Спецслужбы мира за 500 лет - Линдер Иосиф Борисович - Страница 57

Около семидесяти процентов дел Преображенского приказа были связаны с расследованием так называемых народных восстаний. В 1703 г. восстали крестьяне Предуралья и Поволжья. В 1705 г. вспыхнул стрелецкий (раскольничий) мятеж, он перекинулся на другие волжские и прикаспийские города. Астрахань находилась в руках бунтовщиков семь месяцев, пока 3 марта 1706 г. не была взята правительственными войсками. С 1705 по 1711 г. продолжался мятеж башкир. В 1707–1709 гг. обширные территории на юге России, от Днепра до Волги, охватило восстание Кондратия Булавина. Успехи булавинцев были столь значительны, что Петр в условиях Северной войны был вынужден бросить против них 32-тысячную армию. Лишь после того, как казачьи старшины (успешная работа петровских секретных служб здесь налицо!) убили предводителя, восстание удалось подавить.

Весьма вероятно, что вторжение войск Карла XII в Россию в июле 1708 г. по времени было скоординировано с внутренними выступлениями. В отношении изменившего гетмана Мазепы исторические исследования подтверждают это; другие выступления (см. выше) объективно были выгодны шведскому королю, поскольку отвлекали значительные силы русской регулярной армии с театра военных действий. Нельзя исключить и участие в указанных событиях Османской империи, чьи интересы традиционно распространялись на юг Российского государства. Несомненно одно – внутренние конфликты ослабляли позиции Петра и, соответственно, являлись выгодными его внутренним и внешним оппонентам. В этих условиях объединение части функций политической полиции и контрразведки, особенно по важнейшим «государевым» делам, в стенах Преображенского приказа, по нашему мнению, вполне оправданно.

Одним из способов получения информации о русской армии являлся перехват корреспонденции, направляемой из армии в тыл или из одной армии в другую. Наряду с совершенствованием способов защиты информации с помощью тайнописи предпринимались и иные меры по недопущению разглашения секретных сведений военного характера. Эти меры, как и в царствование Алексея Михайловича, получили законодательное закрепление. «Воинские артикулы» Петра – логическое продолжение Уложения 1649 г. Указания, направленные на сохранение военной тайны, не допускали двойного толкования или исключений:

«Как офицеры, так и рядовые да не дерзают о воинских делах, о войске, о крепости, что писать, ниже о том с другими корреспондовать, под потерянием чина, чести или, по состоянию дела, и живота самого».[173]

Военнослужащих обязали докладывать по команде обо всем, что имело отношение к «слову и делу». В текст воинской присяги было включено следующее положение:

«И ежели что вражеское и предосудительное против персоны Его Величества или его войск, такожде его государства людей, или интересу государственного что услышу или увижу, то обещаюсь об оном по лучшей моей совести и сколько мне известно будет извещать и ничего не утаить; но толь паче во всем пользу его и лучше охранять и исполнять».[174]

В 1715 г. указом Петра I было объявлено:

«Кто истинный христианин и верный слуга своему государю и Отечеству, тот, без всякого сумнения, может явно доносить словесно или письменно о нужных и важных делах самому государю или, пришед ко дворцу Его Царского Величества, объявить караульному сержанту, что он имеет нужное доношение, а именно о следующем:

1. О каком злом умысле против персоны Его Царского Величества или измены;

2. О возмущении или бунте;

3. О похищении казны».[175]

Даже священникам специальным указом предписывалось докладывать о крамоле, ставшей известной во время исповеди. Многими людьми той эпохи (да и настоящего времени) это осуждалось, но, если иметь в виду принцип тотальности при обеспечении государственной безопасности, действия царя были совершенно оправданны: они закрепляли ответственность за недоносительство по делам особой государственной важности.

Принятые меры позволили Петру осуществить тотальный сбор, а также анализ информации по важнейшим делам, как и во времена его отца, сделав добропорядочных подданных исполнителями воли государя.

