Империя Тигвердов. Пламя мести - Тур Тереза - Страница 14

– Слушай, если надо было тебе со мной поговорить, – возмутился Денис, – ну встретились бы в ресторанчике. Или дождалась бы меня у Луизы, в моем доме. Сказала бы, я б к тебе заехал. Чего тебя на подвиги понесло?

– Я по работе.

– Миледи Вероника хотела, чтобы вы выдали ей секретную информацию по расследованиям смертей женщин в синем, – заметил Ричард.

Я скинула с себя его руки и поднялась. Обнаружила разрезанную шнуровку на спине, ощутила голыми лопатками холодный воздух.

Ненаследный принц Тигверд с шумом втянул в себя воздух.

– Вероника… – простонал Денис, обозревая беспорядок в моей одежде. – Ты смерти моей хочешь?

– Да ладно, – усмехнулась я. – В прошлый раз меня вообще голой отсюда уносили. Милорд Милфорд, спасибо ему, плащом поделился.

– Я слышал, что предыдущий начальник превысил свои полномочия во время допроса, но никак не думал, что это связано с тобой.

– Увы… – вздрогнула я.

– Так, хватит. У меня свадьба скоро. Мне в глубину имперских руд никак нельзя. Ричард, забери, пожалуйста, свою невесту. И доставь домой.

– И желательно, чтобы никто не видел, в каком я виде.

Марево портала – и мы дома. В нашей спальне.

– Ника, – прижал меня к себе Ричард. – Зачем ты так?

– У меня газета – и мне нужна информация.

– Ника, ты должна понять… Женщин убивают не просто так – их убивают, маскируя под тебя. Понимаешь ты или нет?! Под тебя!

– Ричард… – я прижалась к нему, взяла его лицо в свои руки, развернула к себе и заговорила быстро-быстро, боясь, что он вспылит, не выдержит, не дослушает меня, не поймет…

– Это бессердечно и низко, я чувствую, как много ненависти в том существе, которое все это затеяло. У меня язык не поворачивается назвать его человеком! Но ты же понимаешь, газета – мой единственный способ бороться? Помогать вам, быть нужной, полезной. И потом – я же не одна! Мама, Наташа, Джулиана, сотрудники… Я повела их за собой, и теперь я за них в ответе. Весь проект провалится, если мы не будем вовремя освещать события. Общество опять погрязнет во взаимных обвинениях, вместо того чтобы сообща делать одно дело.

– Ника… – Глаза немного потемнели, но всполохов огня на дне не было. Была какая-то обреченность.

– Ричард, это не мой каприз. Я осторожна, не бегаю от охраны, соблюдаю все, что предписано. Но скрывать от меня информацию, зная, что мы выпускаем газету и журнал, – это…

– Я понял. – Палец лег на мои губы прежде, чем с них сорвалось что-нибудь безапелляционное.

Затем последовал легкий, примирительный поцелуй, и Ричард произнес:

– Миледи Вероника, я обещаю не скрывать от вас важную информацию. Вы же обязуетесь вести себя осторожно. Мир?

– Мир…

Ричард доставил меня в поместье, приказал никуда больше не выходить. Напомнил, что завтра суббота – прибудут в увольнительную мальчишки – и удобнее будет разместиться за городом. Я только успела кивнуть – он исчез.

Едва переоделась, как меня известили, что в гостиной ожидает его величество Тигверд. В гневе.

– Вот что еще? – ворчала я, спускаясь вниз.

– И как это прикажете понимать, миледи Вероника? – проскрежетал император, не хуже, чем при нашей первой встрече, когда Ричард был при смерти, а Фредерик пытался решить, причастна я к этому или нет.

– Что именно, ваше величество? – спросила я кротко.

– Я требую объяснить мне, почему под вашим чутким руководством наследник… стал заниматься непонятно чем? Вместо того чтобы танцевать и делать снимки для журнала, он сбежал в Норверд вместе с этой… журналисткой. И… оказывает там помощь!

– Какого рода? – На самом деле я порадовалась за Брэндона. Наконец-то парень при деле. Глядишь, и дурных мыслей поубавится.

Похоже, мне не удалось скрыть радость от императора, потому что он нахмурился еще больше.

– Миледи Вероника!

– Ваше величество, я не понимаю, чего вы хотите от наследника… Послушную собачонку, сидящую на привязи во дворце в попытке понять, не принести ли вам тапочки? Так этого не будет – не тот генофонд. Брэндон вам никого не напоминает?

