Бетонные стены воздушного города - "Торговец деревом" - Страница 48

- Как странно… - Кэсси выпустил струйку дыма. - Пока вы пыхтите на тренажерах, какой-то пацан бегает по парковке и сбывает товар. Знаешь, я там не один такой отзывчивый оказался.

- Вставая на беговую дорожку или накидывая пару «блинов» на штангу, никто не пропагандирует здоровый образ жизни от «А» до «Я». Просто так проще.

- Спасибо и на том, даже не представляю, чем бы я с тобой занимался тогда… - Кэсси бросил жадный взгляд на друга, - хотя, кого я обманываю?

Умиротворение и спокойствие подступают все ближе и ближе, словно волна к берегу во время прилива. Все мешается. Звуки сливаются в один. Кучные облака на темном небе, сгустки дыма в салоне. Легкая вибрация щебня снаружи и приглушенно доносящийся сигнал клаксонов, из колонок на необходимой громкости музыка. Вместо привычной для многих «Lana Del Rey» - «Bring Me The Horizon». Отборное, лучшее, песня за песней, скачками из альбома в альбом, не переставая, по кругу. Мужской надрывистый голос заменяет все звуки на долгие часы, а душа отзывается, предаваясь ностальгии. Сколько они пробудут здесь сегодня? Час, два, весь вечер или вернутся домой только глубокой ночью?

«Как пойдет», - думает Кэсси.

«Как пойдет», - вторит Трой.

Под «Небесным мостом» нет места для личных мыслей (будь то пробежавших вскользь или давящих, грузящих), здесь не будешь виснуть в телефоне, без устали листая новостную ленту или же продолжая бесполезный пустой диалог. Здесь может быть только одно на двоих молчание, только одна на двоих тема.

Воспоминания… Так приятно, когда твои эмоции точь-в-точь чувствует другой человек.

«А помнишь» - с этой фразы всегда все начинается и ей же всегда все заканчивается.

- А помнишь, как ты дразнил соседского добермана? Лоре только подарили пса, кажется, его хозяин ушел в армию, сомневаюсь, что до этого у него находилось время заниматься его воспитанием. Хотя, о чем это я? Как вообще можно воспитывать добермана? - смеется Кэсси, улыбаясь так искренне, глаза горят огнем - на одну травку такое не спишешь. - Что ты тогда сказал собаке? «Кыс-кыс, моя черная мышка»?

- Да, именно так, а после она за это «кыс-кыс» чуть половину задницы мне не откусила, спасибо маме за длинные ноги.

- Спасибо ветке, что росла на дереве ниже всех остальных.

- Да, матушка-природа постаралась!

- И все же, дразнил ее ты, а убегать пришлось вдвоем? Неужели ты думал, что крошка-Лора удержит зверя?

- Поверь мне, я не думал. В том возрасте серую жидкость в башке я не использовал по назначению.

- Я тебе скажу, ты нынешний от себя старого и сейчас мало отличаешься, - Кэсси довольно зажмурил глаза. - Еще по одной?

Они сидели в машине больше двух часов, но разговор перетекал из темы в тему так быстро, что казалось, они приехали всего пятнадцать минут назад.

- Почему бы и нет.

Зажигалка. Пламя. Тяжка поглубже. Держать. Передавая, коснуться пальцами чужих рук, задержаться на долю секунды. Выдохнуть.

- Так вот, о чем это я… Собака. Сколько ты висел на том дереве? И как только затекшие руки не отказали?

- А ты как с перил не навернулся? Ноги отсидел на тонкой балке знатно! - оба смеялись.

- Интересно, куда соседи сплавили собаку? Кажется, месяцем-двумя позже во дворе ее больше не выгуливали.

- Усыпили?

- Быть может, - пожимает плечами Трой, затягиваясь в крайний раз. Дым обжег легкие - парень закашлял. Пара коротких, но точных ударов ребром ладони по спине помогли прийти в норму. - Спа-си-бо.

- Обжегся?

- Не могу понять, кажется, язык - жадность до добра не доводит, нужно было раньше выкинуть.

И взгляд глаза в глаза.

- Дай проверю, - Кэсси в одно мгновение подается вперед, глубоким поцелуем проникая внутрь. Язык, поглаживая, проходится по языку Троя. Чуть больше напора и в ответ желанная отдача - встречное сопротивление. Кэсси любил глубокие поцелуи, но отдавал предпочтение проникновению в собственный рот, а не наоборот, и Холлинг, как никто другой, об этом знал. Рука скользит на плечо блондина, сжимая, притягивает ближе, язык Троя изучает приоткрытые губы Кэсси, задевает старый, едва заметный шрам от прокола на нижней, а после, нажимая, толкается внутрь.

