Европа между Рузвельтом и Сталиным. 1941–1945 гг. - Мягков Михаил Юрьевич - Страница 16

Х. Вильсон, видимо под влиянием положения на фронтах войны, счел необходимым поставить перед членами Комитета по проблемам международных отношений вопрос о переходе ответственности за некоторые отдаленные территории земного шара к другим государствам, «иными словами, передачи ответственности за них от Британской империи к Соединенным Штатам». Общим мнением членов Комитета было следующее: США должны начать приготовления к ведению оборонительных действий; закон о нейтралитете должен быть изменен таким образом, чтобы правительство имело право продавать вооружение, которое в данный момент не является необходимым для оснащения собственно американской армии и флота; общественное мнение США нужно склонять к тому, что «наилучший способ избежания войны в течение последующих пяти лет – это совершение действенных акций именно сейчас». В то же время Уэллес подчеркнул, что «несмотря на то, что отправка американских военно-воздушных и военно-морских сил в Европу могла бы стать решающим фактором в развитии военных действий, такое решение невозможно в год выборов ввиду неблагоприятного отношения к ней общественного мнения в США». Он лишь выразил надежду, что мнение американцев в последующем изменится, и это спасет союзников⁹⁶.

Позиция Госдепартамента, и в частности членов Комитета по проблемам международных отношений, находила свое действенное воплощение в конкретных решениях американского правительства. Очевидно, что Рузвельт, внимательно наблюдая за ходом развития военно-политических событий, прекрасно понимал важность разработанных Госдепом рекомендаций политического, экономического и военного характера. Несмотря на то, что еще 3 сентября 1939 г. президент заявил, что сделает все возможное, чтобы США остались вне войны, а 5 сентября подписал акт о нейтралитете, запрещающий экспорт военных материалов в воюющие страны, уже в начале ноября 1939 г. Конгресс не без ведома Рузвельта внес поправки в закон о нейтралитете, отменяющие ряд запретов на продажу вооружения. Отныне воюющие страны могли закупать в США необходимые военные материалы за наличный расчет и везти их к себе на собственных судах.

После начала решительного германского наступления на Западном фронте правительство США приняло ряд решений о расширении военного производства и наращивании вооруженных сил. В конце мая 1940 г. штабы армии и флота США завершили разработку плана обороны территории страны, ее владений на Тихом океане и всего Американского континента («Рейнбоу-4»). В начале июля 1940 г. на военные программы Конгресс по инициативе президента выделил более 5 млрд долларов. В середине июля был принят план строительства новых мощных военных кораблей. 16 сентября утвержден закон о выборочной воинской повинности. Все свидетельствовало о том, что США не только не исключают в будущем свое вступление в мировой конфликт, но и готовятся к длительной войне на истощение противников⁹⁷. В то же время, как отмечает профессор В.Л. Мальков, «долголетняя привычка не застревать на текущих делах, “думать вперед”, заглядывая за горизонт, помогала [президенту] не изменять целеустремленности более высокого порядка, нежели сиюминутные, тактические расчеты». Чувство исторической перспективы позволяло ему размышлять об основах безопасности в уже послевоенном мире. Именно поэтому уже 26 мая 1940 г. он обратился к нации с призывом продолжать созидать «новую жизнь для еще не родившихся поколений»⁹⁸.

Об еще не родившихся поколениях американцев и срочных мерах по укреплению американской обороны в связи с расширением германской агрессии размышляли летом 1940 г. и другие высокопоставленные государственные деятели США. Итогом состоявшейся между ними дискуссии стал меморандум «Тотальная оборона», подготовленный 26 августа 1940 г. В сопроводительном письме к меморандуму нет указаний на имена конкретных лиц, обсуждавших тогда важнейшие для страны вопросы, но по характеру самого документа, хранящегося в Национальном архиве США, очевидно, что они занимали самые ответственные и влиятельные правительственные посты. О позиции СССР в будущих событиях в меморандуме не было сказано почти ни слова, но это и не было целью его составителей. Они мыслили глобальными категориями, исходя из геополитического положения Америки, конкретной обстановки и наихудших вариантов развития войны. В этом отношении документ претендовал на роль своеобразного манифеста руководящей элиты Соединенных Штатов. Многие зафиксированные в нем предложения в последующем были реализованы на практике во внутренней и внешней политике США. Текст документа хорошо передает и моральный настрой представителей американского руководства, особенности процесса разработки ими тех решений, которые наиболее полно отвечали бы будущим интересам Соединенных Штатов. Эти интересы занимали главенствующее место и в строительстве дальнейшей внешнеполитической линии Вашингтона в отношениях с Москвой.

