Видящий 2 (СИ) - Федорочев Алексей - Страница 82

- Горыныч, я вас с мамой очень люблю, только... - замялся он, уединившись со мной на кухне маленькой маминой квартиры.

- Только что?

- Не хочу вас в это втягивать. И не пишите мне совсем. Объясни маме, что это для ее же блага, ты сможешь, я знаю.

- Все так плохо?

- Не плохо, нет... Только знаешь, я себе не так это представлял...

- А если мама замуж соберется?

- За доктора? Не нравится он мне, не пара он ей. Мутный какой-то.

- Нет, доктор уже в прошлом. Маменька вертихвосткой оказалась, Шаврина бортанула, - сдал я брату родительницу, на что Митяй впервые за вечер открыто улыбнулся, - Бывший пилот тут к ней клинья бьет. Я проверил - нормальный мужик, то есть мужчина, конечно. Не первый сын, но род свой основал за счет наград. Пациент ее бывший. Источник потерял, но это временное явление. Темный, правда, как ты.

- Лучше Шаврина?

- Намного! Пылинки с нее сдувает.

- Тогда... Пусть замуж выходит. Считай, мое благословление у нее есть.

- Помочь чем-то могу? - спросил я у Митьки, видя его пессимистический настрой.

- Да не переживай! Я, конечно, ною немного, расслабился тут с вами, но так-то уже втянулся, так что все норм! А насчет переписки не обижайтесь, там все досматривается, еще и провокации могут устроить.

- В смысле? - удивляюсь сказанному.

- Ну, ты, например, месяц назад написал мне письмо, что влип в неприятности с криминалом, просил помощи.

- Я?!! - конкретно офигеваю.

- Ага! Да натурально так. Почерк - не отличить! Еще и передать как-то умудрился через старшекурсников, а не общей почтой. Как тебе? - с кривой усмешкой спросил брат.

- Ни хрена себе! - аж присвистнул от избытка чувств, - И что ты?

- Доложил и сдал письмо куратору - я ж не идиот на такое вестись! Потом оказалось, что это тест такой был. Двое не прошли - отчислили.

- Охренасоветь! И что, такое постоянно?

- Ну, как... Может, и не постоянно, но мне как-то не хочется проверять. Там любую информацию могут против тебя использовать, так что писать мне вообще не надо. И сам я писать тоже не буду. И кто бы ни пришел от меня, что бы ни передал, ни попросил - все туфта.

.- А если реально приспичит?

- Реально приспичит... Байку про Петро Чебана помнишь? - прищурившись, напомнил Дмитрий одну из дедовых историй.

- Угу.

- Вопросы есть?

- Кодовые слова надо другие.

- Сильно усложнять не будем, пусть будет этот адрес.

- Договорились!

- Мальчики! Вы там насекретничались? - позвала нас мама из комнаты.

- Мамуль, сейчас идем! Пара секунд, буквально! - почти в один голос отзываемся.

- Ну что? Орлиное Крыло и Большой Змей? - произнес я наш старый детский девиз, обнимая брата

- Навсегда! - подтвердил брат, хлопая по плечу - Прорвемся!

- Когда увидимся?

- Летом я свяжусь, если не ушлют никуда. Маму береги!

- Сберегу.

Вот и поговорили.

Очередное утро встречаю не с той ноги: три ночи, три теста, три положительных отклика. К обеду, попав пару раз под раздачу, население базы благоразумно вырабатывает привычку прятаться по углам и старательно притворяться ветошью при моем приближении, один Ван какое-то время принимает удар на себя, но и он часов в двенадцать скрывается на кухне, в надежде задобрить меня готовкой чего-то вкусненького.

- Шеф, к вам господин Осмолкин, - докладывает Ли, явно радуясь, что нашел мне занятие - своими придирками я всех уже достал.

- О, нашлась пропажа! Тащи его в гостиную! Борис уехал?

- Еще час назад, - с Черным этим утром мы впервые разгавкались, и он в одиночестве укатил в гости к Гагарину. Разругались, кстати, как раз по поводу визита - не хотел никуда идти. Серега при всем его внешнем дружелюбии - высший аристократ, а, значит, в его присутствии надо постоянно следить за словами, держать себя в руках и тому подобное. Обычно мне это не составляет труда, но с моим сегодняшним настроем, боюсь, мог и не справиться с задачей.

