Вечный Рим. Короли ночного Рима (СИ, Слэш) - Соот' - Страница 5

- Да…

- «Да, господин». Прощаю, на первый раз.

Вендер швырнул Тавио в сторону, заставляя упасть на пол. Хайн отошёл и опустился в кресло, заложив одну ногу на колено другой.

- Раздевайся. Медленно. Так, чтобы мне понравилось.

Рука Валентайна легла на верхний крючок камзола. Остатки гордости боролись с неизбежностью.

Стараясь сохранять грацию, присущую аристократу, он медленно отцепил первый крючок. Потом второй.

Хайн улыбнулся краешком губ. Противостояние, ясно читавшееся на лице старого противника, доставляло немыслимое удовольствие. Он уже хотел разорвать в клочья этот несчастный камзол, с таким старанием расстёгиваемый тонкой рукой. Но играть было интересней, чем ломать. И он ждал.

Наконец тяжёлый бархат осел на пол.

Валентайн из-под бровей осторожно посмотрел на Хайна.

- Я могу встать, господин?

Это слово дрожью прошло по всему телу Валентайна. Будто признание того, что постоянно жило в его душе. Будто лопнул застарелый нарыв, и боль, терзавшая его душу, рванула наружу.

- Нет, - хуже, чем удар плети по спине. Холодно и безразлично. – Рубашка. Пока я не срезал её с тебя.

Тавио поспешно опустил пальцы на застёжки. Перспектива идти домой полуобнажённым ничуть его не обрадовала. На сей раз дело пошло быстрее, и, скинув сорочку на пол, он снова посмотрел на Хайна. Раздеваться дальше в подобном положении было бы весьма неудобно.

- Господин, - снова сладкая волна пробегает по телу, - теперь я могу встать?

Ещё одно «нет» прошлось бы лезвием по его горлу.

- Если уговоришь меня, - улыбнулся Хайн. Он широко расставил ноги и пальцем поманил Валентайна к себе.

Тавио слишком хорошо знал, что от него может требоваться. Ему не нужно было говорить. Но делать это самому… Будто деревянные, его ноги передвинулись, лишь на несколько сантиметров приближая его к господину.

- Ты очень нерасторопный раб, - сказал Хайн, наблюдая за движениями патриция, - за каждую следующую секунду промедления ты получишь удар кнутом. Я подумаю куда… По заднице ты слишком любишь. Может, между ног?

Глаза Валентайна едва не вылезли от орбит, когда он представил подобную перспективу, а ноги сами понесли его вперёд.

- Всего две секунды… вот что значит стимул, - Хайн ухмыльнулся. – Как ты можешь меня уговорить?

Валентайн облизнул губы и нерешительно потянулся к ремню Хайна.

Тот схватил его подбородок двумя пальцами и заставил посмотреть себе в глаза.

- Это не уговоры, - сказал он, - это твоя награда. Ведь это ты хочешь меня поласкать, так?

Валентайн сглотнул. Как ни противно было это осознавать, кажется, Хайн был прав. Сейчас уже он сам хотел дотронуться до тела врага, всё ещё скрытого под одеждой. В конце концов, если бы Хайн хотя бы разделся, это уже немного уравняло бы их положение.

- Я не слышу ответа. Ещё три секунды я потратил зря, итого пять.

- Да, господин.

- Что - да?

Валентайн покраснел.

- Шесть, - равнодушно сообщил Хайн.

- Я хочу поласкать ваш член, господин, - он ненавидел себя. И в то же время… Он хотел. Горечь продолжала медленными толчками выливаться наружу.

- Может быть, потом. А сейчас ты хотел убедить меня, что должен встать.

Валентайн опять облизнул губы.

- Семь, - будто маятник грядущей боли.

- Я хочу раздеться, чтобы порадовать вас, господин. Но не могу на коленях.

- Я должен волноваться о том, что ты можешь, а что нет?

- Но, господин, я хочу, чтобы вам нравилось смотреть, как я это делаю.

Хайн мимолётно усмехнулся.

- А зачем мне вообще тебя раздевать? Я уже достаточно позабавился. Может, просто вышвырнуть тебя на улицу как есть?

Будто ледяной водой окатили. Валентайн едва не задохнулся от смешавшихся воедино страха, ненависти и унижения. Он чуть не сорвался, но Хайн тут же добавил:

- Или у меня есть причины, чтобы продолжать играть с тобой?

Валентайн прикрыл глаза. Хотя бы пару секунд на размышления, потому что он отлично знал ответы на эти вопросы… Только удивительно трудно оказывалось произносить их самому.

- Тогда… если господин пожелает… он сможет насладиться своей игрушкой сзади, - снова облизнул губы, - или причинить ей боль.

- Пожалуй, - Хайн улыбнулся, - тогда вставай. И чтобы каждое твоё движение радовало мой глаз.

Тавио грациозно скользнул вверх, поднимаясь на ноги, и, подцепив носком одной ноги сапог другой, отбросил его прочь. Так же поступил с другим.

Вендер с интересом наблюдал, как рывками спускаются со стройных бёдер узкие брюки. Тело Тавио дышало живой, не римской красотой, и патриций ничуть не жалел, что согласился на это развлечение. Партнёр был медлителен и застенчив – так смешно было находить подобные качества в обычно язвительном и холодном, как айсберг, патриции.

Наконец, тело Валентайна предстало перед ним целиком, и на секунду Хайн довольно зажмурился. Отличный экспонат.

- А теперь какое у тебя оправдание, чтобы стоять при мне? – спросил Вендер.

- Простите, господин, - уже опускаясь на пол. Быстро учится.

- Там в тумбочке кнуты. Выбери тот, который нравится тебе больше. Тот, который взял бы ты сам.

Валентайн, не вставая с колен, торопливо засеменил к тумбе. Зрелище было очаровательным. Гладкая белая попка без единого дефекта. Он выбирал довольно долго, но на сей раз Хайн не торопил. Ему было любопытно, насколько честно поступит Валентайн, потому что лучший кнут с бархатистой рукоятью, который не мог не привлечь внимание истинного знатока, имел на самом кончике стальной шарик, и его никогда бы не выбрал ни один раб.

Валентайн вернулся через минуту. К удивлению Хайна, в руках его был тот самый любимый Вендером кнут.

Усмешка на губах господина была почти нежной. Он коснулся щеки Валентайна, лаская бархатистую кожу, и, склонившись, на пробу коснулся чуть приоткрытых губ. Они оказались сладкими, как десертное вино - с таким же пикантным привкусом, и вовсе не вызывали отвращения. Валентайн не отвечал, но и не сопротивлялся.

- Ты этого хочешь? – спросил Хайн из любопытства.

Поспешный кивок в ответ.

- Для этого я пришёл, - Валентайн резко замолчал, понимая, что выходит из роли.

Вендер принял протянутый кнут.

- Развернись. Руки в пол. За честность – ещё пять.

Он встал, сверху вниз глядя, как игрушка принимает нужную позу. Чуть наклонился, скользя по напряжённой спине рукой. Замахнулся, ударяя о пол, и с лёгким удовлетворением улыбнулся, видя, как напрягается, готовясь к удару, спина жертвы.

Вендер замахнулся снова - и снова ударил о пол. Спина опять дёрнулась. Хайн повторил движение ещё раз. И ещё. Спина Валентайна уже не шевелилась.

Вендер размахнулся и с сочным щелчком прошёлся кнутом по белой коже.

Моментальный вскрик расслабленной жертвы - и усмешка палача.

Не дожидаясь, пока Валентайн осознает, что произошло, Вендер снова ударил, оставляя на белоснежной спине вторую красную полосу.

Валентайн напрягся, и третий удар прошёлся по полу.

- Счёт, - напомнил Хайн.

- Простите, господин.

Кажется, Тавио уже привык к этому слову - и отвечал теперь без запинки, желая и опасаясь новых ударов. Чёрная тупая боль вытекала из тела с каждым щелчком кнута, но этого было мало. Горечи было слишком много.

- За что? – спросил он, когда удары закончились, прекрасно зная ответ.

- Скажи сам.

Валентайн облизнул губы.

- Я… не такой, как вы.

- Конечно, - Хайна без замаха и предупреждения ударил ещё раз, - не такой, – и снова, - ты моя германская игрушка, - ещё раз, - не больше.

Удар.

- Ты никогда…

Удар.

- Не станешь…

Удар.

- Настоящим энтари.

Самый сильный удар, рвущий кожу в клочья - и протяжный стон в ответ:

- Да.

Вендер ударил ещё дважды, вслушиваясь в короткие всхлипы у ног, но они не приносили удовольствия. Странно, но унижать Валентайна оказалось совсем не так приятно, как он думал.

Вендер приподнял за живот скрючившееся тело и уложил на спину на кушетке. Валентайн попытался избежать взгляда зелёных глаз, но не смог, те ловили будто бы на крючок.