Широка страна моя родная (СИ) - Горохов Александр Викторович - Страница 6

По мере преставления глаза старлея становились всё шире и шире. Следующим представлялся я:

- Судовладелец и руководитель экспедиции, майор Федеральной службы безопасности Российской Федерации Колесов.

Отрекомендовался и Дед:

- Полковник Комитета государственной безопасности Советской Республики Данилов.

Кислицын ещё несколько секунд молча стоял столбом, но потом взял себя в руки.

- Предъявите, пожалуйста, ваши личные документы и судовые документы.

Пока он листал судовые документы, пытаясь разобраться в английском, возбуждённые матросы, с трудом сдерживаясь от обмена мнениями, многозначительно переглядывались. А потом пришла пора проверки наших Ай-Ди, вызвавших у старшего лейтенанта лёгкий шок.

- Что это?

- Наши стандартные идентификационные карты, - пояснил капитан.

Командир погранкатера непонимающе кивнул и принялся вчитываться в фамилии. И когда дело дошло до Деда, прозвучал вопрос.

- В ваших документах указано, что вы – Иван Колесов, а представились вы как Данилов. Что это значит?

- Ответ на этот вопрос, старший лейтенант, вы сможете получить в Советске на улице Маркса, 11.

В глазах старлея на секунду мелькнуло непонятное выражение, но он вернул Деду айдишку.

- Кто ещё находится на судне?

- Вы уже видели судовую роль, но если затрудняетесь в переводе с английского, могу сообщить устно, - кивнул Осинцев. – Супруга судовладельца, старший лейтенант Федеральной службы безопасности Российской Федерации Колесова, полномочный представитель Протектората Русской Армии капитан Райзман, штурман, старший лейтенант запаса ВМФ РФ Воронцов, судовой механик Старостин, а также матросы Бойко и Носов, все трое – мичманы запаса ВМФ России.

Пограничник некоторое время натужно соображал, что ему делать с такой компанией, и я ему дал подсказку.

- Товарищ старший лейтенант, я предлагаю нашим судам проследовать в вашем сопровождении к причалу пограничного пункта, чтобы вы могли связаться со своим руководством.

- Да, да. Конечно! – выдохнул старлей. – Я оставляю одного матроса у вас на борту, а после досмотра второго судна вы проследуете на пограничный пункт.

- Семён, прими досмотровую группу! – поднёс я к губам свою «ходи-болтайку» под удивлёнными взглядами матросов. – Только не залупайся.

- Принято! – недовольно буркнул в ответ Дежнёв.

Матрос с автоматом не проронил ни слова, ни пока Кислицын досматривал «Анадырь», ни пока мы шли небольшим караваном к пограничному пункту. Хотя было заметно, что его просто разрывает от любопытства.

Зато сам старший лейтенант не скрывал эмоций. Нет, не на борту «Удачи» или «Анадыря». Мы врубили судовую рацию на сканирование, и вскоре она выдала диалог командира «Изумрудного» с берегом.

- Ну что, Лёха, готовь майорские погоны!

- Что, зэков, сбежавших из Химика, взял?

- Круче, Лёша! Куда круче! Американских шпионов! Аж целых четырнадцать душ!

- Толян, ты вроде не пьяный с утра был. Чего несёшь-то?

- Отвечаю, Лёха! У них у всех американские документы. И ты бы послушал, какую пургу они несут! «Федеральная служба безопасности Российской Федерации», «ВМФ России»,  «Протекторат Русской Армии», «Московский Протекторат». А один, падла, представился полковником КГБ и назвал старый адрес Конторы, хотя каждый знает, что она уже три года, как переехала.

- Надеюсь, ты им всё это не вылепил?

- Ты меня совсем за идиота держишь? Вон, за кормой тащатся, как бычок на верёвочке. Так что готовь камеру для временно задержанных. И майорские погоны!

Дед, вопросительно посмотрев на меня, взял в руки микрофон.

- Эх, капитан, капитан! Никогда ты не станешь майором! Если ума не наберёшься!

- Кто это? – послышалось в динамике.

