Интеллектуальный слой в советском обществе - Волков Сергей Владимирович - Страница 18

высоком уровне как...положительный. Сам министр высшего образования Елютин на собрании актива учебных заведений говорил:

"Дело в том, что условия работы высшей школы в 60-70-х гг. свели мероприятия по комплектованию студенчества к исключительно

придирчивому отбору лучших претендентов. Теперь условия коренным образом изменились. В этом году, например, снижение

конкурса ощутили даже традиционно популярные вузы. И это явление мы обязаны рассматривать не с ведомственных, а с

общегосударственных позиций - как знаменующее собой прогресс в расширении доступности высшего образования" (180). Это

высказывание объяснялось, впрочем, традиционной социальной задачей, потому что социальный состав студентов обнаруживает

прямую зависимость от высоты конкурса - доля выходцев из образованного слоя обычно относительно выше в тех вузах, где был

выше конкурс (см. табл. 66) (181). Между тем конкурс снижался и в 80-е годы (182). В 1983 г. на дневные отделения было подано 1176

тыс. заявлений (182 на 100 мест), в 1984 - 1149 (180 на 100), выдержало экзамены 60% (принято 638,5 тыс.), среди которых 20%

"стажников" и 10% отличников (183). Несколько вырос он только с началом "перестройки": в 1987 г. было подано 1288 тыс. заявлений

(198,6 на 100), принято 651,3 тыс., в т.ч. медалистов и отличников - 12,7% (184).

Результатом описанной выше политики стало коренное изменение социального состава студенческого контингента. В истории этих

изменений можно выделить несколько основных этапов: 1) от революции до 1928 г. (когда советская власть взялась решать вопрос

комплектования учебных заведений наиболее радикальным образом), 2) от начала 1-й пятилетки до войны, 3) послевоенный период до

второй половины 50-х годов, 4) конец 50-х - 80-е годы. Следует иметь в виду, что советская статистика учитывала под понятиями

"рабочих", "крестьян", и т.д. как лиц соответствующего социального положения, так и их детей, только что окончивших средние

учебные заведения. Социальное происхождение, как правило, известно только в отношении студенческого контингента

послевоенного периода, когда проводились специальные исследования.

Первые несколько лет социальный состав студенчества не отличался существенно от дореволюционного, так как продолжали учиться

и выпускались лица, поступившие в вузы в 1914-1917 гг (185). Но приемы уже первого десятилетия советской власти сильно изменили

картину. По всем вузам на 1-й курс было принято (%) (186):

Год Рабочие Крестьяне Служащие и прочие

1922 16,1 26,8 57,1

1923 24,2 25,4 50,4

1924 35,5 29,5 35,0

1925 32,5 29,0 38,5

1926 28,7 22,2 49,1

1927 34,7 24,3 41,0

Относительно больше (до 60% и более) при этом служащих и прочих было принято в университеты, социально-экономические и

художественные вузы (см. табл. 67) (187).

"Классовый" прием довольно скоро сказался на социальном составе всего студенческого контингента. По всем вузам РСФСР

социальный состав студентов изменялся так (188):

Год Рабочие Крестьяне Служащие и прочие

1922/23 12,1 37,0 50,9

1923/24 15,3 22,5 62,2

1924/25 21,8 25,0 53,2

1926/27 24,5 26,0 49,5

1927/28 26,9 24,2 48,9

На Украине, где до окончания гражданской войны, "орабочивания" высшей школы практически не проводилось, после ее окончания

доля представителей образованного слоя еще составляла свыше 90%, но к 1925 г. опустилась до 63%. Вообще же в первой половине

20-х годов их среди студентов еще было свыше половины, в 1925 г. по всем вузам страны их удельный вес составил 59,1% (189), во

второй же половине 20-х они стали составлять, как правило, меньшинство (190). Что касается социального происхождения, то во всех

высших и средних специальных учебных заведениях доля детей рабочих и крестьян выросла с 49,4% в 1921-1922 гг. до 55,9% в конце

восстановительного периода (191).

