своего предшественника он не пошел, в нем устроили архив, а для начальника УВД переоборудовали комнату заседаний коллегии.

На свое место Синеватый посадил Боброва, которому почти сразу присвоили звание полковника, Синеватый ждал генеральские погоны, сменивший Боброва майор Лимонов надеялся на внеочередную звездочку к профессиональному празднику. Майор Васильев занимал по-прежнему должность опера по особо важным делам и ничего хорошего в ближайшее время не ждал. А может быть, и в отдаленном будущем тоже. И без того замкнутый, он стал нелюдимым, особо опасных задержаний избегал, не выпивал после работы и по праздникам с сослуживцами, всегда торопился домой. И, к удивлению окружающих, перестал носить шляпу.

Однажды его вызвал Бобров. Когда он зашел в кабинет, начальник УУР приветливо поднялся навстречу, улыбнулся.

– Ну, что, под той историей можно подвести черту? – сказал он.

– Не знаю, – пожал плечами Васильев.

– Ну как же? Все, кто были причастны к пропаже общаковых денег, отправились на тот свет. Даже те, на кого просто пало подозрение. Корнилов, например. А про этого, Косоногова, слышал?

– Да, конечно, слышал, – кивнул Васильев.

– Ну, вот и все! И дело с нападением на инкассаторов тоже закончено. Все установлены, двое осуждены. Знаешь же, что им дали по десять лет?

– Знаю.

– Но им больше повезло, чем остальным. Тех вообще нет в живых!

Васильев молчал. Не для пустой же болтовни вызвал его начальник.

– Знаешь, что это такое? – Бобров показал рукой. В углу стоял предмет, похожий на металлоискатель: раструб и рамка на длинной ручке.