История когда-то начинается (СИ) - Юраш Кристина - Страница 1

История, послужившая предпосылкой к “Призраку Самого Отчаяния”.

Древняя проклятая кровь, разделившаяся на две семьи никогда не должна сливаться снова, но судьба хочет распорядиться иначе. Они еще не знают, кем приходятся друг другу, но их встреча была неизбежна. За ними, рука об руку идут Любовь и Смерть. Кто найдет их раньше?

*

История первая. Маленький крестик

Много веков назад по людскому летоисчислению в покрытую лесами долину через каменистый перевал шагнула дружина второго сына князя, чье имя так и осталось неизвестным, поскольку, о своем отце Сарион говорить не любил и в своем присутствии таких разговоров не переносил.

Оставив след на заснеженном перевале, он узрел в тени далекие горы

— Вот она — граница моих владений!

Он смело шагал вперед с кучкой беженцев и небольшой дружиной. И не пугали его во мраке нависшие горы, туманные леса и непролазные болота.

Судьба княжича, или как он тут же себя провозгласил — князя, была незавидная. Старший сын — унаследовал престол, а непомерные амбиции младшего не позволили ему уйти, как это делали остальные на войну и сдохнуть где-то в чужеземье. Не позволили так же отщипнуть кусок и без того небольшого княжества и тихо править там в свое удовольствие.

Подняв в государстве смуту он так и не смог свергнуть старшего брата и в отчаянии и злобе повел за собою чаcть народа в поисках новых земель. Долго тащились они по заснеженным горам, пока не вышли из северных владений и не ступили на единственный путь в широкую и плодородную долину. Охотились, жались вечерами у кострищь, хоронили замерзших и умерших от болезней и шли, шли, шли….

Шли они до тех пор, пока боги не смилостивились над ними и не привели в этот холодный, прекрасный край. Основал Сарион свое княжество и сердцем поставил Зимний Город. Поначалу княжество было похоже на деревню, но с годами оно расползлось на сотни лиг в округе … На строительство дворца ушло восемь лет. За те годы князь возмужал, и теперь он, Сарион Великий обладал большими владениями, чем его отец, а ныне брат. Ни разу за десять лет не потревожили его враги, ни разу за десять лет ничья нога не ступила на перевал без его ведома. Удобство тактики заключалось в том, что проход был настолько узким, что его можно было защищать совсем небольшим войском. Постепенно, жизнь наладилась, из соседних, заперевальных княжеств, в поисках лучшей доли стали стекаться под флаги Зимнего Города безземельные, обиженные крестьяне, опальные аристократы.

В то утро король стоял на балконе своего замка, и смотрел за процессом возведения стены вокруг города. С каменоломен везли добротный камень, его тащили волоком и поднимали на мудреных механизмах. Но не это сейчас тревожило князя. Прослышал Сарион очень интересную сказку от бывалых охотников, что в глубине леса стоит еще один город, и живут там испокон веков народ дивный, дивнее не сыщешь. Глаза, молвят у них у всех огромные зеленые, словно трава весенняя, а зрачки поперечные, сами они тонкие и высокие, а женщины их….

— Да врут сказки, мало ли чего дитяткам малым рассказывают… Не мог Господь таких, прости Господи, уродцев сотворить… — молвил Епископ, который, помниться, был простым деревенским священником, когда покинул владения Сарионова отца. Теперь он — личный духовник князя.

Однажды конь князя, споткнулся и сломал ногу о мраморную плиту во время охоты. Князь проделал грудью и лицом широкую борозду в жухлой листве. Пока слуги поднимали его, вытирали, да отряхивали, князь, охая от боли, вернулся той злосчастной плите.

— Да чтоб тебя! Такого скакуна потерял! — и тут взор его остановился на другой такой плите в нескольких метрах от первой, выглядывающая из осенней листвы И так целая дорога. Он дал команду слугам, чтобы те пошли и разведали что к чему. Скакун лежал и хрипел. Нога была в ужасном состоянии. Кость торчала из раны. А кровь заливала листья. Конь все пытался встать. Его придерживали оставшиеся с князем егеря и не знали что делать. В таких случаях дело ясно, но конь то был княжеский, и добить его, чтобы не мучился, никто не решался.

