Обитатели холмов [издание 2011 г.] - Адамс Ричард - Страница 32

— Кто позволил? — сердито прикрикнул на него Орех. — Я же сказал Плющику, чтобы сидели на месте!

— Плющик не виноват, — пискнул Плошка. — Просто ты ведь остался со мной у реки, вот и я тоже решил не бросать тебя. К тому же норы уже совсем близко. А вы правда нашли капитана Падуба?

Тут подбежали Шишак и Одуванчик.

— Вот что я вам скажу, — пробурчал Шишак. — Этой парочке долго теперь отдыхать. Пусть Плошка и Одуванчик отведут их в пустую нору и побудут с ними сколько потребуется. Остальным лучше пока не соваться.

— Да, это правильно, — ответил Орех. — Пошли со мной.

И оба кролика быстро исчезли в терновнике. Остальные уже выбрались из нор и сидели рядышком, перешептываясь и поджидая друзей.

— Молчать! — цыкнул на них Шишак, прежде чем кто-то успел открыть рот. — Да, мы нашли Падуба и Колокольчика — больше никого. Они не в очень хорошей форме, так что пока их не тревожить. Освободите им нору. Я пошел спать, а вы, если у вас есть хоть капля разума, не лезьте к ним. — Но прежде чем уйти, он повернулся к Ореху: — Орех, ты ведь пошел вместо меня? Этого я не забуду.

Орех вспомнил про раненую ногу Алтейки и спустился в нору. Туда же забрались Серебряный и Плющик.

— Слушай, Орех, что-то случилось, — прошептал Серебряный. — Наверняка что-то ужасное. Падуб никогда не бросил бы Треараха.

— Не знаю, — отозвался Орех. — Пока никто ничего не знает. Подождем до завтра. Падуб, наверное, никогда больше не сможет бегать, но Колокольчик поправится. А сейчас дай-ка я посмотрю Алтейке ногу.

Ранка заживала. Орех справился быстро и вскоре уже спал крепким сном.

Следующий день выдался жарким и безоблачным. Утром на силфли не вышли ни Плошка, ни Одуванчик, а всех остальных непреклонный Орех увел в буковый лес продолжать работы. Он порасспрашивал Земляничку о потолке в большой пещере и выяснил, что ее свод держался на вертикальных, переплетавшихся друг с другом, уходивших в пол корнях. Сам Орех этого не заметил.

— Корней было немного, но они держали весь свод, — сказал Земляничка, — и несли почти всю нагрузку. Без них потолок обвалился бы после первого же ливня. Ночью в дождь сразу чувствуешь, как земля тяжелеет, но если есть опоры, то это не имеет значения.

Втроем — Шишак, Орех и Земляничка — забрались под землю. Между корнями буков рождался новый кроличий городок. Правда, пока это была всего лишь маленькая, неправильной формы норка с одним только входом. Друзья взялись за работу: расширяли стенки, рыхлили землю между корней, а потом повели наверх второй выход в лес. Земляничка вдруг бросил копать и забегал между корнями, принюхиваясь к почве, пробуя ее на зуб и трогая передними лапами. Орех решил, что тот устал и теперь делает вид, будто занят делом, а сам отдыхает, но Земляничка наконец угомонился и вернулся на место. Он что-то придумал.

— Дело вот в чем, — начал он. — Такие корни большой свод не удержат. Найти точно такое же дерево, как над старой пещерой, было бы слишком большим везением, и вряд ли нам это удастся. Но мы сможем обойтись и тем, что есть.

— А что есть-то? — спросил Шишак, вылезший из тоннеля, пока Земляничка говорил.

— У нас есть несколько толстых корней. Мы используем их, и пещера получится больше старой. Лучше всего землю вокруг подрыть, а сами корни не трогать. Не перегрызать и не выбрасывать. И тогда здесь можно вырыть норищу, какую хотите.

— А толстые корни так и останутся торчать? — проворчал Орех. Он немного огорчился.

— Да, конечно, — ответил Земляничка, — но, по-моему, от этого хуже нора не станет. Между ними можно будет ходить, разговаривать, слушать они не помешают. Корни греют нору, отлично проводят звук сверху, а ведь иногда полезно послушать, что там творится.

