Год дракона (СИ) - "Civettina" - Страница 45

– А как же Бог? В Святом Писании сказано, что это он создал землю, – заспорил Степан.

– Верно сказано, перечить не стану, – внезапно согласился старик. – Только, вишь, земля-то огромна, бескрайня. И Богу непременно нужны были помощники, чтобы подсобить в разных дальних землях. А как работа-то завершилась, так, вишь, все пряники главному Богу досталися.

– У нас в артели тоже так было, – поддакнул Степан, которому поступок Господа Вседержителя напомнил об одном происшествии. – Парни пашут, руки в кровь стирают, а все благодарности – главному артельщику. Дескать, он молодец.

– А я об чем говорю! – обрадовался Нестор, что не придется держать теологический диспут.

Степан тоже повеселел, забыв об изначальном пугающем предмете разговора. От слов старика ему несколько полегчало. Во-первых, от того, что порядок на небесах сильно совпадал с порядком на земле. Не только здесь не ценились усилия простых трудяг, но и там, в высших сферах, тоже. А во-вторых, Нестор рассеял его недавние сомнения. Степан сам считал, что богу одному было не справиться с таким огромным миром за шесть-то дней. Правда, своими опасениями Мурашов боялся с кем-либо делиться, чтобы никто не усомнился в его вере. Не дай бог, еще посчитают его нехристем да побьют камнями.

Нестор же, тем временем воспользовался молчанием хозяина дома, чтобы продолжить рассказ.

– Трудился, значить, Горный Владыка в наших землях, лепоту наводил. Но не один, а тоже с помощником – верным псом. Вида он был самого наиустрашающего: тулово, вишь, собачье, а голова – как у ящера. Да и хвост длинный, гибкий, скользкий. Он этим хвостом ударит – так и русло для реки готово. Владыка в своем чудище души не чаял, а уж пес, понятно дело, за хозяином, как привязанный бегал. Чуть что – первый помощник в деле.

Только вот беда приключилась с этим образиной. Когда Горный Владыка закончил сотворение гор и лесов, рек и озер, то прилег отдохнуть после трудов праведных, а пса своего подручного отпустил порезвиться. Чудовище и забралось на самую высокую гору, чтобы полизать облака. Но гора была такая высокая и крутая, что озорник сорвался вниз и разбился об острые камни.

– Как же он так?! – распереживалась Акулина. – Добаловался, бестолочь!

– Да, – крякнул Нестор и повертел в пальцах пустую кружку.

Степан верно истолковал безмолвную просьбу и едва заметно кивнул жене. Та беспрекословно вынула из прохладной клети четверть браги и плеснула гостю в кружку. Морщинистое лицо Нестора Петровича немного расправилось от благодарной улыбки. Он царским жестом поднял кружку, словно кубок, и пригубил хмельной напиток.

– Так что же Горный Владыка? – нетерпеливо затребовал продолжения Степан. – Оживил, что ли, своего пса неразумного?

– Да какой там! – старик поморщился и еще отпил браги. – Скалы были острые, что твои ножи. Искромсали бедного пса так, что от него остался лишь один глаз.

Акулина ахнула, а ее муж расстроенно покачал головой.

– Очнулся ото сна Владыка и зовет животину свою. Раз зовет, два зовет – не отзывается пес. Тогда Владыка отправился икать его, а когда нашел растерзанное тело, то заплакал горючими слезьми. Ничто уже не могло вернуть к жизни непутевую псину. Делать нечего. Подобрал Владыка все, что осталось – лишь голубой, как озеро, глаз пса, положил за пазуху и отныне везде носил с собой. В память о погибшем преданном друге.

– Так как же камень украли? – чувствуя, что задор повествования идет на убыль, Степан снова подбросил в огонь беседы дровишек, а в кружку рассказчика подлил браги.

– Известно как, – отвесив головой поклон, Нестор принял полный сосуд. – Много сотен лет прошло с тех пор, людей расплодилось несметные тыщи. Всякого люда хватало: и доброго, и со злым умыслом. Прознали такие злыдни про камень – песий глаз. Что, де, дарует он своему хозяину неслыханную силу. Ежели тот камень в кулаке, например, зажать, то можно даже самим Горным Владыкой повелевать! Просить у него всего, чего душа пожелает – богатства, али чин какой, али любовь-зазнобу, али жизнь нескончаемую. Только как камнем-то завладети, коли Владыка его все время с собой таскает?

– Голь на выдумки горазда! – не без гордости вставил Степан.

