Год дракона (СИ) - "Civettina" - Страница 30

Как учил меня брат, прежде чем сесть за стойку, я продумал как минимум два пути к отступлению. Бармен посмотрел на меня с неприкрытым подозрением, и я пожалел, что оставил в номере свой паспорт.

– Колу со льдом, – попросил я. Бармен кивнул и отправился к холодильнику за бутылкой.

По телевизору шел матч между «Вашингтоном» и «Питтсбургом», и на какое-то время я увлекся хоккеем, но потом тревога снова пробралась в мои мысли. Я заказал еще кока-колы и пил ее маленькими глотками, чтобы унять беспокойство.

– Болеешь за кого-то? – раздался над ухом приятный женский голос, и я чуть не подпрыгнул – так напряжены были мои нервы.

– Нет, просто… – я повернулся к своей собеседнице, но рассматривать ее больше трех секунд мне стало неловко. Я отметил только, что она блондинка с короткой стрижкой и на ней надета блестящая зеленая блузка с глубоким декольте.

– Ночной рейс? – не унималась блондинка.

– В смысле?

– Почему так поздно в баре? Улетаешь утром или прилетел недавно?

Я поймал удивленный взгляд бармена, который явно недоумевал, что ночная бабочка нашла в парне, одетом так, словно он только что вернулся с копки картошки. Впрочем, этому парню я сразу не понравился.

– Нет, просто… бессонница, – ее допрос меня сильно смущал, потому что я понимал, с какой целью она подсела ко мне. Собственно, чего я ожидал я пятом часу утра в баре отеля?

– Такой молодой – и уже бессонница? – она положила свою ладонь поверх моей. – Тебе надо расслабиться.

Это прикосновение сыграло роль катализатора, словно в нем слилось все то тревожное и паническое, что мучило меня весь вечер. Стрелка на шкале моего беспокойства скакнула к критической цифре.

– Спасибо, но нет. У меня нет денег.

– Это будет стоить, как три бутылки кока-колы, – ее пальцы поглаживали мои. – На три бутылки у тебя есть деньги?

Я взглядом послал бармену призыв о помощи, но он, видимо, был в доле, потому что сделал вид, что не замечает происходящего.

– Я не выпью три бутылки, поэтому у меня денег только на две, – я поднялся, но девушка держала меня за руку, не желая отпускать клиента.

Я чувствовал себя препогано: угодил в сети путаны, которая, видимо, за ночь не подцепила ни одного клиента, и теперь готова вытрясти деньги с любого. Провинциальный паренек, попивающий в баре кока-колу, конечно, был легкой добычей. Я не знал, как мне выбираться из всего этого на глазах у редких посетителей бара. Я бросил на стойку деньги за кока-колу и выдернул руку из пальцев проститутки. Она тут же сорвалась за мной. «Ладно, – думал я, – выйдем отсюда, я дойду до рецепции и попрошу их принять меры относительно навязчивой девушки». Но как только я поднялся по ступеням в холл, проститутка испарилась. Я не удивился, а скорее обрадовался этому обстоятельству и с облегчением выдохнул: пусть цепляет пьяных иностранцев!

В это время в двери отеля вошел Вовка. Был он какой-то напряженный и мрачный, но я не придал этому значения. Я так обрадовался его появлению, что забыл, что нарушил его приказ.

– Вов! – я чуть не бросился к нему в объятия. Все-таки рядом с братом я чувствовал себя защищенным.

– Ты меня тут всю ночь встречаешь? – слабо улыбнулся он.

– Нет, в окно тебя увидел, – я был рад, что он не накинулся на меня с выговором за покинутый номер.

– Я приметная фигура, – согласился Вовка, обнял меня за плечи и повел к лифту. – Устал я.

– Завтра спим до обеда? – я взглянул на него снизу вверх.

– Точно!

Это тоже не походило на Вовку. Даже проведя ночь за рулем, он все равно утром выходил на пробежку. И обещал, что в Москве поблажек не будет. Видимо, заметание следов после похищения полумиллиона вымотали его окончательно. Это означало, что завтра ночью он пойдет на охоту и, возможно, возьмет меня с собой. Охотиться в Москве! Это действо обещало много интересного. Будет что вспомнить на старости лет.

Мы вошли в лифт, но за нами успел заскочить портье.

– Какой вам? – он вежливо повернулся к Вовке.

