Евреи в НКВД СССР. 1936–1938 гг. Опыт биографического словаря - Золотарёв Вадим - Страница 14

Характерным примером является «семейство» С. Н. Миронова-Короля. В органах ВЧК-ОГПУ-НКВД работали: его первая жена А. С. Спивак, родные братья – Михаил (на 1938 г. начальник ОПО УНКВД по Смоленской области) и Оскар (на 1938 г. сотрудник отдела фельдсвязи УНКВД по Ростовской области), а также зять (муж родной сестры Шарлотты) И. Я. Ильин (в 1938 г. заместитель начальника 11-го (воднотранспортного) отдела УНКВД по Московской области)[126].

Еще одним образцом, когда в «янычары революции» (как именовала революционная печать чекистов) шли целым семейством, стала семья Кессельманов. Уроженцы Одессы, братья Кессельманы – Авраам (Арнольд) (1893 г. р., в чекистской среде был более известен под фамилией Арнольдов), Михаил (1898 г.р., единственный из братьев сохранивший при работе в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД свою фамилию) и Семен (1899 г.р., известный среди чекистов, под фамилией Западный) достигли высоких постов в системе Наркомвнудела. Судя по их биографиям (см. биосправки) первым в органы «пролетарской расправы» поступил старший брат – Авраам (Арнольд), а затем за ним потянулись Семен и Михаил.

Но мало кто знает, что помимо братьев в ВЧК-ОГПУ-НКВД служили: родная сестра Кессельманов – Циля, на 1935 г. работала в аппарате УРКМ УНКВД по Московской области, а также жена Авраама (Арнольда) – Елизавета Михайловна (Моисеевна) Арнольдова (Бельская-Друккер). В 1918–1919 гг. она занимала должность начальника информации Одесской губернской ЧК, впоследствии оказалась на советской работе, а в 1921–1923 гг. работала в скромной должности шифровальщицы ПП ВЧК-ГПУ по Крыму.

Во время допросов в 1937–1939 гг. многие из арестованных чекистов заявляли, что «пролезли в органы, руководствуясь шкурными интересами». Так, бывший начальник 3-го (КРО) отдела УГБ УНКВД по Донецкой области капитан ГБ Д. В. Орлов (см. биосправку) «сознался»: «Я считал, что звание чекиста даст мне возможность хорошо устроиться материально и жить, не нуждаясь ни в чем»[127]. Заместитель начальника 3-го (КРО) отдела УГБ НКВД УССР капитан ГБ Г. И. Гришин-Шенкман (см. биосправку) сознался на допросе, что «пошел в ЧК работать потому, что ЧК, хотя и не полностью, но всё же материально обеспечивает…[128] Мне хотелось хорошо пожить, быть у власти, командовать, и я считал, что этого добьюсь в ЧК-ГПУ»[129]. В уже упомянутой выше речи на XIV съезде КП(б)У нарком внутренних дел УССР А. И. Успенский заявлял, что некоторые его подчиненные «в годы гражданской войны попали в ЧК потому, что не хотели идти на фронт»[130]. И в этом утверждении, на наш взгляд, есть своя доля истины.

Судьбы. Для большинства чекистов-евреев из рассматриваемого нами списка судьба оказалась трагичной. 99 чел. (78,57 %) были расстреляны, 2 чел. (1,59 %) – Г. Б. Загорский и Б. Д. Сарин – покончили жизнь самоубийством, находясь под следствием в тюремной камере. 2 чел. (1,59 %) – Я. А. Дейч и Я. И. Серебрянский – умерли во время следствия, еще 2 чел. (1,59 %) были осуждены к различным срокам заключения. 9 чел. (7,14 %) покончили жизнь самоубийством (отметим, что среди самоубийц-чекистов евреи составляют подавляющее большинство), 2 чел. (1,59 %), спасаясь от ареста, сбежали за границу – Г. С. Люшков и Л. Л. Никольский (А. М. Орлов). И только 9 чел. (7,14 %) не подвергались репрессиям.

Дальнейшего изучения требует судьба начальника 7-го (ИНО) отдела ГУГБ НКВД СССР А. А. Слуцкого, который вероятнее всего был отравлен[131].

