Спецслужбы мира за 500 лет - Линдер Иосиф Борисович - Страница 54

После смерти матери, последовавшей в 1694 г., Петр фактически, а после смерти брата Ивана в 1696 г. и юридически стал полноправным правителем огромного государства. Молодой самодержец желал лично вершить все свои начинания, в том числе участвовать в военных походах. Обеспечивать безопасность царствующей особы, учитывая его беспокойную натуру, в полевых условиях было непросто. Однако с этой задачей успешно справлялись «потешные» войска – преображенцы и семеновцы, получившие на рубеже 1691–1692 гг. полковую организацию.

Не менее опасно было оставлять без присмотра столицу, где было достаточно недовольных царскими преобразованиями бояр и стрельцов. Надзор за положением дел в Москве возлагался на Преображенскую канцелярию, в 1696 г. реорганизованную в Преображенский приказ. Во главе приказа до самой смерти бессменно находился князь Ф. Ю. Ромодановский. Он пользовался особым доверием Петра, на что указывает присвоенный ему титул – князь-кесарь (то есть цезарь, царь). Еще одним доверенным лицом государя в тайных делах был Т. Н. Стрешнев. Петр очень часто в разговорах и в письмах называл его «отцом» и даже – одному из немногих! – разрешил сохранить бороду за «испытанную преданность».

По петровскому указу Преображенский приказ получил исключительное право на ведение следствия и суда по всем государственным преступлениям, тем самым он стал единственным центральным органом политического сыска в России. Все другие сыскные, судебные и «силовые» приказы были обязаны передать ему материалы о «слове и деле государевом».

Превращение Преображенского приказа из административного и секретного охранно-силового ведомства в центральный орган политического сыска происходило постепенно. Так, из сохранившихся 605 дел этого учреждения за 1696 г. лишь пять относятся к категории политических.

Осторожность Петра, после 1682 г. относившегося с недоверием к стрелецким полкам, была оправданна. В конце 1696 – начале 1697 гг. задержанию подверглась группа подьячих (И. Бубнов, Н. Кренев, К. Руднев и др.), агитировавших против преобразований молодого государя. Агитаторов наказали довольно мягко: били кнутом и сослали без лишения чинов в Азов.

В конце февраля 1697 г. был раскрыт заговор, имевший целью убийство Петра. Во главе заговора стояли стрелецкий полковник И. Е. Цыклер, окольничий А. П. Соковнин и стольник Ф. М. Пушкин. В заговоре участвовали и некоторые стрелецкие командиры среднего звена. Цыклер – типичный образец перевертыша: в 1682 г. он служил Милославским, затем Софье, а в 1689 г. переметнулся к Петру. Не получив заслуженной, как он считал, награды, этот человек вновь встал на сторону Софьи. Сообщение о заговоре Петр получил от верных людей, служивших в стрелецких полках. Заговорщики были схвачены, допрошены и казнены. Усилив караул у Новодевичьего монастыря, в котором находилась Софья, царь в составе Великого посольства[163] инкогнито отбыл за границу.

Усиление охраны Новодевичьего монастыря оказалось не напрасным: стрельцы попытались вывести царевну подземным ходом. Солдатский караул, которым командовал капитан И. Ю. Трубецкой, сумел, однако, пресечь побег. Вопреки здравому смыслу «провинившиеся» были отосланы в свои полки, расквартированные в районе Великих Лук, где вскоре началось брожение. Шестого июня 1698 г. взбунтовавшиеся стрельцы сместили своих начальников, избрали по четыре выборных от каждого полка и двинулись к столице. Цель восставших (около 4000 человек) была очевидна: возвести на престол царевну Софью или, в случае отказа Софьи, ее фаворита B. В. Голицына.

