Дамы из Грейс-Адьё и другие истории (сборник) - Кларк Сюзанна - Страница 6

Капитан улыбнулся:

– А вот и мисс Тобиас!

– Сэр, – спросила мисс Тобиас, внезапно появляясь из темноты, – что вы тут делаете?

– В доме сова. Мы собираемся ее убить.

Мисс Тобиас оглянулась на птицу, кружащую в темноте, и торопливо промолвила:

– Неужели, сэр, вы совсем не боитесь старых суеверий? В таком случае советую вам заняться изданием атеистической энциклопедии. Я аплодирую вашему бесстрашию, джентльмены, но не разделяю его.

Мужчины молча уставились на нее.

– Разве вы не слышали, что совы принадлежат Королю-ворону? – спросила мисс Тобиас.

– Не пугайте меня, мисс Тобиас, – ответил капитан Уинбрайт, – а то я начну видеть во тьме венцы из вороньих перьев. Этот дом словно создан для подобных вещей. Черт возьми, что она себе позволяет, Фред? Ведет себя, словно моя гувернантка.

– Она похожа на вашу гувернантку? – спросил Фред.

– Кто ее знает? Сколько их было, и все меня бросали. Вы ведь не оставите меня, мисс Тобиас?

– Не знаю, сэр.

– Фред, – обратился к другу капитан Уинбрайт, – смотри, теперь сов уже две. Какие симпатичные пташки! Вы – настоящая Минерва, мисс Тобиас! Такая высокая и мудрая, такая суровая к нашему брату. Минерва с двумя совами. Кажется, вас зовут Джейн?

– Для вас я мисс Тобиас, сэр.

Уинбрайт уставился во мрак и вздрогнул:

– Помнишь йоркширскую игру, Фред? Когда детей посылают одних в темноту, чтобы призвать Короля-ворона. Какие слова при этом говорят?

Фред вздохнул и покачал головой:

– Что-то о съеденных сердцах – это всё, что я помню.

– Как они смотрят на нас, Фред! – воскликнул Уинбрайт. – Что за дерзкие создания. Я-то всегда считал, что совы – пугливые маленькие птички.

– Мы им не нравимся, – печально промолвил Фред. – А вот вы им по душе, Джейн. Смотрите, одна уселась к вам на плечо. Вы не боитесь?

– Нет, сэр.

– А эти перышки, – сказал Фред, – эти мягкие перышки между крылом и тельцем! Они пляшут, словно язычки пламени. Будь я мышкой, решил бы, что это адское пламя, готовое меня поглотить.

– Воистину так, – пробормотал Уинбрайт.

Мужчины молча смотрели, как совы кружат во тьме. Внезапно одна издала ужасный скрипучий звук, от которого кровь застыла в жилах.

Мисс Тобиас скромно опустила глаза, сложила руки на груди – олицетворение образцовой гувернантки – и промолвила:

– Они кричат, чтобы жертва окоченела от страха и обратилась в камень. Это древняя жестокая магия сов.

Никто не ответил ей. Коридор был пуст. Только женщина и совы (у каждой птицы что-то свисало из клюва).

– Проголодались, милые? – подбодрила их мисс Тобиас. – Ну, раз-два-три – и проглотили.

Около полуночи книга показалась мистеру Стренджу такой скучной, а ночь такой сладостной, что он решил выйти из дома в яблоневый сад. Изгороди в саду не было, только травянистый склон. Мистер Стрендж улегся под грушей с намерением поразмышлять о магии, но вскоре погрузился в сон.

Вскоре он услышал (во сне или наяву) женский смех и голоса. Подняв глаза, мистер Стрендж увидел трех дам в бледных одеяниях, которые, пританцовывая, шли по склону. Звезды окружали их, ночной ветерок шевелил складки их одежд. Дамы протягивали руки к ветру. Кажется, они и впрямь танцевали. Мистер Стрендж потянулся и блаженно вздохнул, решив (стоит ли этому удивляться), что видит сон.

Однако, поравнявшись с ним, дамы остановились рядом и посмотрели в траву.

– Что это? – спросила мисс Тобиас.

Кассандра вгляделась в темноту.

– Мужчина, – весьма уверенно заявила она.

– Боже милосердный! – воскликнула миссис Филд. – Какой мужчина?

– Самый обыкновенный, – отвечала Кассандра.

– Я имела в виду, джентльмен или простой человек?

Отряхиваясь от соломы, смущенный Джонатан Стрендж вскочил на ноги.

