Год дракона (СИ) - "Civettina" - Страница 34

– Погоди-погоди… что ты сказал? Соловьева умерла? – перебил коллегу Семенов.

– Ага.

– Как?

– Федоренко сказал, что сегодня утром на нее упал рекламный щит. Вернее, не только на нее, но и на мужа тоже… Короче, Костя хотел там что-то у тебя спросить…

Семенов замер не в силах пошевелиться. Голос Рукавицы, который советовал воспользоваться удобным моментом и не нагружать себя лишней работой, звучал глухо и неестественно, словно из соседней комнаты. Несколько минут Михаилу потребовалось, чтобы усилием воли вернуть себя в разговор.

– Костя давно звонил? – опять перебил он Рукавицу на середине разглагольствований о невыносимой нагрузке, которая ложится на следователей.

– Да где-то с полчаса назад.

– Спасибо! – Семенов хлопнул старшего лейтенанта по плечу и вошел в кабинет. Если бы перстень не был камнем, зажатым в куске металла, а был бы хоть чуточку одушевленным, капитан бы решил, что эта вещица убирает свидетелей. Словно все владельцы топаза открывали какую-то тайну, и минерал не хотел, чтобы эту тайну узнали те, кто никогда к нему не прикасался. Но в мистику Семенов не верил, несмотря на то, что сегодняшний разговор с Павлом Антоновичем произвел на него впечатление. Конечно, Измайловскому стоило знать о девятой смерти владельца перстня, но прежде надо было подробно расспросить Костю Федоренко о деталях произошедшего.

========== Слеза дракона ==========

– Я знал, что этот демон ошивается в отеле, – говорил Вовка, выворачивая со стоянки: мы ехали в тренажерный зал, который находился в нескольких кварталах от отеля. – Я не думал, что он выберет мишенью тебя. Если бы ты сидел в номере, он бы не сунулся. Гнездо дракона – это своеобразная ловушка для тварей: они могут войти, а выйти – только если дракон мертв. И поскольку большинство из них слабее нас, то и посещать наше логово для них – все равно что для людей входить в клетку с тигром.

– Мне было ужасно не по себе в номере, – признался я. – Я чуть с ума не сошел.

– Понимаю. Это все из-за камня. Его надо продать.

– Нет!

– Почему? В его присутствии плохо будет нам обоим.

– Это моя первая добыча. Я хочу сохранить о ней память.

– Хорошо, – сдался Вовка. – Тогда его надо спрятать. Я достану шкатулку из драконьей кости. Она будет сдерживать энергию топаза.

– Из драконьей кости? – удивился я. – Ты говорил, что драконы покинули наш мир.

– Но пока не покинули, люди нещадно истребляли их, а из костей делали все что угодно – от мисок до оружия. Понимаешь, кости наших предков обладали удивительным свойством: если в утвари, изготовленной из них, появлялась трещина, она со временем срасталась. Ткань оставалась живой даже будучи отделенной от тела. Поэтому посуда из драконьей кости очень ценилась. К сожалению, войны двадцатого века уничтожили множество образчиков, а остальные осели в коллекциях антикваров и музеях. Но кое-что достать можно. Я, например, сделал рукоятку для меча из обломка кости.

Я был поражен услышанным. Новый мир, который шаг за шагом открывался мне, всякий раз удивлял меня. Чем больше я узнавал о нем, тем яснее понимал, что я ничего о нем не знаю. Привычные вещи приобретали новый смысл, а новые едва вписывались в мою систему координат.

Мы подъехали к спортивному комплексу, и Вовке пришлось сделать несколько хитрых маневров, чтобы выпустить выезжающую с парковки дамочку. Но как только мы уютно вписались между забором и клумбой, у брата зазвонил телефон. Увидев, кто звонит, Вовка, как мне показалось, разволновался. Он, теребя руль, слушал, что ему говорит собеседник, а когда тот замолчал, буркнул:

– Скинь мне координаты, я все подготовлю.

Ответ не понравился собеседнику: я слышал, как он повысил голос. Слов я, правда, разобрать не смог. До конца этой тирады брат не произнес ни слова, и только когда в трубке все стихло, вздохнул:

– Хорошо, до связи, – и первым отключил телефон. Я выжидающе смотрел на него, а Вовка молчал, поигрывая телефоном.

– Это Шу, – наконец, заговорил он. – Сегодня ночью проведем ритуал.

