Ловец Душ (СИ) - "Этьен Моро" - Страница 2

— Я жду тебя, — прошелестел голос в голове Северцева. Он рывком обернулся, но сзади никого не было… Больше того, на оживленной обычно овощебазе не было ни души.

Аккуратно ступая, солдат подошел к телу своего младшего командира. Но едва он пригляделся к раскроенной голове своего врага, как желудок свело тянущим приступом тошноты, и Северцев спешно отбежал в сторону. Опершись на окрашенную желтым пыльную стену, солдат закрыл глаза и глубоко вдохнул пропитанный запахами лежалого картофеля воздух.

— Какой же я дебил, — скрежетнул зубами Северцев, вспомнив, как бахвалился сослуживцам, что придумает способ извести надоедливого сержанта, — Теперь по-любому начнут проверять и откопают это все, и кто тогда мне поверит, что ящик сам упал. Да, как же, полсотни кило всегда летают сами по себе. Черт! Что же делать?

— Беги, человек, далеко беги. Туда где тебя никто не достанет, — раздался будто бы в черепной коробке чей-то шепчущий голос.

Северцев вздрогнул, кинул через плечо вороватый взгляд на расплывшуюся возле головы сержанта лужицу крови и быстро приял решение. Крадучись, короткими перебежками, солдат выбрался из главного здания овощебазы. Он осмотрел площадку перед зданием. План спасения выработался в голове мгновенно: добежать до невысокого забора, накинуть на колючку бушлат и перепрыгнуть за ограду. Уж сколько раз, оглядывая этот забор, солдат размышлял о побеге, но перспектива дисциплинарного батальона всегда отрезвляла его. Теперь уже ничто не останавливало дезертира. Северцев, вскарабкавшись наверх, последний раз осмотрелся и, набрав воздуху в грудь, спрыгнул вниз. В глазах его потемнело, исчезли все звуки и запахи…

Песчаная коса плавной линией уходила вдаль, ласкаемая волнами прибоя. Бескрайнее море, покрытое мелкой рябью, расстелилось причудливым покрывалом. Тусклые серо-свинцовые воды на горизонте, сливались с такого же цвета небом, порождая ощущение бесконечности.

— Откуда здесь столько песка? — подумал Северцев, ощупывая пострадавший затылок. Он открыл глаза и взглянул на небо, скрытое наволочью серых, плотных облаков. И тут на голову солдата обрушилось цунами безжалостных воспоминаний: неожиданный конфликт, несчастный случай и позорное бегство.

— Меня наверняка уже хватились, — мелькнуло в голове дезертира, он подскочил, словно ужаленный, и застыл недвижим.

— Где я нахожусь? Где часть? Да где хотя бы этот чертов забор? — один за другим рождались вопросы в его голове, не находя ответа.

Он пригляделся вперед, но не обнаружил ничего, могущего разъяснить ситуацию. Лишь безграничная гладь моря и всякое отсутствие людей. Пройдя немного по берегу, он обнаружил нагромождение валунов, за которыми находилась едва заметная тропинка, уходящая вглубь разросшихся во все стороны, бесформенных кустов. В голове до сих пор не укладывалось происходящее, но нужно было что-то делать, а потому, не придумав ничего лучше, солдат отправился по ней вперед, надеясь выйти к человеческому жилью. Буквально через сотню метров Северцев наткнулся на лежащего человека.

— Эй, мужик, ты чего? — потрепал он незнакомца по плечу, но тот не откликнулся. Солдат, поднатужившись, перевернул несчастного и отпрыгнул от неожиданности. Лицо жертвы было разбито до предела, а посмертные судороги сделали его еще страшнее. Кисти несчастного были обуглены, словно бы мужчину пытали огнем, пытаясь вызнать одному ему известную тайну.

Северцев, преодолев приступ тошноты, подступил ближе. Одет незнакомец был в черную плотную стеганку с ярко-красным ромбом на груди, серые полотняные штаны из грубой материи и кожаные сапоги на мягкой подошве.

Вязкая пустота окутала мысли дезертира, тяжелым кузнечным молотом бухало в груди сердце. Наконец, с горем пополам справившись с собой, ошеломленный солдат решил ненадолго спрятаться, чтобы обмыслить увиденное. Беглец, пошатываясь, проковылял в сторону кустов. Углубившись немного в густые заросли прибрежной растительности, он сел прямо на землю.