- Тот самый, кого ты падлой назвал, старлей. Повторяю раздельно, чтобы и ты, и капитан Лёха хорошенько расслышали: полковник. Комитета. Государственной. Безопасности. Советской. Республики. Да-ни-лов! Иван Николаевич. Теперь оба слушайте сюда. Мы сейчас следом за «Изумрудным» подходим к погранпункту, Толян швартуется, а «Удача» и «Анадырь» встают на якоря в сотне метров от берега. После этого ты, Лёха-капитан, садишься в шлюпку и едешь на «Удачу», где мы с тобой, ты и я, выясняем, кто кому Рабинович. Вы поняли, Толян с Лёхой? На всё это время на наших судах остаются ваши матросики, которых, в знак наших добрых намерений, мы даже разоружать не будем. Если они, конечно, рыпаться не станут.

Пару секунд в эфире стояла тишина, а потом рация снова заговорила голосом Кислицына:

- Ну и что от ваших корыт останется после того, как я всажу в них пару очередей из КПВТ?

- Нам, конечно, неплохо достанется. Только ты, Толян, подумай, что останется от твоей алюминиевой консервной банки, когда по ней разом вдарят два ДШК и наша «зушка». А поскольку ни нам, ни тебе этого не нужно, топай спокойно к погранпункту, где ты будешь терпеливо ждать, пока мы с капитаном переговорим. Ты понял?

Поскольку ответом было молчание, Дед спокойно закончил:

- Вот и ладненько! Конец связи!

Матросам как можно спокойнее объяснили, что их снимет с вахты начальник погранпоста, а до этого момента им, во избежание непроизвольной стрельбы, лучше будет отстегнуть магазины АКМС и спрятать их в подсумки.

- Это что? – возмутился один из них, пытаясь перехватить оружие. – Неподчинение приказам пограничников?

Я легко отобрал у бойца автомат, отщёлкнул рожок и протянул то и другое назад.

- Это забота о твоей безопасности. Нам не хочется стрелять в своих, поэтому сделай, как тебя просят.

Демонстрация выглядела весьма убедительно, и парень, надувшись, молча наблюдал, как матросы расчехляют ДШК и ЗУ-23-2.

- Обрати внимание: патронов никто не досылает. Но если твой командир окажется идиотом… Тогда извини, я не виноват!

Пока Кислицын швартовался, а мы становились на якорь, на пирс выскочил высокий худощавый офицер, о чём-то переговоривший с командиром погранкатера. Потом он легко скользнул в ялик, на вёслах которого сидел матрос, и уселся на носу.

Взлетевшего по шторм-трапу капитана с синими просветами погонов и в фуражке с синим околышем встретил Иван Андреевич.

- Понятно. Курсант Шестаков, выпуск 26 года. Раздолбай и бабник. Не мудрено, что загораешь у… члена на бровях! – не дав сказать козырнувшему капитану ни слова, припечатал Дед. – И как только до капитана выслужился?!

Ошалевший начальник погранпоста только хлопал глазами.

- Пошли, Шестаков, покалякать надо!

- Вы же… Говорили, что вы на охоте на Срединных увалах погибли…

- Так тебя и не научили лишнего не болтать! Контрразведчик, блин!

Они разговаривали в капитанской рубке, чтобы видно было, что с капитаном всё в порядке, буквально пару минут. После этого капитан недовольно глянул на матроса, дисциплинированно мающегося на баке с автоматом без магазина.

- Сафин, за мной!

- Товарищ капитан! Можно вас попросить об одолжении? Майор Колесов. Не наказывайте, пожалуйста, матросов. У них не было ни одного шанса ни против меня, ни против мичмана Стороженко из морской пехоты Черноморского флота, - извиняюще улыбнувшись, кивнул я в сторону «Анадыря».

Когда ялик отплыл, прихватив с «Анадыря» второго морячка, Иван Андреевич предупредил:

- Как только объявят отбой боевой тревоги, можно сниматься с якоря и швартоваться.

Старший лейтенант уже перестал психовать из-за идиотского положения, в которое он влип с перехватом «американских шпионов». У него есть чёткая инструкция: все суда, не принадлежащие Советской Республике, если такие появятся, доставлять на пункт пограничной охраны, людей задерживать и передавать сотрудникам Службы госбезопасности, представители которых с недавних пор повсеместно стали начальниками погранпунктов. Инструкция имела гриф «совершенно секретно», и породила слух о том, что это как-то связано с изъятием всех коротковолновых радиостанций. Болтали, будто американцы тоже колонизируют этот Мир, и любое военное столкновение с ними весьма чревато для Республики, у которой уже несколько лет не было связи с Союзом. Впрочем, и просто Республикой-то из Автономной Республики она стала только спустя три года после закрытия Перехода. Но мало ли что болтают офицеры за рюмкой в чисто своих, офицерских компаниях?