Тринадцатый билет (СИ) - "Altupi" - Страница 3

ШутНик: Я же все равно узнаю, кто ты. Это элементарно. У Маринки спрошу.

Проказник-скоморох: Ага, и навсегда потеряешь шанс покувыркаться с Джонни Деппом.

ШутНик: Значит, шанс есть?

Проказник-скоморох: Спокойной ночи, студент.

Константин перешел в режим «невидим», откинулся на подушку, положив руку под голову. Разговор-то закончился, а его фантазии нет. Настроение ползло вверх, а губы сами по себе растягивались в улыбке. Наверно, и парню на том конце оптоволоконной линии всю ночь будут сниться эротические сны. Что ж, завтра спросим.

========== Встреча ==========

В наушниках играл «Продавец кошмаров». Константин, присев сбоку на капот своей «Ауди», скрестив руки на груди, наблюдал за входящими и выходящими из университетского корпуса студентами. Парни симпатичные и не очень, дерзкие и откровенные ботаны, всякие, всякие, всякие. Он их не знал. Но среди них мог быть тот, о ком он грезил всю ночь. Тот, кто затмил собой другого парня, о котором Железнов запрещал себе думать. В прошедшую ночь он в первый раз не вспоминал Ника Белкина.

Угрызения совести мучили его, вместе с мечтами. Костя знал, что поступил плохо, наобещал, обнадежил, а потом исчез, уехал, растворился в огромном городе. Разбил парню сердце. Не специально и не случайно, просто понимал, что не стоит ломать парню жизнь. Лучше на полгода разбитое сердце, чем навсегда сломанная судьба. Будни геев – не сахар, уж он это знал.

Но сейчас стоял и выискивал взглядом того, кто мог бы разделить его постель. Студенты скользили по нему взглядом, но скорее заглядывались на его машину, чем на ее хозяина. Вряд ли кто из них мог признать в нем преподавателя отечественной истории: на факультетах в этом корпусе у него часов не имелось.

Железнов затушил сигарету, докинул окурок до урны. Больше здесь делать нечего, пора ехать, через полчаса у него пара у энергетиков, будет опять путешествовать в прошлое с теми, кому оно, по сути, не интересно.

Он поправил воротник пальто, последний раз оглядывая толпу, и повернулся…

- Ой, - на него налетел высокий парень, согнувшись, пробиравшийся между сугробами.

Они подняли глаза и замерли от неожиданности одновременно. В молчании рассматривали побледневшие лица друг друга, в морозном воздухе повисла неловкость, и Железнов жалел, что у него во рту сейчас нет сигареты: хорошая затяжка успокоила бы нервы.

- К-константин… Евгеньевич… - прошептал Белкин. Тихо. Почти одним дыханием. Белые облачка пара срывались с его губ.

Историк попытался отвернуться, исчезнуть, но они стояли рядом на узкой протоптанной тропинке, и бежать было некуда. Железнов убрал челку с глаз, небрежным движением вынул наушники. Слова, которые он больше года заготавливал для их возможной встречи, вылетели из головы.

- Привет, Ник, - растерянно проговорил он, напрочь забывая, что никогда не говорил с ним как с другом, даже той злосчастной ночью.

- Здравствуйте, - как тогдашний ученик опять прошептал Белкин, правда, чуть громче.

- Ты как здесь? – надо же было как-то продолжать диалог, да и вопрос казался уместным.

- Поступил, - парень постепенно приходил в себя. – На втором курсе.

- Молодец, – разговор не клеился.

- А вы?

- Работаю.

- Историю?

- Ага.

Взгляды, едва коснувшись собеседника, ускользали. У Константина замирало сердце. Он не мог поверить, он не мог понять, почему сейчас, когда он встретил другого?

- Константин Евгеньевич…

- Прости, мне надо идти, - он украдкой поднял на Ника глаза, и сразу отвел их. – Скоро пара. Увидимся.

- Да, - Белкин посторонился, давая ему пройти. Железнов открыл дверь, сел за руль, повернул ключ, еще раз посмотрел на бывшего ученика и включил заднюю скорость. Белкин провожал его взглядом, преподаватель это чувствовал, ну и видел в зеркало. На душе остался тоскливый осадок.

Пара выдалась не лучше.

