Год дракона (СИ) - "Civettina" - Страница 55

– Думаешь взять меня голыми руками?

– Если хочешь посвятить в свое прошлое друзей, приводи весь класс, – Вовка был спокоен, как ледяная скульптура.

– Я не маньяк и не убийца, что мне переживать из-за своего прошлого? – усмехнулся Максик.

– И про самоубийство твоего отца ты тоже рассказал друзьям?

– Мой папа умер от инсульта.

– Приемный отец – да, но был еще настоящий. Сергей Тартанов. Он вылетел с моста на машине, в которой ехала и твоя мать.

Несколько секунд, которые мне показались минутами, Максик молчал, и я, было, подумал, что со связью какие-то проблемы, но тут внезапно брат взорвался:

– Кто ты такой, черт возьми?!

– Завтра я отвечу на все твои вопросы. Смотри, не опаздывай. Я буду ждать только пять минут.

– Ты не… – начал, было, Максик, но Вовка отключился.

– Зачем ты вырубил телефон? – изумился я. – Он хотел еще что-то сказать.

– Надо замотивировать его на завтрашнюю встречу.

Телефон снова зазвонил. Взглянув на номер, Вовка сбросил звонок.

– Это Максик?

– Да.

– Он разозлится и не придет завтра.

– Придет. Я сильно зацепил его отцом. К тому же я подстраховался и оставил в его комнате знак дракона. Он не даст его сущности покоя.

– Это жестоко.

– Жень, у нас мало времени. Ты сам видел, что с парнем творится что-то неладное. Ты обратил внимание, что все рисунки с монстрами датированы последними тремя годами? Раньше мальчик рисовал только драконов, но вдруг что-то заставило его начать рисовать монстров. Мне это не нравится.

Я был согласен с братом. Как еще, если не через творчество, пацан мог выплеснуть то, что мучило его?

В кафе мы приехали к открытию – к девяти утра. Вовка объяснил это тем, что нам надо было обследовать обстановку. Он сам предложил назначить встречу там, потому что для Максика это знакомое место, а значит будет меньше страха. К тому же оно было близко от дома, а значит он мог улизнуть на часок, не вызывая подозрений у матери. Я заказал нам завтрак, а Вовка в это время просчитывал пути к отступлению. Вернувшись из туалета, он сообщил:

– Брать парня будем не здесь: слишком узкие проходы и всего один служебный выход. В туалете нет окон, он находится в тупике, через центральный вход Максика не вытащишь, так что придется заманивать его в другое место.

Мне очень не хотелось похищать брата. Во-первых, потому, что сам процесс похищения мне претил. Во-вторых, потому, что такой метод явно не способствовал нашему сближению с Максиком. Конечно, со временем он бы понял, что мы хотели ему добра, но идти к этому пониманию пришлось бы через тернии. Однако альтернативного плана у меня не было, и я полагался на Вовку.

Максик появился за двадцать минут до назначенного времени. Он был одет в спортивные штаны и куртку с капюшоном, который надвинул на лицо. Казалось, он вышел на пробежку, но я подумал, что в этой одежде Максик чувствовал себя более комфортно и был готов к бегству. Окинув взглядом кафе, он направился к нашему столику, а подойдя, обратился на болгарском:

– Извините, господа, но мне назначено здесь…

– Это я говорил с тобой по телефону, – перебил его Вовка. – Садись.

– Ты сказал, что будешь один! – Максик отшатнулся.

– Я этого не говорил. Я сказал, чтобы ты приходил один. Ты сядешь или так и будем орать на все кафе?

Максик недовольно выдохнул и плюхнулся на диванчик по другую сторону столика. Я не мог отвести от него глаз: неужели он не узнаёт? Неужели ничего не чувствует?

– Ты сказал, что мой отец покончил жизнь самоубийством. Ты с ним работал? – начал он допрос, глядя на нас немигающим взглядом серых глаз. Глаза у него были мамины – теплые, родные. Волосы белокурые, мягкие, чуть завивающиеся на висках. Максик, конечно, сильно изменился, но мне так нравилось находить в его облике знакомые черты, связывать их с детством, как будто я воссоздавал процесс взросления брата.

– Ты мне польстил: одиннадцать лет назад мне было столько же, сколько сейчас тебе, – Вовка улыбнулся.

– Тогда какого…

– Ты дашь мне сказать или будешь ругаться?

Максик недовольно умолк.

