Невидимый фронт войны на море. Морская радиоэлектронная разведка в первой половине ХХ века - Кикнадзе Владимир - Страница 22

18 июня 1915 года была перехвачена и дешифрована радиограмма о завершении 18 июня в 02 ч 39 мин постановки мин в Ирбенском проливе. В ночь на 17 и 18 июня немцами было поставлено 640 мин: 580 мин в западной части Ирбенского пролива и 60 в его юго-западной части. И в этот раз немцы рассчитывали, что постановка прошла незаметно, но радиоразведка вновь была на чеку[213].

20 июня была перехвачена радиограмма с немецкого минного заградителя «Альбатрос», в которой сообщалось, что «20 июня в 01 ч 40 мин постановка минного заграждения № 4 выполнена, неприятеля не видел». На этот раз надежды немцев на незамеченную постановку оправдались. Постановка 200 мин была произведена в районе Богшер, однако, русское командование посчитало, что постановка вновь осуществлена в районе Люзерорта[214]. Причин такой ошибки могло быть несколько: во-первых, исходя из имеемых ранее сведений постановка минного заграждения № 4 планировалась именно у Люзерорта; во-вторых, отсутствие данных радиопеленгования сеанса радиосвязи, перехваченного с минного заградителя «Альбатрос», или их ошибочность; в-третьих, при наличии правильных данных радиопеленгования – неправильные выводы командования из имевшихся сведений радиоразведки.

27 июня 1915 года в разведывательной сводке Балтийского флота сообщалось, что по информации радиоразведки стало известно о планируемом немцами обстреле Виндавы с моря. Для противодействия немецкому флоту к Ирбенскому проливу были направлены эсминец «Новик» и 2-й дивизион миноносцев, а в район Виндавы – подводная лодка «Окунь». В результате 28 июня противнику не удалось добиться желаемого. Благодаря применению нашими кораблями (эсминцы 5 и 6-го дивизионов, подводная лодка «Окунь») артиллерийского и торпедного оружия, а также береговой артиллерии, противник (броненосец «Беовульф», легкие крейсеры «Любек» и «Аугсбург», три миноносца и шесть тральщиков) оказался скован в маневре и времени, что позволило ему производить обстрел Виндавы не более чем в течение 30 минут, выпустив 13 снарядов[215].

В разведсводке штаба Балтийского флота № 11–12 (с 17 июня по 7 июля) в разделе «Намерения противника», в частности указывалось: «17-го [июня] стало определенно известно, что все суда, принимавшие участие в Виндавской операции, утром 16-го вернулись в Либаву… Было веское основание думать, что разведка в ближайшие дни не представится интенсивной. Сопоставляя это основание с агентурным сообщением о готовящемся… императорском смотре флоту в Киле, где уже к 15-му было собрано до сорока судов, можно было допустить, что германцы, совершенно игнорирующие за последнее время наш флот…, пошлют туда все лучшие суда, возложив охрану своего побережья от Данцига до Либавы на сравнительно ничтожные силы»[216]. Основанием для выводов в разведывательной сводке послужило и полученное 17 (30) июня 1915 года донесение от РОН о предстоящем возвращении всех германских кораблей в базы для дальнейшего участия на императорском смотре в Киле[217] и о замене дозорных миноносцев вспомогательными тральщиками – вооруженными рыболовецкими траулерами.

Складывавшаяся, исходя из данных разведки (агентурной и радиоразведки), обстановка на МТВД, подвигла «заведывающего разведкой» старшего лейтенанта Ренгартена и старшего флаг-офицера оперативной части штаба командующего Балтфлотом лейтенанта А.А. Саковича к мысли «быстро использовать создавшуюся обстановку с целью нанесения противнику хотя бы морального удара, способного вместе с тем несколько поднять настроение у нас в тылу». Идея инициаторов операции заключалась в «бомбардировке нашими крейсерами с участием “Рюрика” одного из не слишком близко к нам расположенных неприятельских портов». Проект, в котором предлагалось нанести удар по Кольбергу, был доложен флаг-капитану по оперативной части капитану 1 ранга Колчаку, поддержавшему идею подчиненных, но поставив под сомнение выбранный объект удара. Замысел операции встретил поддержку и со стороны начальника штаба флота контр-адмирала Н.М. Григорова, который счел ее «требующей немедленного осуществления». Однако командующий флотом вице-адмирал В.А. Канин заменил Кольберг Мемелем. Бомбардировка намечалась на раннее утро 19 июня (2 июля)[218].

