Книга стихов (СИ) - Бязырев Георгий - Страница 130

В этой плитке сладкой.

Разломил подарок зайка,

Отдал по привычке

Дольки лошади и лайке,

Волку и лисичке.

Посчитал: "Осталось сколько?

О-го-го как много!"

Дал ежу и белке дольку,

Мишке снес в берлогу,

Лев приехал на карете,

Чтоб забрать остатки.

Говорит наш зайка: «Это,

Шоколада больше нету…

Но и я ведь сладкий!»

КОТЯТКИ

Дала кошка двум внучатам

Рукавички и перчатки:

"Я связала вам, мяуки,

Каждому — четыре штуки.

До зимы не потеряйте.

Сколько их — пересчитайте?"

Говорят котятки грустно:

"Мы их съели…

Ой, как вкю-ю-усно!"

ХЛЕБ

По утрам, зарывшись в одеяло,

Я глядел на чудо за стеной:

Как на кухне мама выпекала

Нам на завтрак в печке Шар Земной.

Из мукИ и мУки очень странно,

По веленью маминой руки,

Получались в Шаре океаны,

Поднимались вверх материки.

Я глядел, — и ойкало сердечко, -

Домовой залазил до зари,

Чмокая губами, в нашу печку,

Выдувать под тестом пузыри.

И крутилась мамочка, и пела,

С ней крутились все материки,

А на полюсах, еще не белых,

Таяли, как масло, ледники.

На румяной корочке Сибири

Прорезался трещинкой Байкал,

Запах хлеба в сотворенном мире

С Гималаев на меня стекал.

Улетала мама, как на крыльях,

На работу от своей Земли.

Мы планету с братьями делили —

Поделить без драки

не могли…

ПРО ЗОРЬКУ

— Спой мне, мама, про вольную волю,

Почему ветры в поле не воют?

— Ветры теплые стали листвою,

А холодные — сорной травою.

— Мама, листья шуметь перестали,

Где же листья: упали, устали?

— Листья добрые птицами стали,

Листья злые — травою восстали.

— Мама, мамочка, за синевою

Птичек тоже не видно на воле?

— Стали лучшие птицы зарею,

А плохие — недоброй травою.

— Мама, нету ветров непокорных,

Нету листьев и птичек проворных,

Для чего же травы столько сорной

Этой ночью, холодной и черной?

— Чтобы в зимнем хлеву этой ночью

Наша Зорька за бархатной щечкой

Превращала поляны и кочки

В молочко для тебя, мой сыночек.

ПРО ЛЕТО

На полчаса к нам возвратилось Лето -

Заставив плакать зиму, как вдову,

Кружит над бором и курлычет: «Где ты?»

А я машу в ответ: «Я здесь! Ау!»