- Чего не позвонил? - вместо приветствия спрашиваю у Григория, - Мог не застать.

- Мимо ехал, - отвечает похудевший гвардеец, дергая щекой, - Пройтись не хочешь? Погода в кои-то веки радует.

Кого-то, может и радует, а вот я впервые за день обратил внимание, что за окном все по Пушкину: мороз и солнце. Не зря Борис не хотел сидеть в четырех стенах. Накинув дубленку, выхожу за порог.

- Тебе именно пройтись или просто без свидетелей пообщаться?

- И то, и то. Насиделся уже.

- Ну, пошли тогда к речке, что ли.

Дорожки, спасаясь от моего раздражения, расчистили с утра У и Чжоу. Снега не было уже пару дней, но ветром их переметало постоянно, так что процесс был практически бесконечным. Обычно я с пониманием относился к тому, что каждое утро на пробежке приходилось торить тропу, считая это дополнительной нагрузкой, но сегодня, повторюсь, до всех докапывался. Зато теперь мы с Григорием шли по идеально гладкому пути. Внешне между нами ничего не изменилось: он мой куратор, который изображает то ли друга семьи, то ли старшего товарища, а я - опекаемый. А вот в натуре-то роли поменялись. Ментальные закладки строятся на эмоциях, а что он мог чувствовать в обстоятельствах нашей последней встречи? - только страх и бессилие, с этим и пришлось работать. Была мысль потом дополнительно встретиться и исправить, уж очень ненадежны эти якоря, но на два месяца гвардеец исчез, не отвечая на звонки и не появляясь у себя. А теперь уже и не знал, стоит ли? Опасливое уважение Осмолкина мне нравилось.

- Отец Никандр слег, - проинформировал Григорий, когда стена эллинга скрыла нас от окон основного и гостевого дома.

- Долго он продержался, я думал, раньше сдастся.

- С ноября болеет, но все на ногах был, а сейчас слег совсем и, если верить тебе, то окончательно, - неуютный кусок берега чем-то приглянулся гвардейцу, и он, остановился, начав искать у себя во внутренних карманах пальто сигареты, - На, держи!

Оказалось, доставал он не курево, а с трудом согнутый толстый и плотный конверт.

- Что это? Очередные инструкции?

- Нет, твой и мой смертный приговор, если попадет не в те руки. Спрячь подальше, чтобы вообще никто не нашел. А лучше - ознакомься и уничтожь.

- И за что нынче смерть полагается? - поинтересовался я, аккуратно маскируя бумаги под рубашкой.

- Список агентов у твоих родственничков, состав отдела, еще кое-что...

- Не хило! Откуда дровишки?

- Почему дровишки?.. - не понимает Григорий мой очередной прикол-прокол, вынимая все-таки сигареты.

- Так на растопку камина потом пойдут! - выкручиваюсь я.

- А... в этом смысле... - бормочет он между затяжками, - Воспользовался моментом. У нас там сейчас такой бардак творится! Никто не понимает, что дальше с нами будет - управление-то под конкретного человека создавалось. Народ пока надеется, что Хозяин выздоровеет, но все равно усиленно хвосты чистят, концы подрубают, туда-сюда с бумагами носятся. А это вообще Хозяин лично мне поручил уничтожить. Все вынести, понятно, не мог, но кое-что прихватил, - несмотря на разочарование в идеалах, в Гришкином исполнении слова "хозяин" по-прежнему слышится заглавная буква.

- Не боялся подставляться?

- Если бы думал, что Он встанет, то даже и пытаться не стал бы, но сейчас почти все одаренные у него толкутся - пытаются вытянуть. У остальных своих дел по горло. Но домой везти не рискнул, кто знает, какие проверки будут. Замерз? - неожиданно спрашивает он, видя, как я натягиваю меховой воротник на уши - стоять на продуваемом берегу без шапки было некомфортно. А после вопроса - вообще передернуло, но не от холода, а от вспышки злости: где ж ты, орел степной, был, когда я боксерскую грушу по твоему приказу изображал? Настроение снова поползло вниз.

Неопределенно дергаю плечом, отмахиваясь от ненужной заботы.

- А их сиятельство вы уронили? С Лизаветой Михайловной? - ответ на этот вопрос безумно меня волнует, хочется понять реальные силы этого сохранившегося филиала Тайной канцелярии.