«Тотальная оборона означает оборонять самих себя до последней возможности, – подчеркивали составители документа. – Это означает использовать каждую унцию нашей силы и каждую каплю нашей изобретательности…» Констатировался факт, что Америка еще не приложила всех усилий для организации тотальной обороны: «Несмотря на то, что с февраля месяца удалось обеспечить работой 4 миллиона человек, в июле еще оставались безработными 9 миллионов человек…» Признавалось, что «поражение Англии сделает США в индустриальном отношении слабее потенциального противника. Англия является в настоящее время линией фронта в американской обороне. Это дешевле и более эффективней помогать Англии воевать, чем воевать вместе с ней… Мы, – считали члены американского руководства, – должны продолжать помогать англичанам и давать им все необходимое, исходя из наших возможностей… Но мы не можем игнорировать тот факт, что Великобритания может потерпеть поражение и должны быть готовы к последующему развитию событий. Если Англия падет, вся Европа западнее России окажется полностью под управлением Гитлера. Япония могла бы контролировать Восток (включая Голландскую Восточную Индию), а Россия – оставаться независимой. Фашистские державы, возможно, возьмут под контроль Ближний Восток с его нефтью и другими ресурсами…»

Исходя из этого наихудшего сценария продолжения войны, представители американского руководства производили примерный расчет потенциала США в противоборстве с возможным «Пан-европейским блоком». По большинству основных экономических показателей, прогнозировалось отставание Америки от конгломерата стран, руководимых из Берлина (по углю, железной руде, меди, стали, торговым и военным судам). По людским ресурсам (принимая в расчет только «белое население») отставание было троекратным. В то же время отмечалось, что по производству продуктов питания и бензина американцы будут значительно превосходить упомянутый блок (по бензину на 880 %). В отношении электроэнергии соотношение могло быть примерно равным. Из всех этих расчетов следовал важнейший вывод: «Мы должны сделаться сильнее Европы. Имеется в виду, что мы можем сделать себя настолько сильными, чтобы достичь состояния вооруженного нейтралитета между двумя полушариями, где каждая сторона настолько мощная, что не смеет атаковать другую. Если мы полностью используем наши людские и материальные ресурсы, мы сможем добиться превосходства по всем показателям индустриального и военного производства над Пан-Европой. А затем, если мы будем стоять на своей защите достаточно долго, сильные и единые, противостоящая нам система может рухнуть из-за развития в ней внутренних противоречий…»

Составители меморандума указывали на пути и возможности военного и промышленного роста. «Одна четвертая часть нашей потенциальной рабочей силы в городах, – подчеркивали они, – остается безработной или лишь частично занятой на заводах и фермах. Много наших новых машин и технологий нашли пока лишь слабое применение или совсем не используются. Их должное введение в дело смогло бы поднять наше индустриальное производство намного выше европейского и сделать нас настолько мощными, что никакая другая держава не посмела бы соревноваться с Америкой. Если внутри страны останется недовольная группа, которая тяготится своей незанятостью, безработицей, оторванностью от места проживания, – это намного усиливает опасность деструктивного влияния на нас извне. Мы должны также реально учитывать потребности этой группы в нашей американской демократии». В документе подчеркивалось, что государство должно не просто тратить деньги на свою защиту, но и разработать детальную программу «тотальной обороны». Она призвана обеспечить промышленное развитие и сплошную занятость, строительство новых машин и предприятий, быстрое и эффективное обучение новых рабочих и военнослужащих, четкое выполнение всех поставленных задач. В то же время Америка должна избежать ошибок, уже совершенных Францией и Англией, которые старались подготовиться к обороне, не перестроив свою экономику на военный лад, заботясь больше о сбалансированном бюджете, чем о производстве самолетов и танков. Напротив, Муссолини и Гитлер производили вооружение независимо от состояния своей финансовой системы. Они бросили все свои людские ресурсы на производство. То же самое нужно сделать и Америке, которая не должна ставить финансовое благополучие выше задачи «создания эффективной обороны, защиты американских ценностей, надежд нынешнего поколения и свободы их детей и внуков».