- А почему Первая мировая названа первой? Раньше что, не было мировых войн?

Анисимов был по-обычному непринужденно остроумен и любознателен. Тоска, зеленая тоска. И при этом мандраж и какое-то воодушевление в груди. Константин мог бы говорить на тему этой войны часами, он вообще считал, что империалистическая Россия зря в нее влезла, и сиди она смирно, охраняй свои рубежи, в стране и сейчас сохранилась бы монархия, а в придачу к ней и Польша с Финляндией. Но сейчас он чувствовал невидимую глазу дрожь во всем теле, а заодно в голосе.

- А на этот вопрос, Максим, тебе ответит Иван Прохоров. Иван целую неделю готовил реферат: копался в архивах, просиживал часы в библиотеке, ночами корпел над учебниками, да, Иван?

- Так точно.

- Тогда твое место за трибуной, будешь у нас сегодня оратором. В надежде на зачет автоматом.

Студент с энтузиазмом вышел вперед, раскрыл папку с листами…

Константин нетерпеливо сел на стул и сразу отрешился от исторических фактов и мифов. В руке возник телефон, загружалась «аська». Скорей, скорей. Он одергивал себя, но сердце просило: «Скорей!»

Ромашка ШутНика горела зеленым. Железнов выдохнул.

ШутНик: Привет, Джонни.

Не прошло и полминуты. Не его ли он ждал в онлайне?

Он выждал пару минут, вслушиваясь в монотонный голос студента, вещающего об интересах Антанты.

Проказник-скоморох: Привет. Опять лекцию не слушаешь?

ШутНик: Опять жвачку жуешь и в «аське» висишь?

Проказник-скоморох: Надо же студентам дать отдохнуть.

ШутНик: Ты их совсем затрахал?

Проказник-скоморох: Ну… не в буквальном смысле.

ШутНик: Для меня себя бережешь? Увы-увы. После зачета по инглишу я тебе девственником не достанусь. Пчелов меня выебет и высушит.

Проказник-скоморох: Феоктист Иванович?

Настроение улучшалось не по дням, а по часам. Константин вдруг осознал, что сидит с улыбкой во весь рот, а пацаны с передних рядов пытаются заглянуть к нему в телефон.

- Не вытягивайте шеи, вы не жирафы.

- Они страусы, - выкрикнул кто-то с задних парт. Почти все студенты заржали.

- Уверен, любой зоопарк примет вас у себя, - подытожил Железнов, - так что когда вылетите из универа, работой будете обеспечены.

Опять смех, но уже жиденький.

Прохоров давно пробубнил свою историческую справку и сел.

Историку не терпелось вернуться к общению.

- Значит так, детки, открываем свои тетрадки… - он встал со стула и опустился на край стола, сложил руки на груди. - Выдираем из них двойные листы… Если у кого нет своих листов, выдираем у соседа…

Студенты поникли, кто-то глухо возмущался.

Константин снова сел на стул. Сообщение от ШутНика уже пришло.

- А что писать-то? – спросила Алёнка Сидорина.

- Стихи. Потом заценю.

ШутНик: Ага.

Проказник-скоморох: Мля, жалко мне твою девственность. Придется тебе секретик один рассказать. Как зачет сдать. Какой первый вопрос Пчелов всегда задает?

ШутНик: Ду ю спик инглиш?

Проказник-скоморох: Вооот! И правильный ответ – йес… йес… йесли бы. Это его любимый анекдот. Зачет автоматом.

ШутНик: Ну-да, ну-да. Студент спрашивает у преподавателя: «Скажите, я получу за семестр «автомат»? Препод: «Да! И сапоги в придачу!»

Проказник-скоморох: Ага. Дорогие студенты! Помните, что деньги решают всё! Даже сложные дифференциальные уравнения.

ШутНик: Ты математик?

Проказник-скоморох: Смерти моей хочешь?

ШутНик: Что ты, я не некрофил. Я тебя живого хочу. Просто тут случай один был, рассказывали. Препод рисует на доске график и, заикаясь, комментирует: «А вот это м-мы сейчас заштри-заштри…» Один чувак кричит ему: «…хуем». Все ржут, только препод повернулся, сам тоже ржет и говорит: «Кто чем, а я - мелом».