Большой куш - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 30

«Американцы» и Лис переглянулись.

– Вот и правдоподобная версия! – подвел итог Коренев. – Значит, Золотой налет на инкассаторов организовал, деньги забрал себе, делиться не торопился, а Хвосты ему и предъявили. А там слово за слово… И попытались бабло найти, да времени было мало. Ничего, мы тут засаду поставим, да сами поищем…

– Ну, удачи, Филипп Михайлович!

– И вам удачи!

Когда «Американцы» сели в машину, Степанов сказал:

– Мне показалось, что Лис нас насквозь видит! И все про нашу задумку знает.

– Кажется – перекрестись, – буркнул Васильев. У него создалось такое же впечатление, только он не хотел в этом признаваться.

Все когда-то заканчивается – и ожидание, и напряжение нервов, и бесконечная оценка-переоценка планов, и сомнения: сработает или нет… Что самое главное: в полицейском и криминальном деле даже самые продуманные расчеты и тщательная подготовка ничего не значат – над всеми замыслами царит, свысока поглядывая вниз, на эстраду судьбы, Его Величество Случай, который в самый неподходящий момент то дверью скрипнет, то случайного прохожего выпустит на сцену жизненного театра, то мирно дремлющего сторожа разбудит, то заставит собаку гавкнуть или пьяного заорать, то отклонит в сторону верную пулю или вообще заменит выстрел осечкой, то еще что-то учудит, нарушая замысел режиссера и коренным образом меняя старательно прописанный финал. А ведь есть еще снисходительно улыбающаяся Госпожа Удача, которая сидит повыше Случая и по собственной прихоти путает ему верные карты, есть Оправданный Риск с весами для точного взвешивания предполагаемых поступков, а есть Риск Неоправданный, которому весы заменяет бесшабашная лихость. Есть еще Неожиданная Закавыка и Полная Глупость, есть Дикий Случай или Бредовое Стечение Обстоятельств…

Поэтому стопроцентно знать наперед исход спектакля не может никто: ни менты, ни бандиты. Только на учениях огрехи и нестыковки оказываются бессильны сбить поезд действий с рельс победных планов, так что он всегда плавно докатывается до задуманного правильного финиша. В реальной жизни так не выйдет. Пока не обезвредишь преступников или не упустишь их, понеся потери – никогда не узнаешь, чем все закончится… Хорошо, что сам захват длится недолго: несколько минут – и все стало ясно: кто жив, кто мертв, кто ушел, кто повязан, кто победил, а кто проиграл!

Так было и в этот раз. В семнадцать пятьдесят девять узбеки, как и положено – на двух машинах: заехали на Южную трассу с левобережья, по не работающей в связи с остановкой моста развязке. Собственно, как им показали местные в прошлый раз, так они и заехали. Тем более, что этот путь ничем не лучше и не хуже другого, только короче.

– Черные «Мерседес» и «Лендкрузер», зашли на трассу с севера, идут на вас. Сколько людей внутри, не видно, – раздалось в наушниках у Кедра. Он сидел в микроавтобусе перед компьютером и смотрел на экран. С ним находилось еще восемь бойцов в полной амуниции – касках с забралами, тяжелых бронежилетах, в радиогарнитурах и с автоматами. Здесь же сидели «Американцы» в камуфляжных комбинезонах, легких жилетах, черных масках и касках, заменивших им привычные шляпы.

– Принял, – меланхолично ответил Кедр. Как всегда перед схваткой, он жевал резинку – это успокаивало. Хотя даже давно знающие его коллеги не могли определить, когда командир нервничает.

Почти в то же время в трехстах метрах к югу, с выходящей на трассу дороги, по которой шел плотный транспортный поток на Батай, отделились две машины и свернули в противоположную сторону, к ремонтируемому мосту.

– Черный «БМВ» и серая «девятка» движутся в вашем направлении, – сообщил второй пост. – Количество людей не определяется.

– Принял, – так же меланхолично бросил Кедр, рассматривая на экране изображение с установленных на «Тачанке» телекамер. Пока площадка перед памятником была пуста.

– «БМВ» и «девятка» прошли вашу развилку! – доложил третий пост.

– Принял, – ответил Кедр уже другим – резким тоном, будто только что поджег бикфордов шнур. В принципе, так оно и было.

– Проверить оружие, приготовиться! Заводи!

Взревел усиленный мотор.

На мониторе Кедр увидел, как к «Тачанке» подъехали «Мерседес» и «Лендкрузер», синхронно развернулись в сторону возвышавшегося на крутом правом берегу города и остановились, не выключая двигателей.

