Солнечный ветер (СИ) - Бирюшев Руслан - Страница 29

— Что ж… — инородка потёрла подбородок. — Начну, скажем так, с самого начала. Родилась я…

Пер-Шаври слушал, глядя собеседнице в глаза и временами кивая с выражением искреннего интереса на лице. Эльда Каррисо определённо читала своё личное дело. Неудивительно – у офицера её ранга должен быть доступ в соответствующие архивы. То же самое, что прочёл Пер-Шаври несколько часов назад. Иногда прямо теми же словами. Нет, откровенничать со следователем адмирал не спешила – даже о раннем периоде своей жизни, который документы отражали крайне слабо, почти ничего нового не рассказала. В детстве не носила платьев, и сейчас не носит. В девять лет ногу сломала, прыгнув с дерева – всё срослось идеально, следов не осталось… Остальное – как по писанному, из официальной биографии. Ну и ладно. Пер-Шаври, по большому счёту, и не вслушался. Он просто наблюдал, как адмирал говорит. Как жестикулирует, рассуждая. Куда отводит взгляд, пытаясь что-нибудь вспомнить. Как вертит между пальцами чайную ложку, рискуя уронить… Всё это здорово облегчит дальнейший разговор. Проверенная практика – внимательно понаблюдать за тем, как собеседник говорит об известных тебе вещах. Спросить о каком-нибудь пустяке, посмотреть реакцию… И только после этого – переходить к делу. Сегодня, правда, переходить к делу Омар не собирался. Задать пару-тройку серьёзных вопросов, чтобы как-то оправдать встречу, и хватит… Важнее получше узнать собеседницу и создать впечатление о себе – ведь с адмиралом определённо придётся иметь дело в будущем.

Пока же выводы получались достаточно интересные. Хохрайх, которым изъясняется командующая, очень чистый, правильный, на таком говорят лишь дикторы новостных радиопередач да ещё образованные инородцы. У коренных имперцев "высокий имперский" неизбежно искажается вплетением местных словечек, интонаций, ударений. Забавно – в Империи сколько планет, столько и диалектов, и литературный язык одинаково чужой везде. Родной он только там, куда его искусственно привнесли… Ну да ладно, главное другое – Каррисо ни с какого боку нельзя назвать образованной. Семья простая, училась в школе недолго… А речь – грамотная, богатая. Выходит, адмирал её себе… поставила. Сама. Тоже запомним…

Подали блюда. Перед инородкой, как раз закончившей излагать свою биографию, поставили поднос с рёбрышками, перед следователем – тарелку с отбивными в сложном соусе. Откупорили бутылку вина, водрузили в центр стола, присовокупили к ней пару пузатых бокалов на высоких ножках. Омар благодарно кивнул официантам, которые тут же испарились, словно их и не было. Посмотрел на собеседницу:

— Вы будете есть в перчатках? Испачкаете же.

— Постараюсь проявить ловкость, — жаренные рёбрышки полагалось обгладывать, держа их за края кончиками пальцев, но Каррисо прижала одно вилкой к блюду и теперь осторожно срезала с него мясо. Вид при этом у женщины был несколько рассеянный.

— Простите, если покажусь назойливым… У вас есть серьёзные причины их не снимать?

— Не то, чтобы серьёзные, но есть, — инородка глянула на следователя исподлобья и дёрнула левым ухом.

— Простите ещё раз, — Пер-Шаври мысленно поставил ещё одну галочку, и тоже принялся нарезать бифштекс помельче. Глядя в тарелку, медленно произнёс: – Сейчас я задам вам несколько вопросов, которые могут показаться вам неприятными… Или вызвать неприятные воспоминания. Вы не против?

— Задавайте, — так и не закончив очищать рёбрышко от мяса, Каррисо отложила нож с вилкой в сторону. Поправила выбившуюся из-за уха прядь волос и снова сцепила пальцы в "замок". Уставилась на следователя прищурившись, не мигая. Правильно, сейчас ведь начнётся серьёзный разговор…

— Что вы можете рассказать о Реймонде фок Аркенау? — Пер-Шаври тоже оставил в покое не до конца расчленённую отбивную. Есть ему хотелось, но работать челюстями под взглядом собеседника – идея так себе. — Какое впечатление он на вас произвёл?