— Не может быть, не может быть, — шептал он, лихорадочно обдумывая сложившуюся ситуацию.

Все было куда как странно — из обжитых мест Подмосковья оказаться внезапно в глуши, да еще и на берегу непонятно откуда взявшегося моря.

— Может это сон? Или галлюцинация от удара по голове?

Северцев ущипнул себя, потер глаза, даже сорвал листочек и принялся жевать, скорчившись от горечи. Но тщетно — это был не сон. Все окружающее его являлось реальностью, отличной от той, к которой привык солдат, но от того не менее материальной. На ум солдату пришла давно прочитанная статья о тысячах исчезнувших без причины людей. Вышел в магазин за хлебом и пропал, пошел на балкон покурить и исчез, зашла в ванную комнату и растворилась бесследно.

— Ну, вот ты и стал одним из них, — мрачно подшутил над собой беглец, — Что же делать дальше? Давай, Северцев, вспоминай, ты же кучу литературы прочитал по теме. Так, судя по всему время — Средневековье, если конечно это вообще планета Земля. Потому, что я не припомню, чтобы на Руси было Московское море. Значит, я переместился и во времени, и в пространстве.

Тут солдат бросился на землю и принялся разрывать ее руками, но вновь ничто не смогло опровергнуть реальности происходящего. Под ногами солдата росла обычная трава, укоренившаяся в самой обыкновенной песчаной почве.

— Аах, если это и глюк, то очень реалистичный. Хорошо. Думаем дальше. А что тут думать? Жить тебе до первого селения. Ни языка, ни одежды, ни правил их… — даже застонал от безысходности солдат, с силой ударив по мягкой земле кулаком.

Северцев осмотрел карманы — нитки с иголкой, бумажный конверт, да бархотка, чтоб бляху протирать.

— Ни еды, ни спичек, ни-че-го, — безрадостно подытожил солдат.

Ответ напрашивался сам собой, поэтому утерев рукавом лоб, усеянный капельками пота, Северцев поднялся и вышел из кустов обратно к нашедшему свой бесславный конец на дороге незнакомцу.

Покрепче зажав пятерней нос, солдат приблизился к жертве. Стараясь не обращать внимания на безобразные раны, Северцев принялся оглядывать пожитки убитого, как вдруг в глаза бросился полузасыпанный песком каменный кругляш. Наклонившись, солдат подцепил вещицу за грубую бечеву, протянутую сквозь проушину в сделанном из вороненой стали обрамлении камня.

Поднятой вещью оказался антрацитово-черный обсидиановый медальон, на лицевой стороне которого был изображен стилизованный серп.

Осторожно потрогав амулет, солдат положил его на ладонь. Камень оказался почти невесомым и приятно холодил руку и даже будто бы немного успокаивал.

— Ай, была не была, — немного поколебавшись, Северцев уступил внезапному порыву и повесил медальон себе на шею.

Но едва коснувшись груди, амулет исчез без следа, напоследок обдав солдата почти физическим ощущением прохлады.

Горячие, мечущиеся без устали, всполошенные мысли Северцева словно приморозило, ледяное спокойствие овладело разумом солдата. План действий возник в голове сам собой.

Решительно подойдя к телу, солдат брезгливо обшарил его, позаимствовав побитый временем достаточно широкий кожаный пояс с притороченными к нему сумкой и пустыми ножнами. Обойдя вокруг несчастного, Северцев подобрал спрятавшийся в густой траве обоюдоострый кинжал.

Наскоро осмотрев доставшиеся пожитки, среди которых оказались спрятанные в полотняном мешочке кресало и трут, солдат навьючил на себя пояс прямо поверх портупеи, загнал клинок в ножны и направился дальше по узкой лесной дорожке. Проходя по тропке, стелющейся сквозь высоченные, вытянувшиеся к небу сосны, он почувствовал, как к приятному хвойному аромату соснового бора примешивается резкая нотка дыма и гари, становящаяся тем сильнее, чем глубже он уходил по тропинке. Извилистый путь вывел к небольшой деревушке из, быть может, десяти домов, которая к приходу солдата прекратила свое существование. Взгляду Северцева предстала картина разрухи и бедствия: сожженные до основания дома, от которых и разносился по всей округе противный запах гари, разрытая копытами лошадей земля, поваленные заборы и людские тела, навечно оставшиеся там, где их посек меч неприятеля.