Касаясь судеб персон данного справочника, авторам хотелось бы отметить один интересный факт. В постсоветском обществе бытует и активно пропагандируется мнение, что в период «правления» Сталина наличие репрессированных родственников, а тем более у лиц еврейской национальности, автоматически ставило «крест» на их успешной карьере в государственном и партийном аппарате. Подобные утверждения кажутся нам несколько надуманными, и судьбы отдельных героев представленного справочника дают для этого определенные основания.

Ярким примером является жизненный путь братьев Визелей. Старший брат – Яков Визель – на момент ареста в августе 1937 г. был начальником УНКВД по Приморской области, и одновременно начальником ОО ГУГБ НКВД Морских сил Дальнего Востока. В августе 1937 г. он как «троцкист и участник право-троцкистской организации в УНКВД по ДВК» был арестован и заключен под стражу[132]. Дальнейшая судьба Я. С. Визеля такова: умер под следствием, по другой версии – покончил жизнь самоубийством в тюремной камере (см. биосправку).

Совершенно иным путем пошла судьба его младшего брата – Юрия Визеля (см. биосправку). К началу 1937 года оперуполномоченный 1-го отделения 4-го (СПО) отдела ГУГБ НКВД СССР, он и в дальнейшем, несмотря на наличие репрессированного брата-троцкиста, успешно делал карьеру: помощник начальника и начальник отделения 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР, с сентября 1938 г. – начальник 6 отделения 2-го (СПО) отдела ГУГБ НКВД СССР. Великую Отечественную войну Ю. С. Визель встретил в должности начальника отделения 5 отдела УОО НКВД СССР, затем последовал перевод в органы военной контрразведки действующей армии. В конце 1942 г. при участиях в боях на Сталинградском фронте Визель был тяжело ранен, затем в 1943–1944 гг. он уже заместитель начальника и начальник ОКР «Смерш» 61-го гвардейской Славянской стрелковой дивизии.

Руководством ОКР «Смерш» Ю. С. Визель характеризовался как сотрудник «…умело показывающий образцы в постановке оперативной и следственной работе по выявлению и разоблачению вражеского элемента, проникающего как в части дивизии, также и среди гражданского населения, находящегося в районе действия дивизии»[133]. «За успешное выполнение ответственных заданий Правительства» он неоднократно награждался: в 1937 г. – орденом Красной Звезды, в 1940 г. – орденом «Знак Почета», а за годы Великой Отечественной войны – орденами Отечественной войны 2-й степени и 1-й степени (1943 и 1944 гг.). Еще до войны, в 1936 г. он, как и его репрессированный в дальнейшем старший брат, был удостоен знака «Почетный работник ВЧК-ГПУ».

Нечто подобное мы видим и в судьбе братьев Подольских. Младший брат – Давид (по чекистскому ведомству проходил, как Даниил Владимирович Орлов (см. биосправку)) – состоял на службе в органах ГБ с 1922 г. Начинал как рядовой сотрудник ГПУ УССР, 1937 г. встретил в должности начальника 3-го (КРО) отдела УГБ УНКВД по Донецкой области. 17 марта 1938 г. Орлов был арестован как «троцкист и активный участник троцкистской организации в УНКВД по Донецкой области», ставившей своей целью «сохранение троцкистского подполья и контрреволюционной организации правых», и в сентябре 1938 г. был расстрелян в Киеве.

Старший брат – Матвей Подольский-Искра (см. биосправку) – несмотря на наличие расстрелянного брата-троцкиста, спокойно продолжал служить в органах НКВД-НКГБ. Поступивший на службу в органы «пролетарской защиты» ранее своего младшего брата (в 1920 г.) и вероятнее всего приведший за собой и Давида, он в 1930 г. перевелся на работу в центральный аппарат ОГПУ СССР.

В дальнейшем Матвей работал на разных должностях в ИНФО-СПО ОГПУ-ГУГБ НКВД СССР. В период «Большого террора», несмотря на трагические перипетии в судьбе своего родственника, он продолжил службу в Москве: помощник начальника 14-го отделения 4 (СПО) отдела ГУГБ НКВД СССР, с 1938 г. – старший оперуполномоченный 8-го отделения 2-го (СПО) отдела ГУГБ НКВД СССР. Весь период Великой Отечественной войны М. В. Подольский-Искра работал в Москве, в центральном аппарате НКВД-НКГБ СССР, и лишь в декабре 1945 г. был переведен на периферию, где возглавил наркомат госбезопасности Якутской АССР.