С 1928 г. социальной состав приема в вузы стал меняться еще более резко. Процент только рабочих (без крестьян) в приеме в 1926-

1929 гг. рос так: 40,0 - 42,7 - 49,8 - 60,0 (192). Во втузы Москвы в 1929 г. их было принято 67,7%, по всем втузам страны в 1930 г. -

76%, причем в отдельные институты еще больше (например, в МММИ 85,5%). По вузам Наркомтяжпрома прием рабочих в 1928-1932

гг. составлял 65-75% (см. табл. 68) (193). В 1933 г. процент "служащих" в приеме на дневные отделения опустился ниже четверти (см.

табл. 69) (194), представители интеллигенции могли, как правило, поступать на учебу лишь без отрыва от производства (под

"служащими" на этих отделениях учтены почти исключительно дети интеллигенции, поступившие работать, чтобы получить

возможность получить образование).

Соответственно изменился и состав всего студенческого контингента. Данные различных источников хотя несколько разнятся, но в

целом рисуют вполне однозначную картину. В 1928 г. среди студентов вузов доля представителей образованного слоя составила

48,9%, техникумов - 42,9%, в 1930 г. - 30 и 34,2% соответственно (195). В конце 20-х годов представители особо дискриминируемых

сословий (дворянства, духовенства и купечества) были представлены в вузах 0,3% и в техникумах - 0,8% (196). В индустриальных

вузах к началу 1-й пятилетки рабочих было 38,3%, крестьян 14,6, служащих и прочих 47,1% (197), а уже в 1931 г. рабочих во втузах

числилось свыше 75% (198). Уменьшение доли представителей интеллигенции вызвано было в эти годы помимо дискриминации еще и

тем обстоятельством, что именно тогда прием увеличился в 3-4 раза, и числа ее детей, желающих и могущих по возрасту поступить в

вуз, все равно не хватило бы для того, чтобы составить прежний процент в резко увеличившемся приеме. В целом за годы 1-й

пятилетки "служащие и прочие" составили в составе студентов от примерно половины в 1928 до менее, чем трети в 1933 г. (см. табл.

70-71) (199).

С введением в 1932 г. вступительных экзаменов и ослаблением "классового подхода" с середины 30-х годов доля представителей

интеллигенции среди студентов снова начала возрастать, но теперь это была уже новая советского интеллигенции - дети тех, кто сам в

начале 20-х годов поступал как представитель рабочих и крестьян. К этому времени в силу демографических причин абитуриентов из

лиц этой категории стало уже довольно много, и их число продолжало расти. В 1932-1936 гг. удельный вес рабочих снизился даже во

втузах с 65,2 до 38,7% (крестьян - почти не изменился: 6,5 и 6,6%) (200). Во всех вузах служащие и прочие составили 34,7% в 1931 г. и

44,4 в 1938 г., в техникумах - 23,8 и 18,6% соответственно (см. табл. 72-73) (201). На территориях, вновь присоединенных в 1939-1940

гг. за короткое предвоенное время произошел тот же процесс, что и на основной части страны за 1917-1930 гг. (202)

Послевоенный период характеризуется дальнейшим ослаблением тенденции "классового комплектования" вузов, что было связано со

значительным ростом среди абитуриентов детей уже советской интеллигенции. Само отсутствие данных о социальном составе

студентов за 40-50-е годы в советских публикациях свидетельствует о том, что он в эти годы мало соответствовал желаемому. Зато

потом эта проблема стала чрезвычайно беспокоить советских обществоведов (особенно с конца 60-х - начала 70-х годов) и, как

следствие, появилось множество публикаций данных, причем не только официальной статистики, но и полученных в ходе

специальных исследований, где выяснялось именно происхождение студентов, т.е. положение их родителей (а не "состав" по

принципу вузовской отчетности: "рабочих и детей рабочих" и т.д.). Исследований, впрочем было не так много, как публикаций, и