Выбери любимый жанр

Гетика - "Иордан" - Страница 71


Изменить размер шрифта:

71

{280 } Через некоторое время, когда установилась зимняя стужа, река Данубий по обыкновению замерзла, а замерзает поток этот таким образом, что, как скала, держит пешее войско, телеги и сани и любые другие повозки, не требуя уже ни лодок, ни челноков701 . Когда Тиодимер, король готов, увидел, что [река] так застыла, то он повел пешее войско и, перейдя Данубий, внезапно появился в тылу у свавов702 . Та свавская область имеет с востока байбаров 703 , с запада – франков, с юга – бургундзонов, с севера – турингов. {281 } Со свавами в союзе были тогда аламанны704 , которые владели вообще круто вздымающимися Альпами, откуда, низвергаясь с сильным шумом, текут многие потоки в Данубий. Вот в это столь укрепленное место король Тиудимер зимним временем и повел войско готов и победил, разорил и чуть ли не подчинил как племя свавов, так и аламаннов, которые были во взаимном союзе. Оттуда он победителем вернулся в свои места, т. е. в Паннонию, и радостно встретил сына своего Теодориха, которого отдавал заложником в Константинополь и который был [теперь] отпущен обратно императором Львом с большими дарами705 .

{282 } Теодорих уже приблизился к годам юности, завершив отрочество; ему исполнилось восемнадцать лет. Пригласив некоторых из сателлитов отца и приняв к себе желающих из народа и клиентов, что составило почти шесть тысяч мужей, он с ними, без ведома отца, перешел Данубий и напал на Бабая, короля сарматов706 , который только что одержал победу над Камундом, римским полководцем, и правил с напыщенной гордостью. Настигнув его, Теодорих убил его, захватил семью с челядью и имущество и повернул с победой обратно к своему родителю. Затем напал на город Сингидун707 , который занимали эти сарматы; и, не возвратив его римлянам, подчинил его своей власти708 .

{283 } Ввиду того что со временем уменьшилась добыча от грабежа * [* Tac. Germ. 14: ... per bella ef raptus.] соседних племен, возник у готов недостаток в продовольствии и одежде. Людям, которым некогда война доставляла пропитание, стала противна мирная жизнь709 ; и вот все они с громким криком приступают к королю Тиудимеру и просят его: куда ему ни вздумается, но только вести войско в поход710 . Он же, призвав брата своего и метнув жребий, убедил его идти в Италию711 , где тогда правил император Гликерий712 , а сам как более сильный [решил] двинуться на восточную империю, как на государство более могущественное. Так и случилось.

{284 } Вскоре Видимер вступил в италийские земли, но, отдав последний долг судьбе, отошел от дел человеческих; преемником он оставил одноименного с собой сына Видимера. Этого последнего император Гликерий, поднеся ему дары, направил 713 из Италии в Галлии, теснимые тогда со всех сторон разными племенами; он уверил [остроготов], что там по соседству владычествуют их родичи везеготы714 . Что же еще? Видимер принял дары вместе с поручением от императора Гликерия, отправился в Галлии и, объединившись с родственными везеготами, образовал с ними одно целое, как было некогда715 . Так, удерживая и Галлии, и Испании, [готы] отстаивали их ради своего господства, [следя] чтобы никто другой там не возобладал.

{285 } Тиудимер же, старший брат, перешел со своими реку Сав716 , грозя сарматам 717 и римским воинам войной, если бы кто-либо из них пошел против него. Они же [действительно] боялись его и сидели тихо, тем более что им было не одолеть столь великое множество народа. Тиудимер, видя, что со всех сторон ему прибывает удача, нападает на Наисс718 , первый город в Иллирике, а сына своего {286 } Теодориха, приобщив к нему комитов Астата и Инвилию, посылает через «лагерь Геркулеса» 719 к городу Ульпиане720 . Явившись туда, они вскоре подчиняют как его, так и Стобис721 , а затем впервые делают для себя проходимыми многие недоступные местности Иллирика. В городах Фессалии – Гераклее 722 и Ларисе 723 – они сначала захватывают добычу, а потом по праву войны овладевают и ими.