— Впечатление… — адмирал опустила веки и тяжело вздохнула. — Впечатление… Обычный молодой человек. Очень честный и прямодушный. Очень. Многие юноши его возраста обладают теми же чертами, в общем-то… Но у Реймонда они проявлялись сильнее, чем у его сверстников. В то же время он был весьма… Хм, как бы сказать вернее… Не увлекающимся. Уравновешенным. Все мы в таком возрасте мечтаем о свершениях, делаем какие-то глупости, придумываем какие-то идеи… И я такой была… Но не Реймонд.

— Вы знали его меньше трёх недель. И за этот срок успели сделать столь глубокие выводы?

— Я знала его больше года, — Каррисо наклонилась вперёд, поставив уши торчком. — Он был офицером моего флагмана. А я предпочитаю знать, на что способны мои офицеры… И на что не способны. Реймонд фок Аркенау способен заколоть человека шпагой в бою, но не способен учинить интригу с отравлением, — зрачки адмирала чуть расширились – кстати, тоже интересная черта. За ушами и зрачками командующей стоит следить, они выдают эмоции не хуже мимики. — Он пока ещё слишком плохо умеет обманывать…

Удачный момент. Сейчас можно перекинуть мостик к дальнейшему потеплению отношений. Достаточно просто сказать правду.

— Госпожа Каррисо… — Пер-Шаври нахмурился и отвёл взгляд. — Вся эта история… Всё это очень странно. Я только за неё взялся, но уже смущён. На мой взгляд, практически ничто не указывает на виновность вашего бывшего адъютанта. Мой коллега нарыл против него какие-то улики, весомость которых я не понимаю – а ведь я намного опытнее. Либо мне пора на пенсию, либо здесь какая-то ошибка… Над этим предстоит поработать.

Каррисо промолчала, однако во взгляде её появилась неуверенность. Плотно сжатые губы чуть расслабились. Выстрел попал в цель. Естественно, единственным удачным приёмом не выбить того предвзятого отношения, которое взрастили к себе коллеги по охранке. Но прогресс появился. И это отлично.

— На данный момент самым сильным аргументом в пользу виновности фок Аркенау является его побег, — продолжал Омар. — Расскажите, пожалуйста, про ту ночь. Я понимаю, вам будет тяжело…

— Да чего уж, — грустно усмехнулась Каррисо, пододвигая к себе бокал и наполняя его вином. Взяла было бутылку в левую руку но, словно спохватившись, быстро переложила в правую. Симптомчик? С раной всё не так хорошо, как адмирал старается показать? А усмешка, даже невесёлая – просто здорово. Первая улыбка за весь вечер… — Я, может, и не гусарский полковник, но и не нежная барышня. В тот день…

Инородка и следователь проговорили ещё несколько часов. Выслушав рассказ адмирала о побеге наследника Аркенау, Пер-Шаври плавно увёл разговор в сторону. Дальше они беседовали на отвлечённые темы – о политике, о погоде, о военном деле, о радиопьесах, о книгах… Омар всячески старался показать, что это именно диалог, а не завуалированный допрос – высказывал своё собственное мнение, перебивал, дополнял… Демонстративно выпил несколько полных бокалов вина (Каррисо свой едва пригубила). Всё это здорово помогало сбросить напряжённость, в то же время принося массу полезной информации. Когда пробило час ночи, следователь знал об адмирале ровно столько, сколько ему и требовалось. На первый раз.

— Думаю, на сегодня хватит. Поздно уже, — вздохнул Омар, обводя взглядом ресторан. Зала почти опустела. В дальнем углу шепталась какая-то компания в серых чиновничьих сюртуках. У входа попивали чай трое артиллеристов в выходной форме – плечистый майор средних лет, да два солидных, седых полковника – усатый мужчина с застарелым плазменным ожогом на подбородке, и узколицая женщина с собранными в узел на затылке волосами. Остальные посетители давно разошлись, и новых не приходило. Следователь поворошил вилкой объедки в тарелке: – Не хочется заканчивать эту беседу, но удерживать вас дальше – просто свинство. Вам следует больше отдыхать, пока вы не вернулись к службе.

— Что ж, я надеюсь, сегодняшний разговор был для вас полезен, — несколько раз сморгнув, покачала головой Каррисо.