Большой куш - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 36

Тут зазвонил телефон Пулата. Шеф ответил, молча выслушал собеседника и отключился. Урман понял, что получены важные новости, но спрашивать ни о чем не стал: пустое любопытство неуместно – что надо, ему и так сообщат, что не надо – не скажут, хоть задай сто вопросов.

– Это Отабек, – сказал Пулат, и Урман понял, что не ошибся: Отабек курировал узбекскую группировку в Москве.

– Фому убили вечером, – продолжил Пулат. – Подробностей Отабек не знает, но вроде он «наехал» на профессионального киллера…

– Да, это тщательно подготовленный спектакль, – сказал Урман. – Причем разыграл его очень хитрый шайтан! И что нам делать?

Пулат вздохнул.

– Да что делать? Не играть по правилам шайтана! Надо набивать местным стрелку, тереть да думать, как все вернуть. Если мы товар упустим, кто нас поймет? Да и у Корнилова дела плохи. За общаковые деньги серьезно спрашивают…

– Это точно, – кивнул Урман. – С чего начинаем?

– Готовь машину. Я прямо сейчас еду в Москву. А ты утром пошли Азиза к местным и скажи, что мы на них не думаем.

– А мы не думаем?

– Неважно, что мы думаем. Важно, что мы сделаем!

Мозговой центр операции «Сделка-2» в лице капитанов полиции Степанова и Васильева тоже провел ночь без сна. Освободив задержанных, они отпустили собров, пожали руку Кедру, поблагодарили… Тот был обескуражен:

– Как же так, такую крупную операцию провели, а закончилось все пшиком! Зачем они хотели стиральный порошок на бумагу менять? Они что, дураки?

– Может, проверяли утечки информации, – высказался Степанов. – Если бы все прошло удачно, в следующий раз менялись бы по-настоящему…

– Так теперь они поняли, что у них ваш человек, значит, искать будут! И найдут!

Кедр со своими бойцами уехал, испортив своим замечанием Степанову настроение: он с самого начала опасался такого развития событий. Единственная надежда на то, что Наполеон тщательно соблюдал конспирацию – тогда его вычислить не смогут… Хотя бандюкам не требуется таких доказательств, какие необходимы суду: достаточно подозрений… Да и допросы у них куда эффективней испытаний на детекторе лжи… Ладно, проблемы надо решать по мере их поступления. Тем более, когда они поступают десятками каждый день. Заехав в Управление, они переоделись в гражданское, после чего Васильев набрал номер Синеватого.

– Операция завершена, товарищ полковник! Когда разрешите доложить результаты?

– Да прямо сейчас. Подъезжайте на Солянку, я жду.

На Соляном спуске находилась конспиративная квартира, и опера знали это место. Они сели в машину Васильева, которая не стоила и сотой части того, что находилось в багажнике. Степанов устроился сзади, чтобы сподручней было отстреливаться, положив рядом с собой второй табельный пистолет – двадцатизарядный автоматический «Стечкин». Такие и он, и Терминатор брали на особо сложные задержания. Впрочем, если они попадут в специально поставленную засаду, то и «Стечкины» не помогут: расколошматят из автоматов и заберут ценный груз, по сравнению с которым жизни двух оперов ничего не стоят! А поставить такую засаду мог кто угодно: и заподозрившие неладное бандиты, и случайно пронюхавшие свои, и Синеватый, если решил не делиться и спрятать концы в воду, и выследившие их Хвосты…

Солянка находилась в старой части Тиходонска, недалеко от Центрального рынка. Это была довольно узкая улочка, круто спускающаяся к Дону среди древних двух-трехэтажных домов и строительных площадок, на которых возводились восьмиэтажки нового поколения – с панорамными окнами, из которых открывался великолепный вид на Дон и Задонье. Фонарей здесь было мало, во всяком случае, работающих. Правда, новая «свечка», в которой и находилась конспиративная квартира, была окружена стилизованными под старину светильниками, и ее окрестности ярко освещались.