Похоже, с Фредериком так еще не разговаривали – он просто онемел.

– Вы хотите, чтобы у вас с ним были какие-то взаимоотношения, кроме горечи с его стороны и недовольства с вашей? – продолжила я. – Так дайте ему быть собой. Дайте ему дело, в котором он почувствует себя нужным! Пусть он учится и набивает шишки.

– Но эта журналистка…

– Они чем занимаются в Норверде?

– Со слов охраны – разговаривают с людьми. Объясняют, какие действия предпринимает власть, чтобы разобраться с убийцей. Опрашивают знакомых погибшей – спрашивают, какая она была…

– И что в этом плохого? Что не так?

Фредерик замолчал.

– Мне Ричард все время выговаривал, что я излишне опекаю мальчиков, что они мужчины и должны принимать решения сами. И отвечать за них. Так им по четырнадцать. А вашему – скоро двадцать пять.

– Я против его взаимоотношений с этой девушкой.

– Фредерик, – впервые за этот разговор назвала его по имени, – взаимоотношения либо будут, либо нет. И наше с вами мнение будет молодым людям… без разницы.

– Дочь мелкопоместного барона из Южной провинции, изгнанная из рода. Художница и журналистка, арестованная по обвинению в оскорблении императорской семьи. Вы думаете, им кто-то позволит забыть эти факты ее биографии?

– На самом деле – как поработать с общественным мнением. Любви аристократов, конечно, ей не видать. Так и Джулиану колотит при одном упоминании об элите общества. А вот остальные граждане империи… К тому же – еще ничего не понятно, что вы завелись?

– Это вам не понятно. И, может быть, Джулиане. А вот Брэндон уже все решил, – вздохнул Фредерик. – Но в любом случае мне не следовало врываться к вам и гневаться.

– Ничего. Вы беспокоитесь, и это естественно.

– Давайте отложим с танцами до понедельника. Но через два дня я вас жду во дворце. Будем фотографироваться для журнала.

– Слушаюсь, ваше величество!

Фредерик поморщился – и исчез. А вскоре принесся Вилли с сообщением от моей мамы. Наш главный редактор ругала меня за то, что я совсем не берегу свое здоровье. И информировала о том, что документы о ходе расследования передали и от главнокомандующего Тигверда, и от начальника Уголовного розыска империи, милорда Брауна.

– Шшшшш… Дзинь-дзинь-дзинь! Пшпшпшшш… Лязг-лязг-лязг! Пшшшшпш… Ррррррр… Мммммм…

Ауууууу!

Вот так выглядит мое субботнее утро. Не догадались? Ладно. Расшифрую, так и быть!

– Шшшшшшш… Пшшшшшш… Пшпшпшшшшш…

Я пеку блины на всю ораву, с учетом того, что Фредерик может заявиться без предупреждения. Судя по тому, как его величество частенько является в гости аккурат в тот самый момент, когда я, мама или Каталина достаем следующий противень или кладем кусочек масла на горку горячих оладьев, – думаю, есть у него информаторы среди нашей незримой охраны… Ох есть!

– Шшшшшшш… Пшшшшшш… Пшпшпшшшшш…

Мальчишки прибыли на выходные. Феликс что-то переписывает в тетрадку из огромной энциклопедии по местной медицине. Он очень увлечен целительством. На факультете его хвалят, отметки хорошие. Ирвин так и вовсе возлагает большие надежды – хочет потом взять мальчика на практику лично к себе. И дело тут не в наших хороших отношениях, а в способностях и трудолюбии Феликса. Я улыбнулась про себя. Гордость и радость за сына потоптались в душе милым розовым слоном – потоптались, похлопали ушами и полетели дальше.

– Дзинь-дзинь-дзинь, лязг-лязг-лязг! – Пашка, Рэм и Ричард фехтуют во дворе.

– Ммммммммм! Ауауаууууу! – это Флоризель…

Если Вселенная решила, что раз Пашка теперь Рэ и маг огня, то по всему выходило, что Флоризель как истинный Тигверд – без ума от выпечки…

Вот такое субботнее утро – богатое на запахи и звуки. Я выпекла последний блин, из остатков теста соорудила три оладушка Флоризелю, дала распоряжения Каталине и пошла наверх, в гостиную, посмотреть, что там творится.