Свет во мраке - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 7

Войско Тариса огромно. Много ли воинов? Очень много. А в цифрах? С этим возникло затруднение – раньше их это не интересовало, но они уверили меня, что темных гоблинов великое количество, никак не меньше многих сотен, ибо Тарис опустошил и город шурдов и все встреченные по пути гнездовища, забрав всех способных стоять на ногах. И он продолжает так поступать, разоряя с трудом основанные и обжитые шурдские поселения.

Обычных пещерных гоблинов вдвое меньше чем шурдов. Эти мелкие трудяги живучи и выносливы, но с каждым годом их рождается все меньше, ведь так трудно выносить достаточно количество детей, если младенцы гоблинов считаются деликатесной закуской среди шурдов. Некогда многочисленный народ пещерных гоблинов стремительно исчезает как вид в Диких Землях. Скоро некого будет за дровами послать….

Сгархи? Эти твари спят…. Тарис несколько часов стоял перед главными берлогами сгархов в городе шурдов, но он не сумел заставить покоренных мохнатых тварей гигантов покинуть мерзлые норы. Сгархи сильны. Разумны. И даже с покоренным разумом они не желают отправляться в пекло весенней погоды и оставлять детенышей. Поэтому сгархи остались там же где и были – в глубоких скальных норах с наглухо запечатанными выходами и несколькими старыми шурдами поводырями для присмотра. Что за печати? Простые каменные глыбы укрепленные камнями поменьше, заблокированные бревнами и цепями. Оставлены лишь узкие щели для поступления воздуха.

Я задал много вопросов и получил много ответов. После чего даровал шурдам быструю смерть, и наш отряд снова двинулся в путь вслед за Тарисом Некромантом, о коем я теперь знал несколько больше, равно как и о его окутанном гнилостной дымкой окружении.

Сплоченный боевой отряд поражал взгляд даже самого привычного человека. Черные фигуры всадников двигались единым строем, следуя за седовласым мрачным старцем с удивительно прямой осанкой, широкими плечами и твердым взглядом устремленным вперед.

Но в размокших от весенних дождей южных низинах Диких Земель некому было удивляться столь странным гостям, а случайно выскочившая из-под куста облезлая лисица тут же была подстрелена из арбалета, а затем смята лошадиными копытами.

Покачиваясь в седле, старый лорд Ван Ферсис неотрывно глядел в горизонт, туда, где небо смешивалось с верхушками деревьев и холмов в единую серую массу. Его правая рука неосознанно стискивала позолоченную рукоять обычного кинжала – жалкая замена! Но что делать, если пальцы и разум не знали покоя? Если руки начинали трястись, когда не находили желанной рукояти? Теперь уж поздно горевать о потере – так или иначе, но Тарис не уступит свою любимую игрушку.

Однако сейчас мысли лорда были занятым иным – он стремился вернуть еще одну утраченную вещь.

– Алларисса – беззвучно прошептал лорд, вглядываясь – Плоть от плоти моей… я иду за тобой.

– С-стойте! С-стойте! – немилосердно шипя, прокричал горбатый шурд, поднимая вверх единственную руку.

За его жестоко искривленной спиной сгрудились сородичи – от визжащих младенцев до стариков. Среди них и обычные гоблины, тяжело нагруженные мешками из шкур, впряженные в волокуши.

Перед закричавшим шурдом, шагах в сорока поодаль замерли люди. Впереди стоят бородатые длинноволосые мужики с суровыми усталыми лицами, в руках зажато оружие – рогатины, топоры, луки, несколько захудалых арбалетов и мечей. Посреди застыл кряжистый старик с побелевшим от усталости лицом, тяжело опирающийся на истертый до блеска посох, облаченный в грубые одежды из кожи и холста.

– Мы не хотим биться! Не хотим! Не хотим крови! – вновь закричал шурд, ведущий сородичей прочь от смерти – все гнездовище снялось с места по его приказу и тронулось в путь.

