Краснознаменный Балтийский флот накануне Великой Отечественной войны: 1935 – весна 1941 гг.. - Петров Павел - Страница 31

В итоге, 27 февраля 1938 г. нарком ВМФ П. А. Смирнов и начальник Главного морского штаба Л. М. Галлер, доработав проект по замечаниям Комитета Обороны, представили в Наркомат оборонной промышленности уже новый вариант программы, получившей название «Программа строительства боевых и вспомогательных кораблей на 1938–1945 гг.». Данная программа, рассчитанная на 8 лет, называлась в дальнейшем «Большой программой». Срок выполнения программы был назначен на 1 января 1946 г. В целом, по «большой программе» было намечено построить 424 боевых корабля общим водоизмещением в 1918,5 тыс. тонн, из которых 91,6 % приходилось на надводные корабли и 8,4 % – на подводные лодки. В программу были включены 15 линкоров типа «А», 2 авианосца, 15 тяжелых крейсеров, 28 легких крейсеров, 19 лидеров, 144 эсминца, 42 большие подлодки, 23 подводных минных заградителя, 90 средних подлодок, 46 малых подлодок. Линкоры по новой программе распределялись следующим образом: Тихоокеанский флот получал 6 единиц, Краснознаменный Балтийский – 4 единицы, Черноморский – 3 и Северный – 2 единицы. Общий тоннаж боевых кораблей флота к 1946-му году должен был увеличиться более чем в 10 (!) раз по сравнению с 1936-м годом[462]. Несмотря на то, что СНК СССР вновь не утвердил новую программу военного кораблестроения[463] (как и все предшествовавшие варианты), судостроительная программа 1938-го года продолжала фактически действовать до начала Великой Отечественной войны, подвергаясь ежегодной корректировке в плане сроков закладки и сдачи кораблей.

Итак, новый вариант программы военного кораблестроения был подвергнут очередному сокращению, особенно в части линкоров (на 5 единиц) и подводных лодок (почти в 2 раза!). Однако, при этом количество больших линкоров (типа «А») в программе было сразу увеличено в 2,5 раза, возросла также и численность тяжелых (в 1,5 раза) и легких крейсеров (в 1,3 раза). Оставлены были в программе и легкие авианосцы. Из этого видно, что составители плана судостроения действовали достаточно нехитрым, арифметическим образом: уменьшив число кораблей одного класса, они тут же автоматически увеличивали число кораблей другого. Но, несмотря на новую корректировку, кораблестроительная программа продолжала носить завышенный характер, и рассчитывать на её реализацию при имевшемся состоянии судостроения и военно-морской науки и техники не приходилось. Но это обстоятельство нисколько не смущало руководство СССР, и по данной программе в очередной раз было принято «волевое» решение о её выполнении, был создан ряд правительственных комиссий по обеспечению этого решения, стали закладываться новые корабли[464].

Впрочем, реализация «большой программы» встречала большие затруднения вследствие постоянной смены руководства Рабоче-крестьянского Красного Флота в период массовых репрессий 1937–1938 гг. После ареста двух начальников Морских Сил РККА (флагманов флота 1-го ранга В. М. Орлова (10 июля 1937 г.) и М. В. Викторова (22 апреля 1938 г.)) последовала очередь недавно назначенного наркома ВМФ, армейского комиссара l-ro ранга П. А. Смирнова, арестованного 30 июня 1938 г. Все они были приговорены к высшей мере наказания – расстрелу[465]. Естественно, что репрессированным руководителям ВМФ была вменена в вину «вредительская» политика в деле разработки и осуществления программы военного кораблестроения. Заместитель уполномоченного Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) по Ленинградской области Егоров 27 февраля 1938 г. поспешил доложить секретарю ЦК ВКП(б) и первому секретарю Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) А. А. Жданову о том, что «враги народа – Муклевич и Орлов, стоявшие во главе в деле кораблестроения, с самого начала запутали это дело: тактико-технические задания давались путаные и неверные, а специалисты морского ведомства отстранялись от проектирования линкоров и т. д.»[466].

