Бетонные стены воздушного города - "Торговец деревом" - Страница 45

- Зря я скормил тебе ее гостинцы, кажется, в печенье что-то подмешали, иначе не могу объяснить, с чего ты вдруг стал так неравнодушен к ней и к ее чувствам. Раньше тебе было фиолетово.

«Так это она таскала? Я думал, родители», - Холлинг вспомнил, как за обе щеки уплетал выпечку, знал бы что ее рук дело – не прикоснулся даже.

Голосом, полным равнодушия, Кэсси продолжил:

- Сейчас все иначе.

- И как это понимать? «Иначе»? Мы ведь не первый день знакомы, все твои отношения я помню так же отчетливо, как и твое поведение - не сравнивать прошлое с теперешним состоянием невозможно, поэтому в странности происходящего не сомневаюсь, с тобой что-то творится, это факт.

- Мне нужно было время, я не планировал ей звонить, хотел побыть наедине со своими мыслями, когда понял, что запутался, и возможность не видеть ее пусть несколько дней позволила перешерстить и упорядочить мысли. А ты у меня ее нагло спиздил из-под носа.

Чувство «я полез не в свое дело и успел напортачить» подкатило к Трою на большой скорости, приветливо мигнув фарами. Сидя рядом с Кэсси на кровати, изучая его полный осуждения и упрека взгляд, он пытался оценить по десятибалльной шкале насколько облажался. Если Трой не мог исправить ситуацию, он должен был хотя бы прояснить ее.

- Ты же все решил для себя, совсем недавно огорошил меня своим признанием, а сейчас утверждаешь, что тебе нужно подумать… Хочешь сказать, ты поспешил?

- Я этого не говорил. И от своих слов я не отказываюсь, просто есть своего рода проблема.

- Расскажешь?

- А у меня есть выбор? – Кэсси в удивлении поднял брови, и Трой почувствовал, что внутри все закипело, заклокотало.

- Слушай, если продолжишь и дальше топить такую обреченную мину, словно я к твоему горлу нож приставил, я уйду. Выбора у него нет? Ты можешь рассказывать мне то, что считаешь нужным. И если тебе требуется мой совет или свободные уши – так и скажи, а не ломай тут комедию, потому что, когда твоей подружки в очередной раз не станет, именно мне придется терпеть все последствия твоей почерневшей ауры.

- «В очередной раз не станет»?

- Не цепляйся к словам, не переиначивай, я знаю, ты понял меня правильно.

- Жаль, думал, сработает, и ты взбесишься.

- Зачем?

- Когда ты из кожи вон лезешь, доказывая что-то, выглядишь дико возбуждающим, - Кэсси нарочито медленно прошелся языком по сухим губам, гипнотизируя взглядом. На его провокацию друг не повелся - не время и не место.

- Прокатит в другой раз – не сейчас. Не меняй тему. Какая именно проблема?

- Ладно, сдаюсь… Я не знаю, есть ли у меня право ломать ей жизнь? Мэй полностью во мне, и это пугает! Она никогда ни с кем не встречалась, и я знаю, что не врет, по тому, как она смотрит на меня, как ведет, когда я рядом, видно. Состояние эйфории и счастья от первой любви – самое бесценное чувство и ощущение. Но если я позволю забрать себе ее сейчас, когда она даже не поняла – настоящая ли симпатия ко мне или нечто, через которое должен пройти, именно пройти, каждый, а не застрять, не повязнуть в нем… Я могу допустить ошибку и загубить все, что у нее есть и будет.

«Приплыли» - якорем приземлилось на голову Троя. Он и думать не мог, что глобальные перемены друга – действительно любовь. Он надеялся на что угодно: на очередное увлечение, на очередную страсть, на заблуждение, но только не на нее. В подобном случае остается два варианта: искренне обрадоваться за друга или же наоборот позавидовать, приревновать. Трой же не знал, как реагировать. Заявление друга о любви было делом столь частым, что какие-либо эмоции по поводу него излишни, Холлинг со временем решил попусту себя не растрачивать, потому как знал – эти слова произносил ветреный, непостоянный, требующий вечного движения человек. И теперь, когда этот человек впервые задумался о всей серьезности последствий из-за его выбора, стало страшно. И определить, какого рода страх, Трой не смог, чувствуя подвох даже в собственных мыслях.