Рытье новой пещеры, которую кролики прозвали «Улей», стало триумфом Землянички. Орех следил, чтобы копали все, а Земляничке поручил командовать самим строительством. Рыли по очереди, чтобы успеть еще подкрепиться, побегать, погреться на солнышке. За весь этот день тишину не нарушил ни единый звук: ни человек, ни трактор, ни даже скот на пастбище — никто не потревожил наших приятелей, и они еще больше прониклись благодарностью к Пятику. После обеда начали проступать очертания новой пещеры. В северной ее части корни буков образовали нечто вроде неправильной колоннады. Дальше получалась открытая площадка — центр пещеры, — а в южной части, где не было корней и Земляничка не разрешил вынуть всю землю, образовались три арки, откуда начинались ведшие к спальням тоннели с низкими потолками.

Сейчас, увидев, что у них получается, Орех, довольный, болтал с Серебряным у выхода, как вдруг раздался тревожный стук: «Сокол! Сокол!» Все, кто был наверху, стремглав бросились в укрытие. Орех, сидевший в безопасном месте, не шелохнулся, а лишь выглянул из-под тени деревьев на открытую, залитую солнцем траву. Он заметил пустельгу, которая зависла в воздухе, высматривая поживу, сложив хвост с черной каймой и быстро взмахивая остроконечными крыльями.

— Неужто она может на нас напасть? — спросил Орех, наблюдая, как птица камнем слетела ниже и снова зависла в воздухе. — Она же такая маленькая.

— Может быть, — отозвался Серебряный. — Но не хочешь же ты проверить.

— А я померился бы с ней силами, — произнес у них за спиной Шишак, тоже выбравшийся в этот тоннель. — Слишком многого мы боимся. А эта птица, когда падает — особенно если очень быстро, — становится неуклюжей. Она, конечно, справится с кем угодно, но только если застигнет врасплох.

— Видишь мышку? — неожиданно сказал Серебряный. — Вон, посмотри. Бедная малышка.

Тут все заметили полевку, которую было отлично видно на мягкой траве. Очевидно, она забрела далеко от своей норки и теперь не знала, куда деваться. Тень пустельги висела пока в стороне, но неожиданное исчезновение кроликов встревожило мышку, и она, испуганно озираясь, прижалась к земле. Пустельга еще не видела ее, но стоит ей подлететь чуть ближе, малышке несдобровать.

— Недолго мышке бегать, — бессердечно заметил Шишак.

Вдруг, подчиняясь внезапному порыву, Орех выскочил на открытый склон и отбежал немного в сторону. Мыши по-кроличьи не говорят, но есть очень простой язык, довольно скудный, похожий на лапинь[15]. Его знают все без исключения лесные жители. И именно на нем Орех обратился к мышке:

— Беги сюда, быстро.

Мышь только взглянула на него и не тронулась с места. Орех повторил приглашение, и она вдруг побежала к нему, а пустельга повернулась и скользнула вниз и вбок. Орех шарахнулся в нору. Оглянувшись, он увидел, что мышь торопится следом. Она уже почти добежала, но споткнулась о ветку с листьями. Ветка шевельнулась, на лист попал луч, пробившийся сквозь кроны, и Орех увидел, как он вспыхнул на миг и погас. Тотчас же плавной дугой пустельга слетела ниже, сложила крылья и упала.

Но прежде чем Орех успел отскочить подальше в коридор, мышь проскользнула между его передними лапами и прижалась к земле под его животом. В ту же секунду пустельга — совсем рядом! — вонзила свои когти и клюв в землю. В ярости она зацарапала рыхлую почву, и на мгновение кролики увидели ее круглые темные глаза, смотревшие прямо в глубину коридора. Потом пустельга исчезла. Скорость и сила атаки, такой близкой, были просто чудовищны, и Орех отполз, ткнувшись в Серебряного. Они молча прижались друг к другу.

— Тебе все еще хочется с ним подраться? — спросил Серебряный, оглянувшись на Шишака. — Не забудь меня позвать. Я приду посмотреть.

— Орех, — обратился к нему Шишак, — я знаю, ты не дурак, но объясни нам тогда, что все это значит? Ты что, собираешься защищать здесь каждую муху, каждую мышь, если она останется без норы?

Мышь все не двигалась. Она лежала почти у самого выхода, на уровне кроличьих глаз, и свет резко очерчивал ее контур. Орех понял, что мышь наблюдает за ними.

— Пустельга, наверное, еще здесь, — сказал он. — Оставайся. Уйдешь позже.

Шишак вновь открыл рот, но тут на пороге показался Одуванчик. Он увидел мышь, осторожно отодвинул ее в сторону и спустился в тоннель.