Тиудимер, учитывая, конечно, как свои, так и сыновние удачи, не удовлетворился все же этим; он вышел из Наисса, оставив там только немногих для охраны, и направился к Фессалонике724 , где находился патриций Гелариан с войском, посланный туда императором 725 . {287 } Когда Гелариан увидел, что Фессалоника окружается валом и что он не сможет сопротивляться их [готов] дерзости, то, отправив посольство к королю Тиудимеру и поднеся ему дары, склоняет его отказаться от разрушения города; затем, заключив союз с готами, римский военачальник уже по собственному побуждению передал им все те населенные ими города 726 , а именно – Церры727 , Пеллы728 ,

{288 } Европу729 , Медиану730 , Петину731 , Берею 732 и еще один, именуемый Сиумом 733 . Там готы, сложив оружие и установив мир, зажили спокойно со своим королем. Немного спустя после этого король Тиудимер, захваченный роковой болезнью в городе Церрах734 , призвал к себе готов и назначил наследником власти своей сына Теодориха735 , сам же вскоре отошел от дел человеческих.

{289 } Когда император Зинон услышал, что Теодорих поставлен королем своего племени 736 , он воспринял это благосклонно и направил к нему пригласительное послание, повелевая явиться в столицу. Там он принял его с подобающим почетом и посадил между знатнейшими придворными. Через некоторое время, чтобы умножить почести, ему оказываемые737 , он усыновил его по оружию 738 и на государственные средства устроил ему триумф 739 в столице, а также сделал его ординарным консулом740 , что считается высшим благом и первым в мире украшением. {290 } Этим он не ограничился, но во славу столь великого мужа поставил еще и конную статую 741 перед императорским дворцом.

