Золотые крылья сильфиды. Книга 1 (СИ) - Азарцева Анна - Страница 23

На нижнем этаже, в подвале была оборудована отдельная комнатка для хранения золотого запаса и драгоценностей герцогской короны. Я слышала, что там есть вещицы, которые делали еще при прапрадеде моего отца, времен Семилетней Пустоши, когда очередная война захватила Валинос. Все как обычно дрались друг с другом и против всех. Предок герцога Иллийского в попытке сохранить свои богатства отдал приказ собрать все золото и драгоценности и зарыть глубоко под землей. Так это или нет, никто не знал, но когда лет двадцать назад в обнищавшем герцогстве вдруг стали дела идти очень хорошо – все списали это на поднятые старинные сокровища.

Экономка и по совместительству главная ключница мистрис Имирия уже ждала нас с папенькой у входа в сокровищницу. Высокая как жердь и такая же тощая, с вечным кислым выражением лица ключница смерила меня высокомерным и одновременно брезгливым взглядом, едва склонила голову перед его светлостью, и, забренчав связкой ключей, открыла передо мной двери в святая святых нашего герцогства.

В сокровищнице я не  были ни разу. Да и кто бы меня пустил. Даже Оливии не разрешалось спускаться сюда.

- Одну побрякушку, не более! – грозно напутствовал меня папенька, когда я, очарованная блеском и роскошью, вслед за ним вошла внутрь. Два факела у двери не освещали всей комнаты, она далеко уходила вглубь подвала, но даже того, что я увидела – хватило бы сойти с ума любому ростовщику. Полки буквально ломились от золотых и серебряных слитков, у одной стены стояли сундуки с драгоценными камнями, частично ограненными и в оправах. У другой – ларцы, шкатулки и ящики с ювелирными изделиями.

Отдельным рядком были выставлены полки с магическими амулетами, накопителями и зачарованными изделиями. Украшения для модниц и смертельное оружие. Высокая полка для бесценных гримуаров и фолиантов, от которой так разило магией, что я даже закашлялась.

Хотя нет… Это не от книг.

Я принюхалась, хотя меня продолжал бить кашель.

Какой знакомый запашок. Мерзкий, противный, как будто сдохло что-то само по себе кошмарно пахнущее.

Где ж я его чувствовала?

- Гадость какая! – не сдержалась и прикрыла рот рукой. Накатила тошнота.

Его светлость резко ко мне обернулся.

- Что?

Я отошла чуть дальше от герцога и вдохнула полной грудью. Здесь, у дверей тянул свежий воздух и отвратный запах ощущался меньше. Краем глаза заметила, что ключница с меня взгляда не сводит.

-    Нет, ничего. Все в порядке.

-    Плохо себя чувствуешь? - подскочил он ко мне и пытливо уставился на мое лицо.

Я ошарашенно смотрела на папеньку, абсолютно не понимая его поведения. Казалось, что он действительно встревожен моей реакцией и... как будто боится. Хотя, кого боится, меня? Смешно!

Я замотала головой:

-    Все в порядке. Просто эти... Эти книги, они...

-    Что с ними? - нетерпеливо переспросил папенька, - Что ты почувствовала?

-    Запах, такой... неприятный. Как будто что-то сдохло.

Мистрис Имирия презрительно хмыкнула и почему-то победным тоном в голосе пояснила:

-    Разумеется, запах будет неприятным, госпожа. Книги обернуты человеческой кожей, так магия сохраняется лучше, - она склонилась ко мне ближе, словно говорила о чем-то тайном, - И опрысканы настойкой хмира.

Хмир? Что-то знакомое...

Герцог вызверился мгновенно:

-    Закрой свой рот! - он замахнулся на ключницу, но та лишь выпрямилась и гневно блеснула глазами, - И не смей открывать его без моего разрешения! - затем его светлость повернулся ко мне: - А ты...! - он просверлил меня бешенным взглядом и приказал, - Даю пять секунд на поиск побрякушки и вон отсюда!

Я шарахнулась от ключницы как от прокаженной. Ее слова мне показались настоящим издевательством, особенно тон, которым она их произнесла. Женщина словно гордилась тем, что эти магические гримуары были обернуты в... тьфу, даже вспоминать противно.

Я подбежала к ближайшему открытому ларцу, выхватила первое попавшееся ожерелье и рванула со всех ног из сокровищницы.

Хмир... Хмир... Где же я слышала это название?