– Сударыни, – обратился он к незнакомкам, – простите меня. Я решил, что проснулся во владениях Короля-ворона, а фрейлины королевы Титании вышли мне навстречу.

Дамы молчали.

– Какие странные речи! – наконец промолвила миссис Филд.

– Простите, мадам, но я хотел лишь сказать, что сегодня – превосходная ночь (с чем вы вряд ли будете спорить). И я подумал, что эта ночь (в самом прямом и житейском смысле) – волшебная, поэтому счел вас порождением волшебства.

– Глупости! – воскликнула Кассандра. – Не слушайте его, дорогая миссис Филд. Мисс Тобиас, идемте.

Однако мисс Тобиас с любопытством посмотрела на мистера Стренджа и спросила:

– А вы, что вы знаете о волшебстве?

– Кое-что знаю, мадам.

– Тогда, – продолжила мисс Тобиас, – я дам вам хороший совет. Вам никогда не достичь успеха в магическом искусстве, пока вы придерживаетесь устаревших идей о Короле-вороне и обитателях Иных краев. Разве вы не знаете, что мистер Стрендж и мистер Норрелл давно доказали их несостоятельность?

Мистер Стрендж поблагодарил за совет.

– Мы могли бы еще многому вас научить… – сказала мисс Тобиас.

– Кто знает, – сказал Стрендж, скрестив руки на груди.

– …однако у нас нет ни времени, ни желания.

– Жаль, – вздохнул Стрендж. – Возможно, вы еще передумаете, мадам? Мой последний учитель считал меня весьма способным учеником. Он уверяет, что я схватываю на лету.

– А как зовут вашего последнего учителя? – спросила мисс Тобиас.

– Норрелл, – тихо промолвил Стрендж.

Снова воцарилось недолгое молчание.

– Вы – волшебник из Лондона, – сказала Кассандра.

– Вовсе нет! – воскликнул уязвленный Стрендж. – Я – шропширский волшебник, а мистер Норрелл – йоркский, и мы никогда не считали Лондон своим домом! Мы оба – сельские жители и хотя бы в этом похожи.

– Мне кажется, сэр, что вашему характеру свойственна непоследовательность и противоречивость, – заметила мисс Тобиас.

– Действительно, мадам, вы не первая, кто мне об этом говорит. А теперь, сударыни, раз уж мы в самом скором времени увидимся снова, разрешите откланяться. Мисс Парбрингер, позвольте мне, в свою очередь, дать вам совет (не сомневаюсь, что ваш был продиктован самыми добрыми побуждениями). Волшебство, мадам, пьянит как вино, и если вы непривычны к нему, то рискуете быстро захмелеть. Хорошее заклинание развяжет язык самому робкому не хуже бутылки доброго красного вина. Как бы утром вы не пожалели о своих словах, сказанных ввечеру.

Стрендж поклонился и через сад вернулся в дом.

– Волшебник в Прощай-Милости, – задумчиво промолвила мисс Тобиас, – и именно сейчас! Впрочем, не стоит тревожиться заранее. Утро вечера мудренее.

Утро принесло вежливую записку от мистера Вудхоупа. Он выражал надежду, что дамы окажут честь его сестре и посетят дом священника этим же вечером. Приглашена была и мисс Тобиас, хотя обычно она не бывала с визитами в деревне (да и мистер Вудхоуп не очень ее жаловал).

Несмотря на терзавшую дам тревогу (а миссис Филд несколько раз даже высказала свои опасения вслух), мистер Стрендж встретил их весьма учтиво, поклонился каждой гостье и виду не подал, что помнит о вчерашней встрече.

Разговор вертелся вокруг самых обыденных тем. Дамам из Прощай-Милости мистер Стрендж показался весьма общительным и дружелюбным джентльменом. Их слегка насторожило, когда Арабелла Стрендж спросила мужа, отчего он сегодня так молчалив. Мистер Стрендж отвечал, что виной тому легкая усталость.

– Джонатан ночи напролет читает книги по истории магии, – обратилась миссис Стрендж к миссис Филд. – Дурная привычка, которая в конце концов истощает умственные способности волшебников.

Арабелла улыбнулась мужу, побуждая его сказать в ответ что-нибудь остроумное или дерзкое для поддержания беседы. Однако мистер Стрендж продолжал молча рассматривать гостий.

Вскоре мистер Вудхоуп встал и, поглядывая на мисс Парбрингер, с сожалением заметил, что вынужден покинуть дам – неотложные приходские дела требовали его присутствия. Он заявил, что не может обойтись без помощи мистера Стренджа, и тому пришлось последовать за шурином. Дамы остались в одиночестве.