Веянье звёздной управы - Богачёв Михаил - Страница 4
- Предыдущая
- 4/13
- Следующая
Я жив ещё, пока там бьётся слово,
Я — ритм его, а время — только счёт
И только дождь, в нём — тоже ты, но сломан
Я в жажде выпить всё, а он течёт.
Творись во влаге властью тебе данной,
Милльонократно вторь себя! Туманный
Глотаю воздух, жгу зорю, в грозу
Я грежу: по волнам себя несу, —
А в яви меж Эмилией и каждой
Я умираю над ручьём от жажды.
По коже ходит часовой...
По коже ходит часовой,
Никто не украдёт
Ни связку горлиц, ни ночной
Мышиный перелёт.
А запах манит с головой
Нырнуть в дрожащий мёд.
В совокуплении с водой
Кого же бык крадёт?
Заря проглядывает в щель
И длит приход — тщета!
Целует августовский шмель
Цветок — горит щека!
И лоно это — канитель
Всех тварей все века.
Зной заливала мне Африка в горло...
Зной заливала мне Африка в горло,
Гости присвоили кровли Америк,
Жабрами воздух глотала Европа,
Азия бредила маковой прелью —
Земли отторжены. Дольнего ора
Шёл перелив, и трава на рассвете
Губы дразнила нехитрою снедью,
К пальцам и к дому приникнув покорно.
Трактор заманит грачей и утихнет.
Гость соберётся, но канет в пути он.
Туча удушьем грозит, верно, тоже
Выпадет к ночи в комочках творожных.
Сны приходили, луга золотили,
Дули в рожок и в висок осторожно.
В былях ментоловых
схема сонета
петель
протяжная
зима
В былях ментоловых, Эма,
пряхи кочуют и козы.
Косы в цветок потаенный
льются протяжней, чем слезы.
зурна и долгая
сосна
В былях настоянных, Эма,
Саади и прелые розы.
Воздух так солон, что воздух
потрескался в северном небе.
земля и душная
зола
Эма, что чувственней былей, —
в грозах, в любом из солитий.
Пыль над землёю — и с пылью
взвешено семя соитья.
и отрок гладит
шею сна
Там — на окраинах былей
зачали мы сказку столетья.
Петель колокольный бой...
(дубль-сонет)
Петель колокольный бой,
Петель долговая зима —
Дома простуженный вой,
Места, где жил и зиял
В покое. Дом — это бой!
Дом — баррикад квартал!
Дом — многорыкий Тамбов,
Оскаленный пастью — врата!
Чад домочадцев — Дом!
Дом — над болотною жижей мост!
Илья недвижимый — Дом!
Дом — рента рода, недвижимость!
Мой дом за холмами грудей,
В области светлой твоей.
Примёрзших тел остов, и сквозь
Примёрзших тел остов, и сквозь
Двужильный взлёт костей моста
Продет зависшей птицы мозг,
И здесь реки ей не достать.
Но кровь и кровь, где русла врозь,
Как жизнь и жизнь со смертью в рост.
Здесь платим плоти, в ней устав,
Там устьев высохли уста.
Бредём пределами холмов:
Лиса и лось, и лес, и слов
Следы висят на иглах трав.
Чужие здесь, мы — братья там!
Бежит Эмилья по звездам,
Не тая до утра.
Увядают волна и волна, и глотают
Увядают волна и волна, и глотают
Двуголовый закат, и лежит на песке
Отражённые знаки, и зреет, не тая,
Взгляд, повисший на море и на волоске.
Это плечи, Луной обречённые таять,
Увядают, подвешены на волоске.
Им ни воды, ни воздух, ни звёзды в песке
Не вернут обаянья. Я имя глотаю.
На ладони коровка и на волоске.
Ты по воле стихий до рассвета растаешь,
Словно грудью, приливом прильнёшь, соль глотая,
К животу твоему я прильну на песке
В волосах твоих — рыбы и звезды, и стаи...
На песке отражённый, я небо глотаю.
Плечи выгорбили стан
Плечи выгорбили стан
нежась в струях Алазани
По окалинам стакан
В трещинах от лобызаний
Бочка к вечеру пуста
Загибаясь в рог бараний
Раскрасневшись от стараний
Дуем в задние уста
Монастырских брадобреев
Я смиреннее сейчас
Ливень он утопит нас
Вечер к ночи не добрее
Отдал, больше чем имею
Болевой подходит час
ВЕНОК НА СТАРЫЙ ЗАБЫТЫЙ ХОЛМИК
(Несколько сонетов в технике верлибра)
(1982— 1996)
Когда выльет утро последнее горло,
Кристаллизуется в заочной выси
Покой мощи.
Обёрнутый в одежды сказаний
В жасмин кану.
Заплачет родня чужим горем.
Вечер
Тобой едва прильнёт в спину поздно.
Дышу, но выдох каждый — Имя.
Больше не дразнит улья запах тела,
Нечем длить кровь рода.
Я вмёрз костью времён, кровель
В тебя, на сваях набухли вены.
Обёрнутый тобой мир оправдал смыслы.
Когда выльет утро последнее горло
Когда выльет утро последнее горло,
Сожгу ложе.
Зола вытеснит язык. О тебе голод —
Хрустящая кожица пепла.
Пряничный полдень гремит кварталом,
Где каждый шаг — не ты, и не ты — голос.
Голубь хромает на оба крыла.
Весть он тебе — глухая старуха в окне.
Кто-то сошёл с карниза в мёртвую петлю.
Душно от позднего зноя,
От крыш, под которыми бдит безымянное счастье,
Беспомощнее соцветий теперь,
Жду над изголовьем, когда завязь
Кристаллизуется в заочной выси.
Кристаллизуется в заочной выси
Кристаллизуется в заочной выси
Влага, длящая осень.
Бегут к горизонту трубы,
- Предыдущая
- 4/13
- Следующая