Произнесено это было таким тоном, словно ему предстояло меня убить, и от этой интонации мне стало нехорошо.

– Это плохая новость? – уточнил я.

– Нет, сам по себе ритуал – это хорошо. Плохо, что у нас на руках слеза дракона. Так не вовремя этот камень! После ритуала какое-то время ты будешь ослаблен, и он может убить тебя.

Мне очень не хотелось с ним расставаться, и я предпринял несмелую попытку защитить свой трофей:

– Ты же вроде сказал, что его можно запереть в шкатулку.

– Жень, ты думаешь, изделия из драконьей кости продаются в магазинах? Допустим, я знаю, где украсть такую шкатулку, но на подготовку этой операции уйдет неделя.

– Тогда, может, положить его пока в банковский сейф?

Вовка повернулся ко мне и несколько секунд смотрел так, что мне стало неловко за свою глупость.

– Хорошая мысль! – кивнул, наконец, брат и завел мотор. – Тренировку сегодня пропустим.

Мы вернулись в отель за топазом. Я сунулся в карман сумки, куда положил его перед уходом, но перстня там не обнаружил. Сердце неприятно екнуло: неужели его украли!

– Я же просил его убрать! – буркнул Вовка и кивнул на мою кровать. – Не надо провоцировать горничных. Люди слабы.

Я повернул голову и замер: перстень лежал на моей подушке.

– Вов, я убирал его в сумку…

Брат, который в это время открывал гостиничный сейф, замер и вопросительно уставился на меня.

– Я убирал перстень, я точно это помню!

– Плохо дело, Жень, он тебя уже преследует. Похоже, у него есть виды на тебя.

– В каком смысле? Спрячь его, Фродо, и никому не показывай? – хихикнул я.

– Понимаешь, в каждом камне спрятана какая-то история – хорошая, плохая, занимательная или кровавая. У них всё, как у людей, только камни хранят свои истории и не могут ни с кем поделиться. Им больно или страшно, но избавиться от этого они способны лишь тогда, когда найдут того, кто слышит. Видимо, ты слышишь этот камень, и он жаждет поведать тебе свою историю. Боюсь, теперь от него не избавиться. Он найдет способ вернуться к тебе.

– То есть если мы его отнесем в хранилище, то утром я снова найду перстень на подушке?

– Может, не утром, но через какое-то время он к тебе придет. И будет очень зол. У него кроме нынешней истории появится еще одна – твое предательство.

– Что же делать?

– Поговори с ним. Сделай так, чтобы он не обижался на то, что ему придется какое-то время пролежать в хранилище.

– Поговорить с камнем? – уточнил я.

– Да, – Вовка пожал плечами, вынул из сейфа пачку денег и снова закрыл дверцу.

– Поговорить – как мы сейчас с тобой разговариваем?

– Если ты умеешь еще как-то говорить, то поговори по-другому, – брат сунул деньги во внутренний карман кожаной куртки. – Оставлю вас. Когда ваш тет-а-тет закончится, спускайся вместе с перстнем к машине.

Он глянул на телефон и вышел из номера, оставив меня в полном недоумении. Я взглянул на топаз, который при дневном свете наполнился каким-то глубинным сиянием. Что ему сказать? Как объяснить ситуацию? Вообще, нормально ли это – разговаривать с камнем? Вдруг Вовка пошутил, а я сейчас, как дурак, буду душу выворачивать перед ювелирным украшением…

Свет так преломлялся в его гранях, что казалось, будто в камне что-то скрывается. Нечто такое, что я не могу уловить из-за оптической иллюзии. Я крутил перстень, невольно вглядываясь в топаз, и ощущал, как тревога в моей душе усиливается.

– Слушай, – тихо сказал я, – мне надо будет отлучиться на несколько дней – съездить за братом. Я не могу взять тебя с собой, потому что нам придется проходить таможню, а внимания этой службы лучше не привлекать. Но я не брошу тебя, потому что ты мне нравишься. У нас с тобой любовь с первого взгляда, так ведь?

Внутри топаза что-то шевельнулось, и от этого мой страх усилился.

– Знаю: ты хочешь сказать мне что-то важное. Я готов тебя выслушать. Прямо сейчас, – преодолевая дрожь в голосе, продолжал я. – Но после этого я отнесу тебя в сейф. Ты будешь там ждать меня, потому что я обязательно вернусь за тобой. Драконы своих не бросают, верно?