Для решения задачи был сформирован Отряд особого назначения в составе броненосного крейсера «Рюрик», бронепалубных крейсеров «Богатырь» и «Олег», эсминца «Новик», эсминцев 6-го дивизиона капитана 1 ранга Н.И. Патона («Туркменец Ставропольский», «Казанец», «Страшный», «Стерегущий», «Войсковой», «Украйна» и «Забайкалец»). Командовать отрядом и операцией поручили контр-адмиралу М.К. Бахиреву. Оперативное прикрытие ударной группы возлагалось на линейные корабли «Цесаревич» и «Слава», броненосные крейсера «Адмирал Макаров» и «Баян», а также 7-й дивизион эсминцев и «способные к выходу» подводные лодки. Линкоры в полной боевой готовности должны были находиться на вспомогательной базе Эре. На случай появления тяжелых кораблей противника в район мыса Розеве направилась британская подводная лодка Е-9, которая прибыла в назначенный район 1 июля. Подводные лодки «Макрель» и «Окунь» российского флота направили в районы Люзерорта и Стейнорта соответственно.

В ночь на 1 июля 1915 года 1-я крейсерская бригада покинула Утэ. Сопровождавший ее 7-й дивизион эсминцев вернулся назад на базу после того как в 5 ч к крейсерам присоединился «Рюрик», пришедший из Ревеля. «Новик» и 6-й дивизион, находившиеся в базе Койвисто, получили приказ в 7 ч 1 июля присоединиться к бригаде. Эсминцы вышли в море ночью. Стоял такой густой туман, что в 4 ч дивизион был вынужден задержаться у о. Вормси. Поход продолжили только через час, поэтому эсминцы прибыли в назначенное место с большим опозданием – крейсера уже ушли. Контр-адмирал Бахирев, опасаясь немецких подводных лодок, решил не ждать. В 7 ч он пошел на юг, отправив эсминцам радиограмму, в которой указал свой курс и точные координаты, но эсминцы уже не могли догнать бригаду, поэтому Бахирев приказал 6-му дивизиону возвращаться в Моонзунд. Только «Новик», обладавший высокой скоростью, догнал бригаду и присоединился к ней, став в кильватер «Рюрику».

Во главе колонны шел флагман – «Адмирал Макаров», за ним «Баян», «Богатырь», «Олег», «Новик» и «Рюрик». Туман становился все гуще, вахтенные офицеры и штурманы прилагали все усилия, чтобы держаться в кильватерной колонне, но, несмотря на это, то один, то другой корабль нарушали строй. В это время, в условиях низкой видимости, русские крейсера прошли контркурсом с отрядом немецких кораблей в составе крейсеров «Роон», «Аугсбург» и «Любек», минного заградителя «Альбатрос» и семи эсминцев. Командовал немецким отрядом коммодор И. Карф.

Первым подошел к Мемелю «Рюрик». В 21 ч 1 июля он находился в 18-и милях от базы, но Бахирев приказал ему присоединиться к бригаде, так как согласно оперативному плану обстрел города должны были начать все корабли одновременно – 2 июля в 3 часа. «Рюрик» повернул к бригаде, вслед стал поворачивать и «Новик», но в тумане потерял «Рюрика» из вида. Установить с ним радиосвязь «Новику» не удалось. Опасаясь, что при такой видимости может произойти фатальная ошибка, командир «Новика» счел за лучшее вернуться в Моонзунд.

В это время радиоразведкой Балтийского флота была перехвачена и дешифрована Ренгартеном, находившемся на станции у м-ка В. Дагерорт, радиограмма командира немецкого отряда кораблей «второго флагмана разведывательных сил Балтийского моря» коммодора Карфа. Того самого, с которым менее суток назад в тумане разошлась русская крейсерская бригада. В радиограмме, адресованной командиру броненосного крейсера «Роон», коммодор сообщал, что задание выполнено (минный заградитель «Альбатрос» выставил минное заграждение из 160 мин в районе Богскар) и одновременно сообщил каким он будет идти курсом, с какой скоростью и где будет находиться к 13 ч 2 июля. Радиоразведчикам удалось определить и местоположение сил противника[219]. Вот как описал работу Регартена и его подчиненных капитан 2 ранга К.Г. Люби: