Жозе Моуринью. С близкого расстояния - Бизли Роберт - Страница 1

Copyright © Robert Beasley 2016

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2017

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2017

9 марта 2004 года Жозе Моуринью буквально вихрем ворвался в мое сознание. Не сомневаюсь, такое же самое потрясение испытали в тот вечер еще несколько миллионов любителей футбола. После случившегося все английские фанаты только о нем и говорили. Восхищались сумасшедшим парнем в темном плаще, который устроил настоящий забег по бровке на стадионе «Олд Траффорд». У Моуринью имелись все основания для радости. На последних минутах ответного матча с «Манчестер Юнайтед» бразильский полузащитник «Порту» Коштинья сравнял счет. Настал звездный час и для тренера, и для его команды. Дело было в 1/8 финала Лиги чемпионов УЕФА, на этапе плей-офф, и гол полузащитника «Порту» выбил «МЮ» из турнира, а «Порту» благополучно проследовал дальше и впоследствии выиграл Кубок европейских чемпионов, который футболисты многих стран фамильярно называют «большие уши». Победа «Порту» в Лиге чемпионов, когда клуб разгромил «Монако» со счетом 3:0 на стадионе «Арена Ауфшальке» в Гельзенкирхене, стала самым важным достижением Моуринью в португальском клубе. Через месяц официально объявили о назначении «человека в плаще» главным тренером «Челси». На церемонии представления Моуринью впервые назвал себя Особенным, после чего еще больше запал мне в душу.

Здесь необходимо кое-что пояснить. Я болею за «Челси» с 1967 года, когда в финале Кубка Англии «синие» встречались с «Тоттенхэм Хотспур». В 1967 году мне исполнилось семь лет, и я был помешан на футболе. Летом предыдущего года Англия выиграла чемпионат мира. Сегодня это может показаться странным, но тот финал 1967 года на стадионе «Уэмбли» стал всего вторым значительным футбольным матчем, который показали по телевидению «живьем». В наши дни, когда есть множество каналов, когда болельщики практически каждый день могут смотреть футбол на огромных экранах, в превосходном качестве, в режиме HD, в 3D-формате, в такое верится с трудом. Но в «бушующих шестидесятых» ничего подобного не было и в помине. Вот почему финал Кубка Англии стал таким важным событием для всей страны, а не только для болельщиков «Челси» и «шпор».

В мае 1967 года у меня еще не было любимой команды, хотя отец часто брал меня с собой в футбольный клуб нашего городка, Нанитона. Мне там очень нравилось. Конечно, одно дело – играть в местном клубе, и совсем другое – смотреть финал Кубка Англии. Понятно, что 20 мая я очень волновался. В то утро мы с друзьями отправились на запасное поле нанитонского шахтерского общественного клуба на Хит-Энд-Роуд и тоже разыграли финал. Я выступал за команду «Челси». Правила у нас были простыми: побеждает команда, которая первая забьет десять мячей в ворота противника. Мы победили, причем без труда: счет был 10:5 или, может быть, 10:6.

Одержав такую убедительную победу, я пришел домой и уверенно объявил родителям и старшей сестре Элисон, что вечером победа будет за «Челси». Но тогда «Челси» не удалось одержать победу. Благодаря голам Джимми Робертсона и Фрэнка Сола верх одержали «шпоры» со счетом 2:1, причем утешительный гол со стороны «Челси» последовал лишь на 85-й минуте; его забил великий Бобби Тэмблинг. Наверное, в погоне за славой я тогда мог бы переметнуться к победителям – «Тоттенхэму» – и забыть о проигравших «синих», но в тот день что-то щелкнуло в глубине моей души, несмотря на их поражение. В тот день родилась моя любовь к «Челси», которая продолжается по сей день.

Тогда я еще не знал, что пройдет 20 лет, сбудется моя мечта, я стану спортивным журналистом и буду регулярно освещать игру любимой команды, познакомлюсь со звездами и ключевыми фигурами клуба, от совета директоров до вспомогательного состава и стану завсегдатаем пресс-конференций. Поэтому я заранее позаботился о том, чтобы очутиться на «Стэмфорд Бридж», «домашнем» стадионе «Челси», в тот день, когда официально объявили, что главным тренером «моей» команды стал Жозе Моуринью. Мне хотелось посмотреть на него, понять, что он собой представляет, как можно скорее познакомиться с ним и попытаться завязать как можно более тесные отношения, такие же, как с Кеном Бейтсом, Мэтью Хардингом, Гленном Ходдлом, Руудом Гуллитом, Джанлукой Виалли и другими. Итак, в воскресенье, 2 июня 2004 года, я приехал на «Стэмфорд Бридж» и услышал, как Моуринью назвал себя Особенным. Начиная с того дня так его стали называть по всему миру. Он блистал. Он очаровывал. Он делал кассу.

К сожалению, организаторы в тот день оказались не на высоте. По какой-то причине клуб «Челси» решил провести пресс-конференцию в довольно тесном помещении, расположенном неподалеку от туннеля и раздевалок, ради простоты доступа туда руководства после матча. Однако организаторы не учли, что назначение Моуринью стало новостью международного масштаба. Приехали телевизионщики, радиокомментаторы и журналисты со всей Европы, а некоторые и из более дальних мест. В самом пресс-центре и в прилегающих помещениях не хватало мест. Поэтому было решено провести не одну, а несколько пресс-конференций и пускать туда журналистов по очереди.

Вначале огласили официальное назначение при всех; в пресс-центр набилось слишком много народу, что не соответствовало требованиям безопасности. Затем в помещение стали приглашать отдельные группы: представителей международных изданий, телевидения и радио Великобритании, сотрудников ежедневных британских газет и, наконец, представителей британских воскресных газет. Естественно, репортерам из каждой группы хотелось узнать нечто эксклюзивное, получить лакомые кусочки в дополнение к тому, что говорил Моуринью на общей пресс-конференции. И хотя подобное положение не является чем-то из ряда вон выходящим, все же не каждый день известный футбольный клуб проводит несколько пресс-конференций в одном из самых тесных помещений на стадионе.

В то время я как раз служил в воскресной газете. Нас, как обычно бывает в таких случаях, отодвинули в самый конец очереди. Дело в том, что нам, в отличие от остальных, нужно было сдать материал не в тот же день, а лишь к концу недели. Следовательно, нам не обязательно было попасть в пресс-центр в числе первых. Главная трудность, однако, заключалась в том, что руководство клуба и футболисты быстро устали от бесконечных вопросов; к тому времени, как они раздали интервью нашим многочисленным коллегам, они были сыты вопросами по горло и мечтали только об одном: поскорее уйти. Последняя пресс-конференция в конце дня свелась всего лишь к нескольким минутам.

Помимо всего прочего, нам, сотрудникам воскресных изданий, приходилось внимательно слушать предыдущие пресс-конференции; необходимо было знать, какие вопросы уже задали наши коллеги с телевидения, радио и из ежедневных газет. Разумеется, речь не идет о шпионаже или подслушивании; просто нам не хотелось повторяться. Несмотря на невыгодное положение, мы все же стремились осветить происходящее под другим углом, предложить что-то свежее. Посмотрим правде в глаза: в воскресенье читатели раскрывают газету или заходят на сайт вовсе не для того, чтобы знакомиться с повторами того, что они уже слышали по радио, видели по телевизору или читали в центральной прессе. А теперь задумайтесь вот над чем: как можно узнать, о чем спрашивают другие, если стоишь на улице, вдали от пресс-центра? Полагаю, достаточно будет сказать, что я совсем не радовался, когда сообразил, что нам реально ничего не светит. Все, что нам удастся узнать у Моуринью, к выходным уже устареет.

Поэтому перед самым началом первой пресс-конференции я выразил протест, отважно сцепившись с Саймоном Гринбергом, директором «Челси» по связям с общественностью. Он сидел рядом с Моуринью за главным столом, когда я на него напустился. Мою вспышку можно было сравнить с управляемым взрывом: я возмущался плохой организацией и неразберихой. Я поступил бы точно так же на любом другом мероприятии, кто бы его ни устраивал, так как на той пресс-конференции все шло из рук вон плохо, но, не скрою, я решил заявить о себе, чтобы Моуринью меня запомнил. Все получилось. Он не мог не обратить внимания на мое краткое, но убедительное вмешательство. Вскоре я понял, что он меня заметил, запомнил, – и сделал вывод, что мне удалось произвести на него впечатление. Возможно, он подумал: «Кто этот сварливый, напыщенный тип?» – или даже что-то еще хуже. И все-таки он выделил меня из длинной вереницы других журналистов. Неплохо для начала! Далее мне предстояла задача не менее трудная: развить успех, подружиться с ним и, если получится, перевести нашу дружбу на долгосрочную основу. У меня получилось и то и другое. Так все началось.