– У тебя было два брата – Владимир и Евгений. Ты помнишь их? – Вовка вынул из внутреннего кармана фотографию, сделанную в деревне, когда бабушка была еще жива. На ней он сам – в трико с вытянутыми коленками и тельняшке держал на руках Максика, который был одет только в майку – и ту с моего выросшего плеча. Я же, в шортах и без футболки, стоял рядом со старшим братом с лопатой в руке. Мы с Вовкой направлялись строить арык, когда его друг явился к нам хвастаться новым фотоаппаратом.

Максик взял снимок в руки и с минуту разглядывал его. Я видел, как сильно он старался показать, что эта карточка ничего для него не значит, но губы его сжались, на щеках выступил румянец, веки задрожали.

– Помню, и что? – он отложил фотографию и с вызовом посмотрел на Вовку.

– Они перед тобой, – тот снял темные очки и кепку, чтобы облегчить процесс узнавания.

Максик опешил настолько, что у него открылся рот и румянец сошел с лица. Он с ужасом переводил взгляд с Вовки на меня и обратно и не мог произнести ни слова.

– Меня, полагаю, узнать проще, – Вовка улыбнулся и хлопнул меня по плечу. – А это Женька.

– Не может… быть… – выдохнул Максик, таращась на нас. – Вы… я не знаю, кто вы такие, но… мои братья умерли!

Теперь настала наша с Вовкой очередь опешить.

– Старший погиб в Чечне, а средний умер от пневмонии в детдоме. Мама хотела и его забрать, но он заболел и потом умер, – Максик сильно разволновался, заерзал на месте, принялся дергать «молнию» на куртке.

– Тогда обрадую тебя, мы живы и здоровы, – Вовка стал говорить мягче, ласковей. – Приехали вот навестить тебя…

– Слушай ты! – Максик вдруг не на шутку разозлился. – Думаешь, это смешно? Думаешь, я клюну на такую чушь? Мои братья умерли, и не надо передо мной тут мексиканский сериал разыгрывать. Не знаю, что вам от меня надо, но я не хочу иметь с вами ничего общего!

Он вскочил, и в эту секунду я испугался, что сейчас Максик убежит и больше не станет с нами говорить, поэтому я предпринял отчаянную попытку достучаться до него, раз уж Вовка бездействовал. Я схватил брата за рукав и заговорил быстро, чтобы он не поднял шум и не успел вырваться прежде, чем я закончу:

– Максик, послушай! Мы на самом деле твои братья, я могу это доказать. Помнишь, когда мы переехали в деревню, ты гонялся за нашим петухом, и он клюнул тебя в лоб?

Максик замер, испуганно уставившись на меня.

– А когда умерла наша бабушка, мы с тобой купались на речке. Рыжий Андрюха прибежал и закричал, что бабушку убило сараем. Мы с тобой бежали через лес, а когда подбежали к дому, то чуть не угодили под машину скорой.

В глазах брата стоял ужас. Он оттолкнул меня и с ненавистью выкрикнул:

– Даже не приближайтесь ко мне, уроды!

И выбежал из кафе. Редкие посетители с опаской и любопытством смотрели на нас. Я очень расстроился. Сел, уронил голову на руки и не мог говорить: в горле стоял комок.

– Все нормально, Жень. Я примерно на такое и рассчитывал, – Вовка погладил меня по плечу. – Я, правда, думал, что наш разговор продлится чуть дольше, но…

– Она сказала ему, что мы умерли, – с трудом выдавил я.

– Он с детства был прилипалой и задавал тысячи вопросов. Тете Оле было проще похоронить нас, чем отвечать на ежедневные почему.

– Да, ты прав, – я глубоко вдохнул, чтобы немного прийти в себя. – Что дальше? Нападем на него с хлороформом, свяжем и сунем в багажник?

– Это запасной вариант, – кивнул Вовка. – Попробуем еще раз поговорить.

– Не сработает. Он не захочет. Он в бешенстве.

– Сейчас – да, но уже к обеду отойдет и позвонит.

– Ты уверен?

– Жень, его сущность отозвалась на мой зов. Я почувствовал это. А значит наш мальчик заглотнул наживку. Он придет – никуда не денется. Тогда-то мы его и похитим. Или просто уговорим сбежать с нами.

Оптимизм брата казался мне смешным. Мы проделали длинный путь в несколько тысяч километров ради того, чтобы услышать, что для Максика мы мертвы. Сегодняшний день определенно был самым ужасным в моей жизни.