- Я даже не знаю, что тебе на это ответить. Если ты прав, если ты – ее первая любовь, если сопоставить все факты, выйдет, что для нее Кэсси Форд – принц на белом коне, готовый позаботиться, уберечь, защитить, дать то, что необходимо, восполнить то, чего недоставало. И такая любовь, даже если она – то, через что нужно перешагнуть, не закончится по велению самой Мэй. По крайней мере, сейчас. Чтобы разочароваться в чем-то, захотеть чего-то нового, понять, что чувства, которые испытывал – потребность юности и горячего молодого сердца, должны пройти годы. И это может либо произойти, либо не произойти. И что ты будешь делать в любом из этих случаев? Можешь не отвечать - вопрос риторический. Сложно сказать, как изменятся твои чувства, в какую сторону станет крутиться пленка.

- Я ведь тоже не слепой, помню, как заканчивались прошлые привязанности – быстро, хлестко, резко. И я нутром чувствую – эту ждет та же участь, - обречение в голосе не укрылось от Холлинга.

«Он сожалеет о том, что еще не случилось? Боится потери этих чувств или боится ранить ее?»

- Здесь только один выход – проверить свои чувства на прочность. И дать Мэй возможность лучше узнать свои.

- А если все будет так же?

- Ну не насильно же тебя к ней привязывать, сам себя не наебешь! Уж прости.

***

Без Кэсси рабочая обстановка накалилась, дни непрерывной пахоты, дикой, как гонки на выживание, превратились в недели. Бездумная, словно по шаблону, писанина, по заготовленному скелету, лишенная удовольствия и всякого смысла. И голова ватная, забитая ненужными мыслями обо всем и ни о чем одновременно. И виной тому… Холлинг даже если бы попытался, не смог назвать причину. Сказанные в надежде слова «Ларса впрягут, на Ларса повесят всю работенку, а нам останется лишь наблюдать» уже давно были хорошенько присыпаны пеплом. Впрягли всех без исключений. Но разве только свалившаяся работа – причина захламленности в голове, когда что не мысль – холостой выстрел, но не менее будоражащий и пугающий?

«Меня сегодня выписывают. От домашнего ареста, как бы ни подписывала меня на него Пак, я отказался. Так что жди – скоро героически помогу тебе разгрести все завалы!»

«Прости, но встретить тебя не смогу – опять остаемся до ночи».

«Жаль, думал, заглянем в бар, развлечемся».

«Тебе лишь бы по барам шляться».

«Как и тебе»

«Сечешь! Я только «за», но пока мое желание придется глубже затолкать в задницу. Давай как-нибудь сам насладись последним выходным без меня. За двоих».

«Домой вернусь рано. Сразу займусь этим, дорогой! Буду присылать тебе фотки, когда же у меня еще будет такой шанс поиздеваться над тобой?»

«Лови момент! Пак пророчит: тучи над головой скоро разгонит ветер, и мы наконец-то вздохнем».

***

Общее состояние организма Кэсси можно оценить, как «удовлетворительное», отдельно на какой-то из органов нельзя было пожаловаться, но вкупе что-то внутри болело, вертелось и крутилось, а в груди подозрительно постукивало. Благополучно покинуть территорию больницы не удалось – припаркованный у входа со знакомыми номерами серый «хаммер» приветственно мигнул фарами, призывая к себе. Кэсси закатил глаза – машина под стать тому, кто сидел за рулем. С усилием воли подавив желание сорваться с места и скрыться из видимости, Кэсси нацепил на лицо удивленное выражение и, проследовав к машине, сел на заднее сидение.

- Давно не виделись, - сверкнули болотного цвета глаза в зеркале заднего вида.

- Предпочел бы вообще не встречаться.

Сидевший за рулем человек, был старше Кэсси на три года, хотя по его виду создавалось впечатление, что разница между ними превышала лет десять. Волевой подбородок, глаза-щелочки, нос с явными признаками старого перелома, залегшая на лбу морщина, мелкие, едва заметные шрамы, оставшиеся после ветрянки, щетина недельной давности. Черная майка обтягивала загорелые подкаченные, явно не без помощи курса анаболических стероидов, плечи, деревянный крест на шее, сквозь толстую кожу просвечивались набухшие вены. Весь его угрожающий вид так и кричал «бойся меня», пытался заставить поверить в то, что с такими, как он, шутки плохи. Вот только Кэсси не повелся на этот маскарад ни в первую встречу, ни во вторую, так чего же включать инстинкт самосохранения в третью? За прошедшую беседу он уже успел выяснить: Ральф – парень неплохой, с рассудком и здравым смыслом дружит, кусаться и выбивать кулаками зубы не кидается. Так что все нормально - светские беседы вести можно.