– Предусмотрительные, – хмыкнул Кедр и жестко бросил:

– Выдвигаемся!

Водитель включил передачу и дал газ. Зеленый микроавтобус с красной полосой поперек кузова и надписью «Аварийная», раздвигая кусты, выехал из лесополосы на заросший травой, едва видимый проселок и, раскачиваясь на ухабах, понесся к трассе.

Когда он выскочил на асфальт, к «Тачанке» уже подъехали покупатели. Их «БМВ» и «девятка» тоже развернулись. Теперь машины стояли капотами в разные стороны: «Мерседес» напротив «БМВ», а «Лендкрузер» наискосок и подальше от «девятки», будто стеснялся такого непрезентабельного соседства.

«Аварийная» на минуту-другую запаздывала. Если бы все шло, как обычно, и захват производили в момент, когда стороны обменяют наркотик на деньги, они бы подоспели секунда в секунду. Так было всегда и позволяло легче доказывать вину. Но в данном случае инициаторы операции почему-то настояли на другом плане. Конечно, как говорится, им виднее, да и минутное опоздание не имело практического значения, только нервы у всех лишнюю минуту пробудут под высоким напряжением, как раскаленные добела спирали театральных софитов. Но такие «мелочи» в расчет никто не берет.

Дверцы «БМВ» распахнулись. Наружу, разминая ноги, вышли добродушно улыбающиеся Корнилов и Ярема. Руки они держали на виду, резких движений не делали, чтобы не спугнуть гостей. Ярема даже аккуратно распахнул задние дверцы, чтобы узбеки убедились: кроме них в машине никого нет. Из «Мерседеса», так же неспешно, с обязательными восточными улыбками, вышли Пулат с Урманом.

Конечно, нервы у всех были натянуты до предела, но сейчас основная нагрузка лежала на плечах охраны. Ботир с Тимуром в «Лендкрузере» и Карась с Веслом в «девятке» потели за тонированными стеклами, с пистолетами в трясущихся руках, и взвинченно крутили головами, ожидая любой подлянки. Для старших, конечно, самая большая гарантия исходила от физически отсутствующего здесь, но незримо присутствующего Фомы Московского. Авторитет гаранта витал над местом сделки, вселяя спокойствие в сердца Пулата и Урмана с одной стороны, и Корнилова с Яремой – с другой. Хотя, конечно, сложно успокоить людей, всю свою жизнь посвятивших всевозможным «кидкам», «разводкам» «нахлобучкам», «подставам» и «насадкам». Людей, которые ни во что не ставили честное слово и знали, что если найдется отчаянный парень, не зассавший выстрелить в голову самому крупному авторитету, то тот умрет точно так же, как и любой другой, совершенно бесполезный и ничего из себя не представляющий лох.

– Здравствуй, уважаемый Костя-ака! Здравствуй, дорогой Ярема-ака! – улыбающийся Пулат дружески пожал руку вначале Корнилову, потом его напарнику. То же самое с теми же словами проделал и Урман.

– Мы прибыли вовремя, как договорились, и привезли то, что должны были привезти! – учтиво сказал Пулат, ненавязчиво подчеркивая полное соблюдение условий сделки, дружелюбие и открытость. В конце фразы он сделал неопределенный жест, который был понят тем, кому предназначался. Тимур пружинисто выпрыгнул из «Лендкрузера» с сумкой «Луи Витон» в руках.

«Понты или подделка», – подумал бригадир Речпортовских. Ни того, ни другого он не уважал.

Пулат, не глядя, взял сумку и учтиво протянул Корнилову в знак полного и безоговорочного доверия. «Красиво работают, азиаты! – подумал Корнилов. – А я Карасю в багажник поставил, как лох… Ну, ничего, подальше положишь – поближе возьмешь…»

Тимур так же быстро юркнул обратно в машину, дверь мягко закрылась. Над «Тачанкой» кружились вороны, где-то там, наверху, многозначительно улыбалась Госпожа Удача, но никто из участников сделки не обращал внимания на птиц и не видел улыбки Судьбы. Возможно, потому, что были сосредоточены на деньгах и наркотиках, к тому же ожидали подвоха от контрагентов. Вскоре многозначительность Госпожи Удачи станет ясной, хотя кому она улыбалась – разобраться будет непросто. По всему выходило, что не Речпортовским и не узбекам, а ментам, об участии которых бандиты пока не подозревали, но которые, тем не менее, выходили на авансцену.