Брат промолчал, и пришлось ответить мне. Портье вышел на пятнадцатом.

– Почему ты не сказал ему этаж? – спросил я, когда двери за служащим закрылись.

– Не хочу, чтобы каждая собака знала, где мы живем, – буркнул Вовка.

Эта излишняя подозрительность мне не понравилась. Любой работник отеля, если захочет, может получить доступ к информации о номере проживания гостя, поэтому скрытность ничего не даст. Я не стал делиться своей теорией с братом, но когда мы вышли из лифта, произошла еще одна странность. Край ковровой дорожки на площадке возле лифта загнулся, наверное, кто-то из гостей так усердно тащил свой чемодан. Я запнулся об этот край и остановился, чтобы поправить его. Вовка тоже встал, ожидая, когда я закончу. Я намеренно долго расправлял ковер и притоптывал его ногой, чтобы он больше не задирался. Вовка все еще стоял в нескольких шагах от меня. И тут я понял, что он не знает, куда идти. Мое сердце буквально взорвалось бешеным ритмом: мой брат не был моим братом, потому что уж слишком много странностей в последние пять минут произошло с его подачи. Я не знал, что случилось: вселилась ли в Вовку какая-нибудь тварь или он находится под действием каких-то препаратов, – но я не мог разработать план действий. В голове крутился только наказ брата относительно слежки. «Продолжай движение. В дом не заходи, в машину не садись – не показывай врагу место твоей дислокации», – говорил он. И я намеренно свернул в другое крыло, на ходу вынимая карточку-ключ. Вовка шел за мной, что убедительно доказывало мою теорию. Я остановился у первой попавшейся двери и всунул карточку в прорезь. Красная лампочка продолжала гореть. Я повторил попытку.

– В чем дело? Почему не срабатывает? – нахмурился Вовка.

– Ну-у… наверное, потому, что это не наш номер, – улыбнулся я, молниеносно выхватил пистолет и наставил его на брата. – Кто ты, черт возьми?!

– Ты чего? – он отшатнулся. – Опусти пистолет!

– Назови меня по имени!

– Что?

– Скажи, как меня зовут!

Вовка выдохнул, повел бровью и выдал:

– Евгений.

– Мимо! Два шага назад, тварь! – я снял пистолет с предохранителя. – Или ты говоришь, кто ты, или я снесу тебе голову.

– Снесешь голову брату? Жень, ты даешь! – Вовка горько усмехнулся и развел руки в стороны. – Ладно, если ты хочешь пристрелить меня – валяй. Из-за того, что я запутался в расположении комнат ты готов пустить пулю в родного брата, который вытащил тебя из детдома.

– Ты неправильно назвал мое имя.

– Жень, не передергивай. Мы все устали: ты и я. Был безумно трудный день…

– Ты странно повел себя с самого начала, – не сдавался я. – Ты велел мне оставаться в номере, а я вышел. Вовка бы отчитал меня.

– Не хотел делать это на людях. Что бы они подумали, если бы я начал ругать тебя, как пятилетнего ребенка? Я просто оставил этот педагогический момент до возвращения в номер.

– Спать до обеда ты тоже собирался, чтобы люди ничего не подумали?

– Господи, я да пошутил! Хотел обнадежить тебя, а завтра поднять ни свет ни заря, чтобы ты не расслаблялся.

– Ни свет ни заря уже сейчас, – бессонная ночь лишила меня здравого смысла. Я понял, что сглупил, наставив на Вовку пистолет, и мне стало стыдно. Я хотел выйти из ситуации, сохранив остатки гордости, но не мог ничего придумать.

– Ты просто устал, – Вовка медленно приблизился. – Нервы сдают в самый неподходящий момент, да? Спрячь пушку, и сделаем вид, что ничего не было. Не буду гнобить тебя этим, обещаю.

Я прерывисто вздохнул и сунул пистолет обратно за пояс.

– И чтобы доказать тебе, что я твой брат… Дай карточку!

Я протянул ее Вовке. Он ловко крутанул ее между пальцев, направился в нужное крыло и подошел к двери нашего номера:

– Ну? Будешь там стоять или зайдешь?

Я двинулся к нему, чувствуя, как лицо мое заливает краска. Вовка тем временем открыл дверь и ждал, когда я войду. Уже переступая порог, я вдруг краем глаза заметил левое запястье брата: на нем не было браслета.