Здесь был подземный гараж, но и на парковочной площадке стояли несколько машин. Васильев подъехал прямо к подъезду, посидел, не выключая двигатель, потом вышел, осмотрелся и сделал знак напарнику. Взяв кейс и рюкзак, держа правые руки под пиджаками и внимательно контролируя обстановку, они набрали номер на домофоне и вошли в подъезд. На третий этаж поднялись пешком. Дверь открыл Синеватый. Он был без пиджака, находился в благодушном настроении и сейчас не был похож ни на товарища Берию, ни на начальника Управления уголовного розыска, ни вообще на полицейского. Так, обычный руководитель средней руки.

– Все нормально? – спросил он, оглядывая вещи в руках подчиненных. – Молодцы, справились! Выпить хотите?

Предложение было совершенно неожиданным и как бы подчеркивало новый тип отношений между полковником и операми. Но они, не сговариваясь, покачали головами.

– Извините, товарищ полковник, еле на ногах стоим.

– Ну, ладно, открывайте! – от самого Синеватого ощутимо пахло спиртным. Васильеву показалось, что он ощущает и тонкий аромат дорогих духов, который слышал недавно в ОП-2.

Они выложили содержимое кейса и рюкзака на овальный обеденный стол. Квартира была со вкусом отремонтирована и обставлена. Кожаный диван, два кресла, вокруг стола – шесть мягких стульев, стенка из натурального дерева, хорошая посуда за стеклянной дверцей, полированная дверь во вторую комнату… Очевидно, поэтому Синеватый и выбрал ее для личного пользования. Или наоборот – поэтому она и имеет такой вид. Хотя с какой агентурой встречался здесь полковник, никто не знал, во всяком случае, громких реализаций по его оперативным информациям не проводилось.

– Это ваша доля! – пересчитав пачки пятисотевровых купюр, Синеватый отложил десять на край стола. – Неплохой заработок за один день?

Растерянно переглянувшись, «Американцы» рассовали деньги по карманам.

– А это… – полковник ткнул пальцем в пакеты с кокаином. – У вас есть возможности реализации?

Опера еще раз переглянулись, на этот раз изумленно.

– Откуда, товарищ полковник? – с трудом выговорил Васильев. Он не привык перечить большому начальству. – Да такое количество любой город перевернет, из-за рынка сбыта война начнется! К тому же сразу станет ясно – откуда товар!

– Ну, ладно, разберемся, – Синеватый стал складывать деньги и порошок обратно. – Просто если найдете каналы сбыта, то тоже получите долю.

– Вряд ли это возможно, – сказал Степанов.

– Ладно, ладно. Ну, если обмыть успех не хотите, идите, отдыхайте. Завтра можете взять отгул. А в ближайшее время готовьтесь к очередным званиям. Вы их давно заслужили.

– Спасибо!

– Спасибо!

На прощанье Синеватый пожал будущим майорам руки. Они пешком сбежали по лестнице, сели в машину, Васильев плавно тронулся с места. Некоторое время ехали молча.

– Ну, что скажешь? – наконец, нарушил молчание Терминатор. Напарник помолчал, вздохнул.

– Я думал, будет больше. Нет, деньжищи, конечно, громадные, я таких не то, что в руках не держал – не видел… Можно машины поменять, квартиры… Но жизнь на них не поменяешь…

– Это ты напрасно. Жизнь мы уже поменяли.

– Почему?

– Да потому, что мы уже не такие, как были еще утром.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь.

– Я знаю, что никогда не любил философию. А сейчас – тем более. Закинь меня к Алене и прикрой, если что. Мол, я фальшивые деньги описываю. Это, действительно, на всю ночь.

– Как ты к Алене с такими деньгами?

– Я у нее сейф поставил, для пистолета. Туда и положу до утра, а завтра в банке ячейку сниму. И потом, я ей доверяю!

– Ну-ну, – только и сказал напарник.

По пути домой Васильев заехал в круглосуточный универсам, купил дорогие духи, букет роз, бутылку «Кристалла» и целый пакет деликатесов.

Татьяна уже спала. Он накрыл стол на кухне, в центре, рядом с шампанским поставил цветы и сложил башенкой пять пачек пятисотевровых купюр. Придирчиво оглядел рукотворный натюрморт и остался доволен: дорого, солидно и эффектно. Потом разбудил жену, вручил духи и предложил пройти на кухню. Вначале она ничего не понимала, но рассмотрев подарок, оживилась, накинула на ночнушку халат и пошла за мужем. На пороге замерла, всплеснула руками, потом подбежала ближе, всмотрелась.