Горечь во рту не оказалась помехой, не переключила на себя внимание, не позволила перебить наслаждение от поцелуя, позволяя поднявшейся внутри страсти, желанию тактично прокручивать органы, будто их разом сгрузили в комбайн. Трой отстранился, возвращаясь на место. Кэсси, облизнув губы, подытожил:

- Не обжегся.

Пару песен молчали, попеременно то проникаясь смыслом слов, то кайфуя от музыкальной дорожки.

- Почему мы никогда не были на их концерте?

- Подходящий случай не раз подворачивался.

- Подворачивался, но ни ты, ни я так до ума дело не довели, что мешало элементарно забронировать билеты онлайн?

- Может, не так уж сильно и хотели? - продолжает Трой.

- Может, боялись, что надежды не оправдаются?

- Да, из колонок как-то привычней, да и вариться в людском месиве, не зная, что раньше тебе отдавят ноги или отобьют яйца, - не наше.

- Думаешь? - Кэсси удивляется, он никогда раньше не задавался этим вопросом, а действительно ли - не его?

- Не знаю, - словно читая мысли, вторит Трой. - Сложно сказать, когда не пробовал.

- Знаешь, кажется, я придумал себе подарок на день рождения - билеты. Не обязательно на Брингов, можно и на другую из наших любимых. Главное, чтобы выступали в это время и в нашей вселенной.

Холлинг коснулся пальцем виска:

- Записано.

«Подходящий момент» всегда наступает неожиданно: на середине разговора, в его самом начале или конце или же во время длительной паузы, но когда он наступает, все отъезжает, становится ненужным и неважным, дискуссия, словно подвергается заморозке, а оживленный рассказ ставится на паузу. Ради таких ярких «подходящих моментов», скрывая от самих себя, не воспринимая происходящее всерьез, оба жили вот уже больше семи лет.

Кэсси, игнорируя неудобства, неловкое положение рук и ног, перебирается со своего сидения на колени к Трою, обхватив бедрами талию. Склонившись, первым впивается в губы, горячо, без алкоголя пьяно целуя Холлинга. Руки скользнули под футболку, прошлись по тренированным выступающим мышцам, подушечками пальцев обводя контуры татуировки: две черных звезды по бокам на торсе и орнамент на груди, в центре которого акварелью выполнено ночное небо, плавно переходящее в открытое сине-фиолетовое космическое пространство. Каждый рисунок на теле Троя он помнит, как на собственном. По памяти. Закрытыми глазами такое угадать получится вряд ли. Короткие ногти царапают нежную кожу. Оба молчат. Оливер Сайкс на фоне исполняет «смертное ложе для двоих».

«Приливы принесут меня обратно к тебе», - стучит в висках строчка, пока тело, отдается страстным, переворачивающим все внутри ласкам.

- Стяни с меня эту треклятую рубашку, - Кэсси шепчет в губы, не разрывая поцелуй. Руки Троя тянутся к пуговицам, щелкая одну за другой - вещь отброшена на заднее сидение.

Насколько быстро или, наоборот, как долго эти двое будут освобождать себя от оков одежды, всегда зависело от ситуации, от состояния, от желаний. Долгая прелюдия не всегда предвещала тягучий, как нуга секс, а бешеная, застилающая глаза страсть не означала, что двое вот-вот уподобятся скачкам.

То, что непредсказуемо, предсказать невозможно.

И сейчас, придерживая за короткие темные волосы Троя, заставляя откинуть голову, Кэсси чередует едва ощутимые поцелуи с теми, после которых кожа заходится фиолетовыми синяками. И блондин знает, на каком месте уделить коже больше внимания, чтобы оставшиеся следы не скрывались под очередной татуировкой на шее - блэкворк, прямо по центру на фоне треугольника черный ворон расправил свои крылья, под левым, располагаясь во всю длину линии перьев, тянется надпись «Blasphemy» - Кэсси помнит, что предвещало ее появление.

Холлинг стискивает парня, вплотную прижимая к себе, задранная футболка позволяет прочувствовать тепло его тела, кожа к коже. Рука скользит по лопатке, вторая сжимает через джинсовую ткань ягодицу. И возбуждение Кэсси уже не скрыть - в живот упирается твердый бугорок, трется, игнорируя жесткие края ширинки. Выпустить бы наружу, но спешка ни к чему.