На неведомых тропинках. Сквозь чащу (СИ) - Сокол Аня - Страница 19

- Именно, - Восточник бросил на пол пиджак.

Повинуясь жесту Кирилла Потрошитель отступил в сторону. Джар Аш схватил старого вестника за плечо, протащил по полу и швырнул к алтарю.

Не на него, а рядом. Старик ударился о камень, упал, приподнялся, прислоняясь к боку жернова. Две знакомые прозрачные ленты выскочили из камня и следуя за рукой восточника приковали вестника к алтарю, одна за шею, вторая за плечо заставив его замереть в неудобной позе.

- Заложники, - повторил Джар Аш, - Жизнь самого старого, - взгляд на тяжело дышавшего старика Дыма, - Кровь самого сильного, - демон повернулся к Шороху.

- Не стоит. Я сам, - усмехнулся целитель и пошел к алтарю, я снова почувствовала в нем эту обреченную решимость.

- Он не заложник! - закричал Мартын.

Не обращая внимания на парня, старик уселся на край алтаря.

- Старое поверье, - гротескно улыбнулся Шорох, - Правду проявят трое проданных: старый, сильный, молодой. Я всегда думал, что это о камнях правды.

- Я тоже, - проговорил Март, я смогла лишь согласно кивнуть.

- Оказалось, не так, - седовласый целитель рассмеялся, но от его смеха хотелось плакать, - Старый, сильный, молодой, - повторил он.

Я почувствовала, как воздух вышел из легких, а пространство вокруг наполнилось свистом, словно каждая молекула, атом и пустота между ними могли издавать звуки. Миг оглушающего понимания, зачем на самом деле я здесь. Кольнула досада, в основном на себя. За то, что поверила в обещания Кирилла, пусть они и были чудовищны, но их суть не имела никакого отношения к вере в него. Очередное разочарование оказалось почти безболезненным. А потом ему на смену пришло возмущение. Мою жизнь обменяют на Юково, обменяют на сборище жестокой и циничной нечисти, большую часть которой я удавила бы собственными руками.

Я стала отступать, едва ли понимая, что бежать по сути некуда. Они не сделают этого! Нет!

И вдруг поняла, что не готова, что попросту не хочу умирать. Такая цена меня не устраивает, даже если кое-кто исчезнет навсегда: Семеныч, бабка, Веник, что больше я их не увижу.

Что это? Куда исчез синдром Жанны дЄАрк? Я почувствовала неловкость. А может превращение это - не клыки и когти? Может настоящее превращение подкрадывается незаметно? Вот так буднично в один день понимаешь, что, упав с лодки, будешь спасаться сам, а не тащить на горбу товарища. В конце концов, намеренно отказать в помощи - это одно, а не протянуть руку, когда на кону собственная жизнь - совсем другое.

Теперь я знаю, каково на вкус отвращение, оно, как сладковато-приторное, как гнилое мясо. Я никогда его не пробовала, но представляла именно так.

За спиной снова нарастало шипение явиди, и в нем я слышала поддержку и одобрение. Еще одна неожиданность.

- Кир, я в восхищении, - высказалась Тамария.

- Я рад, - ответил Седой, разглядывая меня с таким видом будто, словно видел впервые. Не пятнадцать лет назад, а именно сегодня.

- Не думала, что ты уже наигрался.

Простой, не слушая их, зашел мне за спину, и почему-то очень ярко представила, как Пашка впивается ему в загривок. Представила и испугалась. Джар Аш заворчал и, кажется... нет, я почти уверена, понюхал мои волосы. А потом произнес нечто очень интересное, почти заставившее Седого улыбнуться:

- Наорочи, не подходит Аш Шерия. Уже нет.

Кирилл кивнул Потрошителю и тот открыл ближайшую дверь.

- Есть кто-то младше.

В зал вошла женщина, она больше была старой, но видимо по привычке куталась в видавший виды шерстяной платок. Вряд ли теперь будучи нечистью, она на самом деле мерзла. Зеленые глаза сияли, волосы бывшие в прошлую встречу седыми и ломкими, теперь спадали на спину густым водопадом, молодая кожа сияла румянцем, полные губы изгибались на молодом лице. Она снова была красива, мечта исполнилась. Она всегда была упорна.