701. Как известно, большинство писателей, сообщавших о «Скифии», об областях с холодным, суровым климатом, каковыми являлись для греческих и латинских писателей земли к северу от Дуная и от Черного моря, фиксировали свое внимание на замерзающей в зимнюю пору реке, которая тогда переставала быть надежным рубежом и естественной защитой империи, так как обеспечивала враждебным племенам удобный переход по льду. Отразил ли Иордан здесь личные впечатления от покрытого льдом Дуная или своими словами передал картину, изображенную в ряде общеизвестных произведений? По-видимому, на оба вопроса надо ответить утвердительно. Иордану были знакомы берега Дуная, во всяком случае, в Нижней Мезии, где он провел некоторую часть жизни. Вместе с тем, будучи достаточно начитанным, он должен был знать многочисленные описания скованного льдом Истра. Иордан как бы вторил словам писателей, которые запечатлели картины зимы на пространствах от Истра до Мэотиды: Вергилий в «Георгинах» (Georg., III, 360—362) писал о Дунае: «На бегущем потоке вдруг затвердевает кора, а волна на хребте своем несет окованные железом колеса; хотя раньше была она гостеприимна судам, теперь же – широким телегам». Особенно ярко и разнообразно описание застывшей реки в многочисленных стихотворениях Овидия, пережившего много зим на Дунае: «Пока воздух тёпел, мы защищены пролегающим между нами Истром», потому что «он своими текучими водами отвращает войны»; но когда «унылая зима покажет свой оцепенелый лик, а земля станет белой от мраморной изморози», тогда нападают вражеские племена (Trist., III, 10). Известно описание северной зимы Луканом; и этот поэт останавливается на поражавшем южан оледенении поверхности вод Боспора Киммерийского, Истра, Мэотиды, Понта. Почти все авторы подчеркивают значение Дуная как грандиозного рубежа племен и культур: «Данубий и Рейн текут промеж мирного и вражеского [миров]; один предотвращает сарматский напор, разграничивая Европу и Азию; другой отражает германцев – жадное до войны племя» (Seneca, Naturales quaestiones. Ad Lucilium, VI, 7, § 1). Клавдий Мамертин в речи 1 января 362 г., посвященной Юлиану, вспоминает, что император с целью «потрясти ужасом все варварство» («ut... barbariam omnem... terrore percelleret») предпринял плавание по Истру. Вдоль правого берега (т. е. по стороне империи) вытянулись войска и население имперских провинций, по левому же (т. е. по стороне варварских областей к северу от Дуная) – «павшее на колени в жалкой мольбе варварство» («in miserabiles preces genu nixa barbaria»). Веком позже Сидоний Аполлинарий в панегирике императору Авиту восклицал: «О, Скифии кочующими полчищами попранный Истр!» (Sidon. Apoll., Carm. VII, v. 43—44), а в панегирике императору Анфемию (Ibid., II, v. 289—271) описывал, что варвары, внезапно прорвавшись, переезжали через «твердый Истр колесами („solidumque rotis transvecta [gens] per Histrum“) и колея врезалась в сухие воды („et siccas nciderat orbita lympnas“)». Лед на Истре – условие варварских нападений, поэтому зима – опаснейший период в году. «Зима, – пишет Плиний Младший (62—113 гг.), – время, самое благоприятствующее» варварам и «труднейшее» для римлян, потому что «Данубий соединяет берега морозом („ripas gelu iungit“) и, отверделый благодаря льду, выносит на хребте своем огромные битвы („bella transportat“), потому что озверелые племена вооружаются не столько стрелами, сколько небом своим и погодой» (Panegyr. Traian., 12). Особенно в века варварских нашествий подчеркивается опасность твердого ледяного покрова на пограничной реке, которая выдерживает на замерзшей глади тяжесть пересекающего ее войска. В речи к Константину и Констанцию оратор Либаний (314—393 гг.) говорит, что «единственная мольба, исполнение которой может принести спасение, состоит в том, чтобы Истр не покрывался слишком крепким льдом». Желание, подобное тому, какое высказал Либаний, иногда сбывалось. Орозий подробно сообщает, как проломился лед на Дунае под тяжестью людей и животных и толпа бастарнов, ринувшихся через застывшую реку на правый ее берег, почти полностью погибла (Oros., IV, 20, 34-35). Рассказ Орозия, правда, относится к очень отдаленным временам (описанное им нападение бастарнов произошло в 175 г. (до н. э.), но та же картина наблюдалась и в века, близкие Иордану. Иордан тоже посвятил несколько строк Дунаю, покрытому льдом, который помог Тиудимеру с войском переправиться через реку. В других случаях Иордан упоминал о переходе через Дунай либо по тесно поставленным баржам и лодкам (Get, § 77), либо вброд где-то в дельте, очевидно, через самый мелкий, заболоченный рукав Дуная в Нижней Мезии (§ 92), либо без указания способа переправы (§ 133).




704. Здесь у Иордана несомненная путаница. Ввиду того, что союз племен, объединенных свавами, распался, племена с именем свавов оказались в разных отдаленных друг от друга областях. Иордан говорит о наиболее восточных свавах, живших на левобережье Дуная, примерно там, где в него впадают реки Ваг и Грон. Л. Шмидт (L. Schmidt, S. 276) условно называет их «венгерскими» свавами. Эти свавы едва ли могли быть связаны с аламаннами. Свавы, жившие западнее (Шмидт называет их «аламанносвевами», «Alamannensweben»), занимали примерно ту территорию, границы которой приводит Иордан, ошибочно приписывая ее свавам «венгерским». «Аламаннские» свавы сидели в V в. на обоих берегах верхнего и среднего Рейна и на обоих берегах верхнего Дуная, распространяясь к югу на провинции Рэцию и Норик (около города Juvavum, нын. Зальцбург). Наконец, самыми западными свавами были свавы «испанские», занявшие в V в. территорию на крайнем северо-западе Пиренейского полуострова.

