Особую опасность представляли попытки физического устранения государя. Смерть Петра позволила бы занять трон его сыну, царевичу Алексею, противнику отцовских начинаний. Об одной из таких попыток стало известно сотруднику русского посольства в Константинополе г. Эргакия. Вернувшись в Москву, он сообщил:

«Когда был в Бухареште, и тогда в ночи приходил к нему один человек, закрыв свое лицо (только очи свои показал). И говорил, что по повелению салтана туреского чрез подущение короля шведского велено господарю мултянскому послать нарочно двух человек из греческих купцов в Российское государство под имянем купеческим, будто бы для торгового промыслу, а в самом деле для того, чтоб они всякими мерами промысл чинили высокую персону Его Царского Величества чрез отраву умертвить, за что ему, мултянскому господарю, от Порты обещано вечно иметь господарство…»[176]

Кто сообщил о покушении? Российский агент, потерявший канал связи, или доброволец, симпатизировавший России? Это так и осталось загадкой. В результате купцов отследили и задержали.

Охранную (караульную) службу в царских, а затем в императорских резиденциях в Санкт-Петербурге и Москве несли гвардейцы, они же сопровождали государя в военных кампаниях и путешествиях. Особо доверенными лицами в области охраны Петра являлись генерал-адъютант при монархе (координация действий гвардейской охраны) и кабинет-секретарь (секретная информация) А. В. Макаров.

Параллельно с организацией покушений на Петра I была предпринята попытка использовать царевича в качестве противовеса отцу. В конце сентября 1716 г. Алексей, сообщив о подчинении воле отца и воссоединении с ним, выехал из Петербурга в Копенгаген, где в то время находился царь, но в ставку не прибыл. История «ухода» царевича (он бежал в Вену под защиту австрийского императора Карла VI) сама по себе достойна отдельного рассказа, поскольку в ней усматриваются признаки тщательно спланированной и успешно реализованной специальной операции.

В числе этих признаков можно выделить ускользновение из-под наблюдения, встречу со связниками, смену маршрутов передвижения, использование документов прикрытия, получение «политического убежища», переезды из одного конспиративного укрытия в другое и т. п. Первый раунд поединка петровские службы проиграли. Что было причиной этого провала, не совсем понятно. Возможно, Петр до последнего надеялся привлечь сына на свою сторону и не подверг отпрыска должному «жесткому» контролю. Также возможно, что это – ошибка исполнителей, вызванная дезинформацией со стороны царевича и тех, кто ему помогал.

Но второй раунд российские службы выиграли. Операция по возвращению царевича не менее интересна, чем его «уход», в первую очередь количеством и качеством задействованных сил и средств.

В ней приняли участие различные по подготовке и формальной подчиненности специалисты. Успешный розыск Алексея провел русский резидент в Австрии А. П. Веселовский, силовую составляющую розыска представлял капитан гвардии А. Румянцев, согласия царевича на возвращение добился опытнейший дипломат и разведчик П. А. Толстой. На заключительном этапе операции (непосредственно при возвращении Алексея из Неаполя в Россию) были приняты дополнительные меры безопасности, дабы не допустить бегства царевича и прочих случайностей.

Через пятнадцать месяцев после побега Алексея Петровича наконец привезли в Москву. Так была устранена одна из наиболее серьезных для Российского государства угроз, разыгранная в кулуарах иностранных дворов и ставившая своей целью кардинальное изменение равновесия на российском политическом поле.

В феврале 1718 г. Петр учредил Тайную розыскных дел канцелярию. Создание этой специальной службы обусловливалось несколькими причинами. В 1717 г., после смерти Ф. Ю. Ромодановского, руководителем Преображенского приказа стал его сын Иван. Вероятно, Петр не до конца доверял его знаниям и опыту: в конце того же года было создано несколько розыскных канцелярий под руководством гвардейских офицеров: П. М. Гагарина, С. А. Салтыкова, М. Я. Волкова, Г. Д. Юсупова, И. Дмитриева-Мамонова, Г. И. Кошелева. После доставки в Россию царевича Алексея объединение розыскных канцелярий в единую службу ускорилось. По окончании следствия над Алексеем Тайная канцелярия стала постоянно действующим органом. Возглавляли ее четыре «министра», или судьи: П. А. Толстой, И. И. Бутурлин, Г. Г. Скорняков-Писарев и А. И. Ушаков. Формально все судьи имели одинаковый статус, но главную роль играл Толстой. Работу обеспечивали секретарь и шесть канцелярских служащих. Как и Преображенский приказ, Тайная канцелярия рассматривала особо опасные государственные преступления, сочетая функции оперативного, следственного и судебного аппарата. Тайная канцелярия и Преображенский приказ работали параллельно до конца жизни Петра Великого.