Просто не повезло – в этой проклятой местности все утыкано длинными холмами и буграми заросшими соснами. И сейчас два отряда – шурдский и людской – столкнулись буквально лоб в лоб в узком проходе между высокими продолговатыми возвышенностями с сыпучими песчаными боками покрытыми островками нерастаявшего снега и молодыми сосенками. Они увидели друг друга и судорожно замерли, неосознанно прикрывая спинами женщин и детей. И люди и темные гоблины жутко измотаны тяжкой дорогой по раскисшей от влаги почве, все покрыты коркой грязи, ни у кого нет, ни сил, ни желания сражаться. Куда там! Сделать бы очередной шаг! Не рухнуть бы в грязь, чтобы больше не подняться!

На плече одного из людей сидит большая серая птица, склонившая голову набок и наблюдающая за происходящим так пристально, будто все понимает и старается не упустить ни одной мелочи. Старик взглянул на птицу, потом перевел взгляд на стоящего рядом мужчину чем-то на него похожим. Сын? Более чем возможно.

– Не хотите?! – хрипло крикнул в ответ темным гоблинам широкоплечий мужчина, высвобождая руки от хватки двух детей – Так давайте разойдемся миром!

– Да! Да! – с диким облегчением в голосе отозвался старый шурд – Миром! Разойдемся! Мы просс-то идем с-своей дорогой!

– Как и мы! И мы пойдем по этой стороне пути – мужчина указал вправо – Держите руки на виду! Не беритесь за оружие! Просто разойдемся миром!

– Да! Да! Так и пос-ступим! Мы пойдем с этой с-стороны! – лапа гоблина указала влево – Прос-сто разойдемс-ся!

И спустя короткий промежуток времени случилось нечто невиданное – непримиримые лютые враги, истово ненавидящие друг друга, просто разошлись, разминулись на узком пути, едва не сталкиваясь плечами. Протащили волокуши груженные скарбом и плачущими детьми, проковыляли согбенные старики едва несущие тяжесть собственных тел и груз грязи облепившей их ноги до колен.

Разошлись!

Никто не сказал ни единого слова во время расхождения или позже. А затем, шагом за шагом, оба отряда продолжили быстро удаляться друг от друга. Удаляться с неверием, надеждой, облегчением.

Еще чуть-чуть и все без исключения уверились – случилось! Заклятые враги мирно разошлись на крохотном пятачке, не бросились друг на друга и не попытались ударить в спину после. Более того – они быстро расходились в противоположные стороны.

Куда шли шурды? То ведомо лишь Темному одному.

Куда шли люди? Того они не говорили, но увлекающий за собой детей мужчина покосился на серую птицу сидящую на его плече и пробормотал:

– Веди, веди нас светлый вестник. Веди за собой.

Птица промолчала, но захлопала крыльями и полетела вперед у земли, на самом деле указывая измученным людям дорогу. А они со слепой верой следовали за крылатым провожатым.

Других спас от гибели мой яростный крик, вылетевший из моей груди в тот миг, когда я почувствовал много столь яркой жизненной силы впереди, большой редкой дугой вставшей у нас на пути. Мы будто бы заходили в широкую горловину горшка слепленного из чужой энергии.

Но заметил я слишком поздно, чересчур глубоко задумавшись и слишком уже положившись на ушедших вперед разведчиков – они миновали это место и не подняли тревогу.

И понятно почему – едва я закричал, как в нескольких местах откинулись целые участки гнилого растительного ковра, приподнялись фигуры врагов. Защелкали арбалеты, меня четырежды ударило в грудь и один раз в шлем. Выругался Литас, падая на землю и держась за левый бок. Ревущий как медведь Рикар вломился в кустарник с топором наперевес, за ним следом мчался Тикса вооруженный точно так же и успевший метнуть в одного из стрелков взрывающийся гномий камень. Бухнуло. Раздался наполненный болью крик.

Я метнулся туда же, к арбалетчикам, что сделали такую глупую ошибку – выбрали целью меня, безошибочно поняв, что я лидер, но самонадеянно решивших, что сумеют пробить доспехи ниргалов. Пусть и непростыми арбалетными болтами из непростого оружия – слишком уж сильно ударили они меня в грудь и целехонькими отскочили в стороны. Вот только помимо собственной толщины доспехи мною «укреплены» магическим даром. Я лишь замешкался, чуть пошатнулся, а затем бросился убивать.