736. В момент смерти Тиудимера (см. прим. 734) Теодерих находился в Новах (Novae, нын. Свиштов, Систов), на Дунае. Став преемником отца, Теодерих был провозглашен «dux Gothorum» и лишь позднее, после смерти Одоакра (в 493 г.), он стал называться «Flavius Theodericus rex». Однако правителем Италии он считал себя со дня перехода через реку Изонцо 28 августа 489 г. (ср. Variae, I, 18; Bell. Goth., I, 1, 31). Еще одно исчисление времени власти Теодериха дает отчетливое сообщение Анонима Валезия (Anon. Vales., 65—69) о том, что после смягчения конфликта между папой Симмахом (498—514) и антипапой Лаврентием Теодерих прибыл в Рим и отпраздновал «тридцатилетие („tricennalia“) своего правления; это событие произошло в 500 г., как указывает Кассиодор в своей хронике (Cass. Chron., р. 160); то же подтверждается записью в хронике Мария Аваншского (Mar. Avent., а. 500, 3). Судя по этой дате (500 г.), Теодерих считал себя правителем готов с момента своего возвращения из Константинополя (в 471 г.). Л. Шмидт получение Теодерихом власти над готами ставит в связь со смертью его отца Тиудимера (L. Schmidt, S. 277—278), что к тому же перекликается с сообщением Иордана в § 288 (см. прим. 735). Путем ли наследственной передачи власти или путем аккламации, Теодерих, вероятно, стал вождем готов лишь после смерти отца, в 474 г. Однако другой исследователь истории готов, В. Энсслин (W. Ensslin, Theoderich..., S. 359), полагает, что Теодерих был с 471 по 474 г. соправителем Тиудимера. Того же мнения придерживается Э. Штейн (Е. Stein, I, S. 527). Л. Шмидт с достаточным основанием отрицает соправительство Теодериха (L. Schmidt, S. 277, Anm. 3). Итак, Теодерих стал королем готов в 471 г., фактическим властителем Италии – в 489 г.; официальным правителем Италии – в 493 г., после смерти Одоакра.


737. Отношение императора Зинона к Теодериху, ставшему повелителем остроготов, диктовалось, с одной стороны, стремлением противопоставить его другому еще не утерявшему могущества предводителю варварских отрядов – Теодериху, сыну Триария, а с другой – необходимостью во что бы то ни стало обезопасить империю от энергичного, полного агрессивных намерений молодого остроготского вождя. Иордан говорит, что Теодерих был приглашен в Константинополь и принят во дворце; в честь его в столице был устроен триумф, а против дворца была установлена конная статуя; Зинон «усыновил его по оружию» и сделал консулом. К этому надо прибавить, что Теодерих получил звание патриция и чин магистра армии, а также всевозможные дары и деньги. Прием Теодериха в Константинополе совершился летом 477 г., после того как он не подпустил Теодериха, сына Триария, к стенам столицы. Вероятно, рассказ Иордана о чествовании Теодериха объединяет несколько приемов, устроенных Теодериху в Константинополе; в 483 г. он был приглашен императором Зиноном (уже после смерти Теодериха, сына Триария) и тогда принял командование над всеми войсками Балканского полуострова (именно стал «magister militum praesentalis»); на следующий, 484 год, он был дезигнирован (назначен) консулом и получил для поселения своего народа Дакию Прибрежную и значительную часть Верхней Мезии.


738. Предполагалось, что «сын по оружию» («filius in arma») не пойдет войной на своего «отца по оружию». На это своеобразное усыновление хотел опереться в дальнейшем преемник Теодериха Аталарих. Опасаясь изменения отношений с Константинополем (к чему были основания, так как политику империи направлял будущий император Юстиниан, осуществивший впоследствии план уничтожения королевства остроготов в Италии), Аталарих в послании к императору Юстину в 526 г. прибегнул к напоминанию, что он, Аталарих, как наследник Теодериха, «сына» императора, доводится Юстиниану «внуком» и потому просит у него совета и помощи. По-видимому, и не царствовавший отец Аталариха, Евтарих (муж Амаласвинты), был в свое время пожалован «военным усыновлением» со стороны императора Юстина (518—527). Ср. Variae, VIII, I – послание Аталариха императору Юстину в 526 г.





71
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Гетика
Мир литературы