Герцог стремительно шагал по коридору, жестко по-военному чеканя шаг. Глаза метали молнии, плащ за спиной зловеще развивался словно черные крылья ворона. Встречающиеся на пути герцога люди разбегались от разъярённого господина, а те, кто не успел, старались стать как можно незаметней и слиться со стенами. Ключница же, в отличие от его светлости, вышагивала гордо, с достоинством, ничем не показывая ни осознания своей вины, ни раскаяния. Имирия лебедем плыла по ковровой дорожке, едва заметно кивая на поклоны и реверансы слуг.

Дойдя до своего кабинета, его светлость демонстративно распахнул двери и нетерпеливым жестом приказал мистрис Имирии войти. Милор, работавший с бумагами за столом герцога, удивленно глянул на отца, но тому даже не понадобилось отдельно приказывать сыну. Бросив взгляд на безмолвную экономку, парень мгновенно все понял, и, подхватив пару рукописей и перо, стремглав вылетел из кабинета. Герцог на него не обратил никакого внимания.  Он мрачно проследил взглядом за степенно вошедшей ключницей и с громким стуком захлопнул за ней дверь.

Экономка остановилась у заваленного бумагами стола и обернулась к его светлости.

 - Ты… Ты!!! – он гневно потрясал пальцем перед носом Имирии, не находя достаточных слов, чтобы выразить свое негодование, - Ты посмела… При ней!! Да как только твой язык повернулся!

Ключница сложила руки на груди:

- Осмелюсь спросить, ваша светлость, что такого страшного я сказала при госпоже Лиатрис?

- Да ты…, Да она…, - лицо герцога покраснело от бешенства, казалось, его светлость сейчас удар хватит, - Ты не знаешь, кто она?!

- Кто же? – высоко подняла бровь Имирия, - Лиатрис, насколько мне известно, Ваша дочь и человек.

Герцог в негодовании ходил кругами по комнате.

- Человек? Нет, она не человек! Она сильф и отродье сильфа! Она…

Имирия удивленно подняла бровь и ледяным тоном спросила:

- Вы в этом уверены, ваша светлость?

Герцог на мгновение опешил. Прислуга вдруг осмелилась подвергнуть его слова сомнению?!

- В этом была уверена госпожа Ислин, да сохранят титаны ее душу в мире и спокойствии!

Имирия с почтением склонила голову, вспоминая мертвую герцогиню:

- Да хранят. Но, при всем моем уважении, ваша светлость, госпожа Ислин, хоть и была драконом, не была магом, - при этих словах герцог, не переставая кружить по кабинету, злобно фыркнул, - Она не чувствовала хмира. Как ваша третья дочь.

- Откуда у нее вообще могла появиться магия? – он недовольно хмыкнул, - Я следил за девчонкой, она никогда даже малейших признаков не подавала!

- Быть может, в роду ее матери…, - и Имирия осеклась, видя, как герцог снова начал злиться.

- Никогда! Никогда даже не заикайся о ее матери! Не было ее! Не существовала, не рождалась, не жила!

Да, в том, что его третья дочь – потомок сильфов, герцог уверен не был, но…   

Но во всем виноваты эти трижды проклятые драконы со своими трижды проклятыми сказками про сбежавшую королеву! И главное, ведь все так удивительно совпадало с их рассказом и было так достоверно!

Герцог помнил Лейзию, до сих пор помнил. Только не знал, любил ли все еще или уже только боялся.

Ранней весной, направляясь по обыкновению провести очередную инспекцию в пограничных войсках, он увидел ее, стоящую посреди дороги в белом простом платье и темном шерстяном плаще. Тоненькая, хрупкая, божественной красоты девушка с длинными золотыми косами и искристыми голубыми глазами.

При ней был лишь младший брат Наралекс, вздорный, наглый и надменный юноша, тем не менее тщательно охраняющий свою сестру, словно она редкое сокровище.

Герцог влюбился с первого взгляда. Лейзия покорила его своей красотой, тихим печальным голосом и светящимся взглядом, в котором казалось собралась вся мудрость мира. Конечно, его светлость, вернувшись из похода домой, навел справки о девушке, пленившей сердце. Сведений о ней было мало – обедневший род, в котором детей больше, чем денег на их содержание, родители, погибшие в последних сильфских налетах и оставившие в наследство лишь полуразрушенный замок, старшие братья, ушедшие мстить за смерть и разрушения. Дальше герцог копать не стал, ему до одури хотелось сделать Лейзию своей женой, а многочисленные братья были лишь показателем того, что первенцем юная красавица родит мальчишку, столь желанного герцогу наследника.