Правительство выслало против стрельцов четыре полка (2300 человек) и дворянскую конницу под командованием А. С. Шеина и П. И. Гордона. Восемнадцатого июня под Новоиерусалимским (Воскресенским) монастырем стрельцы потерпели поражение. Пленных, как водится, подвергли наказанию – 56 стрельцов немедленно казнили. Вскоре последовала казнь еще 74 человек из числа бежавших в Москву и пойманных по розыску; остальных отправили в ссылку. Но Петра это не устроило. Двадцать пятого августа 1698 г. он прервал свой вояж и возглавил новое следствие («великий розыск»). В результате с сентября 1698 г. по февраль 1699 г. были казнены 1182 стрельца, биты кнутом, клеймены и сосланы – 601. Расформировали даже московские стрелецкие полки, не участвовавшие в восстании, более того, стрельцов вместе с семьями выслали за пределы столицы.

Отныне функции охраны возлагались на 1-й и 2-й солдатские «выборные» полки. Их назвали Лефортовским (по имени командира – верного соратника государя Ф. Лефорта) и Бутырским (по месту дислокации; командир – П. Гордон). Но главной силовой опорой Петра оставались Преображенский и Семеновский полки, получившие звание лейб-гвардейских (полки личной гвардии).

Лейб-гвардейские полки имели три основные функции:

политическую (опора царской власти);

воспитательную (подготовка кадров для армии и для гражданской службы);

боевую (выполнение любой военной задачи).

Продолжая традиции отца, Петр назначал кандидатов на высшие (в том числе военные) должности не по знатности, а по способностям и заслугам. Предпочтение отдавалось, как правило, выходцам из гвардейских полков.

Знаток истории российской армии А. А. Керсновский так писал о Петровской гвардии:

«Служба всегда начиналась с нижних чинов. Кандидаты в офицеры поступали рядовыми в один из гвардейских полков – Преображенский или Семеновский. Там, протянув лямку пять-шесть лет, а кто и более (смотря по способности), они получали звание гвардии капрала либо сержанта и переводились в армейские полки, „писались в армию“ – прапорщиками либо подпоручиками. Оба гвардейских полка содержались в двойном против прочих комплекте (четыре батальона вместо двух) и являлись питомником офицеров для всей армии, своего рода военными училищами, дававшими своим питомцам не только строевую, но и отличную боевую подготовку. <…>

Роль офицеров гвардии, этих первородных „птенцов гнезда Петрова“, и значение их в стране были весьма велики. Они исполняли не только военную (а подчас и морскую) службу, но и получали часто ответственные поручения по другим ведомствам, например дипломатического характера, царских курьеров, ревизоров и т. д. Так, в обязанности обер-офицеров гвардии входило присутствие в качестве „фискалов“ на заседаниях Правительствующего Сената и наблюдение за тем, чтобы сенаторы не занимались посторонними делами.

Вообще, петровский офицер, гвардейский в особенности, был мастером на все руки, подобно своему великому государю, пример которого был на глазах у всех».[164]

При Петре армия, являвшаяся важнейшим инструментом достижения политических целей, постоянно совершенствовалась. После 1701 г. в составе гвардейских, а затем и пехотных полков появились гренадерские роты, вооруженные ручными гранатами (гренадами). В 1700-е гг. на вооружение гренадеров были приняты ручные мортирки (калибр 65–72 мм), которые вначале закупались за границей, а с 1711 г. стали производиться на русских заводах. Таким образом, в составе русской армии были созданы подразделения, явившиеся предтечей не просто современных гранатометчиков, но и подвижных подразделений специального назначения. Петровские гренадеры стали основной ударной силой пехотных полков и, пользуясь современной терминологией, могут быть названы штурмовыми подразделениями.

С 1710 г. на вооружение гвардейских гренадерских рот были приняты мушкетоны (8–10 на роту), стрелявшие зарядом картечи в 32 пули. Это оружие можно считать «отцом» пулемета. При умелой работе гренадеры, вооруженные мушкетонами, могли «выкашивать» противника целыми группами, создавая бреши для прорыва основных частей и вселяя панику в ряды противника. В обороне это оружие могло остановить не только пехоту, но и кавалерию противника. Умелое использования всего комплекса вооружения позволяло решать разнообразные тактические задачи и делало хорошо экипированные подразделения очень эффективными.