Тут вернулись слуги, но ни одни. С ними были люди… Да какие люди. Да, не врали сказки — на людей они были похожи лишь издали. А вблизи…

«Кошкоглазые» — так их мысленно прозвал князь. Один из кошкоглазых подошел к коню, а тот словно понял все приутих и выставил больную ногу. Кошкоглазый прикоснулся к ране и та исчезла! Князь не поверил глазам своим, когда к нему повели его скакуна. Конь даже не хромал. Один из кошкоглазых, облаченный в сверкающий причудливый наряд сделал пригласительный жест и князь отдал на поруки егерей чудесно исцелившегося коня, пошел за ним.

То, что он видел не суждено забыть никогда. Белоснежные, словно сотканные из тумана дворцы, дивные цветы, оплетающие почти парящие колонны и люди… Он наконец сумел рассмотреть их: их кожа была бледная как мрамор, их движения были плавны как кошачьи. А тела тонкие, как лезвие меча. И нигде, нигде не увидел князь ни стен, ни оружия, но мощь таких соседей угадывалась в их необыкновенной силе. Ему воздали великие почести, что очень польстило Сарионовому самолюбию, но мысль о том, как жить, имея под боком превосходящую его во всем силу, назойливо лезла в голову. Вернувшись во дворец, он часами размышлял над этим вопросом, а епископ, пытаясь загладить свою вину, давал всяческие советы.

— Напасть первым? Ты с ума сошел, старик! Да они нас одним пальцем раздавят. — мрачно орал князь на весь зал, а потом снова замолкал и слышно было его недовольное сопение.

— Раньше такие проблемы решали женитьбой… — начал было священнослужитель, но тут же осекся в ожидании еще одной вспышки гнева.

— Женитьбой… — эхом отозвался князь и однобоко ухмыльнулся. — Жениться…

Он откинул черные волосы с лица и велел позвать слуг.

— Князь собирается жениться! — весть мигом облетела все княжество.

***

— Жениться? — переспросил пепельноволосый король Кошкоглазых. Один из присутствующих подошел к королю и они о чем-то переговаривались на непонятном шипящем языке.

— Это мой главный егерь. Он знает ваш язык лучше, чем я.

«Да, — подумал князь. — ГЛАВНЫЙ ШПИОН он, а не егерь, интересно, почему они так удивлены.»

— Хорошо, — продолжил король, — я согласен.

И в этот момент в аркоподобные белые двери вошла девушка, облаченная в бледно зеленое платье. Ее пепельные волосы, спадали ниже пояса и были увиты болотными цветами.

— Моя дочь. — представил ее король.

Девушка, подняла глаза и пристально посмотрела на князя. Ничто не дрогнуло в ее лице, ничто не выдало ни страха, ни разочарования, ни восхищения, ни симпатии. Она неспешно перевела взгляд на отца и долго смотрела на него. Отец кивнул и она в сопровождении нескольких слуг отправилась вместе со своим супругом в Зимний город. Только глаза слуг выдавали жалость к хрупкой королевне.

В качестве приданного были подарены две белоснежные короны, сделанные из неведомого металла. Помимо этого были подарено множество украшений, драгоценностей, посуды… Интересно, что вместо платьев Королевна взяла с собою только небольшой мешочек, в котором лежали молочно белые камни.

— Как тебя зовут? — князь учтиво взял ее за руку. Рука была очень тонкая и очень холодная.

— Варламеншуишас… — ледяным голосом ответила она. Но руку не выдернула.

— Варла….Ты не против, если я буду называть тебя так? — князь улыбнулся, но она не ответила на его улыбку.

Пройдя обряд венчания, Варла (ее никто иначе не называл) поселилась во дворце, в отдельных покоях. Постепенно все привыкли к княгине с кошачьими глазами, только вот князя мутило от одной только мысли о ней. Да, ее можно было назвать красивой, она была во много раз красивее всех придворных дам, но ее холодность, и как ему казалось брезгливость, никак не способствовали счастливой семейной жизни. Она почти не разговаривала, а поцелуи князя встречались насмешливым, как ему казалось, взглядом. Князь возненавидел ее, за ее равнодушие ко всему… Весть о том, что княгиня наконец беременна — князь принял с радостью — это избавляло его от необходимости спать с ней в одной кровати. Беременность протекала необычно. Казалось сквозь тонкую кожу, можно было увидеть плод, настолько хрупкой и полупрозрачной стала Варла. Ребенок родился с задержкой… В три месяца… Это повергало придворных врачей, и бабок повитух в недоумение. Мальчик успел сделать только два вздоха и умер. Варла, пришедшая в себя билась и кричала, протягивая руки к мертвому сыну.