– Это ты верно подметил, – Нестор подкрепился брагой. – Нашли эти хитрые людишки великана. Силушки в нем было – на целую артель, а вот ума бог не дал. Злодеи-то и подговорили его вызвать на бой Владыку. Набрехали дуралею, что станет он королем королей, коли одолеет древнего бога. Поверил он в басни-то, пришел в горы дремучие и давай Владыку на бой звать. Оскорблял его словами гадкими, насмехался. Не стерпел Владыка такого обращения да и вышел к обидчику.

– Давай бороться, – молвит тот. – Кто кого на землю повалит да удержит до заката, тот и будет отныне владыкой мира.

Согласился древний бог. Снял шубу свою лохматую да косоворотку, золотом расшитую, дабы в пылу не повредить одёжу. Вышли биться они с великаном на самую большую поляну. Богатырь-то, слышь, хоть и дурень был, но смекнул, что не одолеть ему Владыку за так. И придумал он перед битвой подпилить самое крепкое да могучее дерево, чтобы им противника-то и оглушить.

Так и случилось. Сошлись силачи в схватке, а великан тут же прикинулся слабым. Опрокинул его Владыка на землю, сам сверху навалился и держит. А в это время злодеи, что камень надумали украсть, дерево подпиленное-то и повалили. Упало оно точнехонько на темечко Владыки. Тот и рухнул, как подкошенный. В глазах у него помутнело, разум притупился, а великан уселся на него сверху и ждет, когда солнце сядет. Пока детина противника к земле прижимал, мошенники, слышь, одёжу-то Владыки перетряхнули и камень тот отыскали. Да и наутек.

Степан раздосадованно хлопнул ладонью по колену, а Акулина, не прекращая замешивать опару, покачала головой, осуждая грабителей. Нестор Петрович остался доволен настроением слушателей и заговорил, приободряясь:

– Пришел Горный Владыка в себя. Глядь, а солнце уже почти спряталось за деревьями, только маленький краешек алеет над верхушками. Встрепенулся он, скинул с себя зазнавшегося дурня да так к земле прижал, что тот по пояс в землицу-то и ушел. А как солнце село, обратился великан в камень. Владыка же облачился в свою одёжу. Глядь – а камня-то и нет! Смекнул он, чьих это рук дело, бросился в погоню. Да только где там! Грабителей и след простыл.

– Так и не нагнал их? – расстроился Степан.

– Как знать… Владыка, знамо, рассвирепел и наслал на горы бурю невиданную, с градом и ливнем, с громом и молниями. Но настигла ли кара преступников – то неведомо. А еще в заводской слободке поговаривали, что грабители те перебили друг дружку из жадности. И так остались лежать в лесной глуши, зверью на трапезу. И коли кто к камню близко подбираться начинает, то Горный Владыка сразу снегопад обрушивает али ливень какой, дабы камень-то схоронить поглубже. Видать, демидовские дороги шибко близко подошли к тому месту, где песий глаз лежит. Не хочет Владыка, чтобы он снова оказался в людских руках.

***

Сказ этот и тогда-то сильно тронул душу Степана, а уж сейчас и подавно голову заморочил. Чем дальше в лес они удалялись с разведкой под началом Глухова, тем неспокойней делалось на сердце у Мурашова. Этими тяжкими думами и решил поделиться он с Иваном, поскольку считал его мужиком мудрым и рассудительным.

– Так что ж ты думаешь, камень этот… песий глаз, у нас на пути лежит? – подытожил рассказ товарища Кожемякин.

– Бес его знает, – признался Степан. – Только я давеча думал над словами старика. И вот что выходит, брат: дурень тот, что Владыку на бой вызвал, он, значит, в каменную глыбу обратился, так?

– Ну, так.

– Как место для новой дороги разведывали намедни, так там, за Черной речкой, если в гору идти в обход ельника, то там поляна есть. Мертвая поляна. А посередь ее скала стоит. Черная такая, гладкая – что твой богатырь. У скалы той, слышь, даже башка имеется.

Иван задумчиво нахмурился. Глыба и впрямь стояла в лесу. Самолично он ее не видел, но мужики рассказывали, да бабы, что по малину и чернику в лес глубоко захаживали. Говорили, что будто и взаправду она похожа на тулово мужеское, которое по пояс в земле увязло. Только человек этот огромный. Коли рядом встать да руку высоко надо головой поднять, то до макушки ему не дотянуться. Бабы еще сказывали, что вокруг той скалы не росли ни цветы, ни ягоды – только мох да трава жухлая.