- Марина, - прошептала я, в моем голосе не было раздражения, не было даже удивления, лишь страх. Он был соленым и чуть щипал кожу. У Ушедших хреновое чувство юмора, и я уже устала удивляться.

- Привет, - поздоровалась она не в силах сдержать улыбку.

- Зачем? - спросила я Кирилла.

- Я велел вестнику заключить сделку. Любую, меня не интересовали подробности, - сказал головой Кирил, - А он привел ее.

Сердце забилось, и я ощутила что-то походящее на порыв свежего ветра. Седой был недоволен, совсем немного. То ли собой, то ли мной, то скупщиком душ. Значит, он отдал приказ, жестокий и циничный, приказ, сохранивший мне жизнь, но положивший на алтарь другого заложника. Вот почему Александр ушел с приема. "Дела торговые" - сказал он, и не соврал.

- Начну все сначала, как и говорила, - старая подруга качнулась, платье которое больше подошло бы старухе болталось на тонкой талии, - Я всегда буду молода. Вечно.

Простой расхохотался. Громко, от души и на этот раз скрип почти исчез из его голоса.

- Верно, - кивнул Кирилл, - Ты останешься молодой до смерти.

- Дура, теперь тебя зарежут на алтаре как овцу, - высказался Дым.

- Сколько патетики. Они у тебя забавные, - сказала Тамария.

- Нет, Ольга не позволит. Мы старые друзья. А они что близнецы? - невпопад спросила девушка, переводя взгляд с Седого на Простого, - Я и не знала, что у Кирилла есть...

Все-таки она что-то почувствовала, потому что стала комкать руками края платка. Почувствовала, но не могла поверить. Она еще только начинала заигрывать с силами сути которых не понимала. Подруга совершила ту же ошибку, что и я, она видела перед собой лицо Кирилла, человека, с которым общалась когда-то. Марина не знала, что такое слово демона, или сделка с ним.

От нее пахло терпким вином и еще ванилью. Немного радостью, тревогой, слезами и еще ушедшие знает чем. Я отвернулась не в силах выдержать ее взгляд. Моей старой подруги Марины здесь больше не было, перед алтарем стоял кто-то другой, с чужой холодной улыбкой на знакомом лице.

И во всем виновата я, предложившая ее на роль чистой Кощухино, руководствуясь скорее безопасностью внука, нежели судьбой самой Марины. Предложила и выкинула из головы, не интересуясь, к чему привело мое предложение. Стала ли она опорой? А согласилась ли? Зачем? Мы слишком далеко ушли друг от друга. Это ли не предвестник грядущего равнодушия? Пришла пора пожинать плоды. Маринка всегда была настойчива, всегда добивалась своего. Добилась и сейчас, совершенно не понимая, что служит чужим интересам.

- Да? - удивился Простой, выходя из-за мой спины и приглядываясь к девушке.

- Да, - самоуверенно ответила подруга, чуть откидывая голову и провокационно разглядывая восточника. - Ты ведь не Кирилл?

В голосе появились нотки тщательно отмененной неуверенности. Уж хозяина своего предела нечисть чувствовала всегда. Интересно кем она его считает? А меня? Тамарию? Она никогда не была глупой, и явно представляла куда и к кому шла. Просто наша тили-мили-тряндия мало у кого укладывается в голове с первого раза.

- Нет, - мягко сказал мужчина и скользнул вперед.

- Хорошо.

Я знала цену ее улыбке, видела не раз, как после нее мужчины предлагали ей руку, сердце, поход в кино или на сеновал.

- Ничего хорошего, - буркнула я, - Маринка, ты...

- Она подходит, - сказал Джар Аш, - Она младше тебя.

- Конечно, - подруга победно посмотрела на меня, - Всегда была, а теперь это видно невооруженным взглядом, - еще одна улыбка Простому.

Она словно не видела в нем хищника, кружащего вокруг жертвы. Она повела плечами, платок упал.

Ей нравился его откровенно раздевающий взгляд, а меня приводил в ужас, потому что я поняла, буквально в это мгновение, кто она и кем не являюсь я. Маринка - ласка, если по-простому, а по научному - суккуб. Она еще не ощутила силу в полной мере, но инстинкты... их не обманешь.

Она словно предлагала оценить себя. Он и оценивал, но совсем не так как хотелось ей. Не так.

- Разве душа не стоит этого? - спросила она, поймав мой взгляд.

- Нет, не стоит.