А между тем, ситуация с разработкой новых линкоров типа «А» (проект 23) к началу 1938 г. действительно выглядела просто угрожающе; по словам того же Егорова, «все сроки, устанавливаемые правительством по проектированию линкоров, оказались сорванными, технический проект корабля “А” составлялся трижды и все они забракованы, а корабль “Б” в настоящее время вовсе снят с разработки». Плохая организация работы привела к тому странному положению, что, несмотря на целый год работы по проектированию линкора типа «А», всё ещё не имелось утвержденного технического проекта ни корабля в целом, ни его частей: артиллерии, башен, турбин, брони, приборов управления стрельбой и прочего. Любопытно, что далее Егоров признает, что основные трудности заключаются «не столько в решении технических вопросов проектирования кораблей, сколько в организационной неразберихе, несогласованности, бесплановости, безответственности, имеющих место в центре и на местах»[467].

Технические комиссии, призванные осуществлять консультационную помощь в создании линкоров, практически бездействовали, а некоторые вообще не собирались ни разу. Институты, которым было поручено контролировать данную работу (АНИМИ и НИИВК), оказались не состоянии решать возникшие в ходе работ вопросы. Отсутствовала координация в работе между заводами, конструкторскими бюро и научно-исследовательскими институтами; каждый работал самостоятельно и совершенно не согласовывал свою работу с работой других. Оперативного межведомственного органа, который решал бы все вопросы, связанные с сооружением новых линкоров, и мнение которого было бы обязательно для всех заводов, КБ и институтов, не существовало[468]. Иными словами, работа по созданию линкоров нового типа практически не продвигалась.

Временно исполняющий обязанности наркома ВМФ флагман флота 2-го ранга И. И. Смирнов-Светловский взял на себя нелегкий труд по реализации судостроительной программы, и в первую очередь, по продвижению строительства новых линкоров. В итоге, 15 июля и 31 октября 1938 г. на судостроительном заводе № 189 в Ленинграде и судостроительном заводе № 198 в Николаеве по проекту 23, наконец-то, были заложены новые линкоры «Советский Союз» и «Советская Украина»[469]. Это стало началом реализации «большой программы» строительства ВМФ. (Впрочем, скоро и самого П. И. Смирнова-Светловского постигла та же печальная участь, что и его предшественников: 26 марта 1939 г. его арестовали и затем расстреляли[470].)

Тем временем, продолжалась работа по разработке технического проекта 23 (линкор типа «А»), которая продвигалась достаточно нелегко. Согласно постановлению Правительства, окончательный технический проект должен быть представлен в комплектном виде к 1 сентября 1938 г., но фактически он был представлен в Управление кораблестроения РККФ 13 октября 1938 г. т. е. с опозданием в 1,5 месяца. Причем, проект был представлен не в полном комплекте и с рядом важнейших отступлений от заданий. Проект был рассмотрен на заседании в Кремле под председательством председателя СНК СССР В. М. Молотова, в присутствии секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина, наркома обороны СССР К. Е. Ворошилова, наркома ВМФ П. А. Смирнова. Технический проект был одобрен И. В. Сталиным и утвержден к постройке[471]. Наконец, технический проект 23 был утвержден постановлением Комитета обороны при СНК СССР от 13 июля 1939 г. № 195сс, т. е. спустя год после начала строительства (!)[472].

В сентябре 1938 г. очередным наркомом ВМФ был назначен бывший первый заместитель наркома внутренних дел СССР и командующий пограничными войсками НКВД командарм 1-го ранга Μ. П. Фриновский. Новый нарком, совершенно не разбиравшийся в морском деле, фактически передоверил основную работу своему опытному заместителю П. И. Смирнову-Светловскому[473]. Уже в декабре 1938 г. Фриновский провел заседание Главного Военного совета ВМФ, посвященное в значительной степени вопросам создания «большого флота». Заседание проходило в Кремле под руководством секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина, который активно интересовался вопросами военно-морского строительства. В частности, он хотел узнать мнение командующих флотами о тех или иных классах боевых кораблей, о морской доктрине и необходимых изменениях в уставах и наставлениях. Идея создания «большого», океанского флота нашла полную поддержку у Сталина, который согласился с необходимостью расширения береговой инфраструктуры для нужд флота, в том числе со строительством новых военно-морских баз, судоремонтных заводов и вспомогательного флота[474]. Неудивительно, что бюджетные ассигнования флоту на следующий, 1939-й год были вновь значительно увеличены, в результате чего РККФ получал 7,5 млрд рублей. Причем, из этих средств на судостроение, вооружение и технику приходилось 4,5 млрд рублей (т. е. 60 %)[475].